ПоделитьсяПетербургский журналист Максим Максимов исчез ровно два года назад. И вот уже два года дело о пропавшем журналисте безуспешно расследуется прокуратурами разного ранга – от районной до Генеральной. Почти никто уже не сомневается, что Максимов не просто исчез – его убили, но в деле журналиста, возбужденном по статье «убийство», до сих пор отсутствует подозреваемый. На специальной пресс-конференции, посвященной годовщине исчезновения Максима, его мать Римма Васильевна призналась, что уже почти не верит следствию. По крайней мере, у нее нет информации, как ведется расследование, и ведется ли оно вообще.
Максим Максимов пропал 29 июня 2004 года в районе станции метро «Чернышевская». Было людное время – около восьми часов вечера, люди спешили домой с работы. Максим, казалось, бесследно растворился в этом людском потоке. Как удалось выяснить сотрудникам Агентства журналистских расследований, в последний раз он разговаривал по своему сотовому телефону в 19.35. Меньше чем через час телефон Максима перестал работать, и его следы окончательно потерялись.
Время от времени, как обломки после кораблекрушения, всплывали вещи Максима. Первым нашелся мобильный телефон – его сдал в скупку на рынке «Юнона» некий молодой человек. Спустя месяц был обнаружен автомобиль Максимова марки «Форд-экскорт» - он был припаркован рядом с бизнес-центром и гостиницей «Санкт-Петербург» в Выборгском районе города. На черном «Форде» бросался в глаза большой слой пыли – по всему было похоже, что он простоял здесь довольно длительное время.
Прошел еще год, прежде чем сразу в нескольких городских СМИ была озвучена одна из версий исчезновения Максимова. Дело пропавшего журналиста попытались связать с задержанием трех сотрудников 6-го отдела ОРБ Михаила Смирнова, Льва Пятова и Андрея Бочурова. Офицеры милиции, чьи имена известны по громким антикоррупционным разоблачениям, были арестованы по подозрению в фальсификации доказательств и служебном подлоге. Вероятная причастность всех троих оперативников к делу Максимова объяснялась в СМИ тем, что пропавший журналист в последнее время интересовался деятельностью одного из задержанных – Михаила Смирнова. Который, в свою очередь, метил в кресло начальника 6-го отдела ОРБ, и малейший компромат, просочившийся в печать, мог помешать его планам. Однако это предположение так и осталось версией – по крайней мере, официальное следствие не подтвердило, но и не опровергло ее.
На пресс-конференции, состоявшейся сегодня в Доме журналиста, много говорилось о глухой стене молчания, окружившей дело о пропавшем журналисте. Мать Максима Римма Васильевна в очередной раз рассказала о том, как отправляла одно за другим послания прокурору Петербурга, генеральному прокурору и министру МВД и получала в ответ «формальные отписки». В апреле этого года одна из московских газет опубликовала открытое письмо Риммы Васильевны президенту РФ Владимиру Путину, но это тоже, по всей видимости, не подстегнуло следствие.
«Мы исчерпали все законные способы для ознакомления с делом об исчезновении Максимова», - заявил на конференции Николай Сиротинин, адвокат Риммы Максимой. По его словам, ни он, ни его доверительница до сих пор не допущены к материалам следствия, несмотря на то, что потерпевшие по закону имеют право участвовать в уголовном преследовании. «Нам неизменно отвечают отказом, ссылаясь на недопустимость разглашения тайн предварительного следствия», - объяснил Николай Иванович. «Хотя мы готовы дать любую, самую строгую подписку о неразглашении».
Николай Сиротинин – сам бывший сотрудник прокуратуры, и имеет, по его словам, серьезный опыт расследования преступлений, совершенных в условиях неочевидности. В середине 1980-х годов Сиротинин расследовал дело об убийстве журналистки «Комсомольской правды» Татьяны Малининой, которое, в итоге, удалось раскрыть и довести до суда. В советские времена убийство журналиста приравнивалось к покушению на основы власти – дело Малининой было даже взято на контроль в ЦК ВЛКСМ и ЦК КПСС. С делом Максима Максимова, по оценке Сиротинина, все обстоит иначе – хотя оно и взято на контроль губернатором Петербурга Валентиной Матвиенко и расследуется Генеральной прокуратурой по СЗФО, серьезной работы по нему, судя по всему, не ведется. «Вероятно, нам не показывают дело, потому что нечего показывать», - предполагает Сиротинин.
В качестве примера того, как ведется расследование, Николай Сиротинин рассказал, что Генеральная прокуратура уже не один месяц решает вопрос о привлечении к следственным мероприятиям Управления криминалистики. Данное управление имеет в распоряжении высокочувствительную аппаратуру, позволяющую искать трупы людей, убитых в условиях неочевидности. Предварительное согласие этого ведомства на участие в деле Максимова уже получено, остается лишь урегулировать формальности. Но следствие, видимо, к этому не стремится...
Вопрос о том, насколько актуальна в настоящее время версия о причастности к делу Максимова трех офицеров МВД, остается пока без ответа. Присутствовавший на пресс-конференции председатель Союза журналистов Андрей Константинов заявил, что бывшие оперативники ОРБ вскоре предстанут перед судом, но в рамках совсем другого уголовного дела. Правда, как заметил Андрей Константинов, журналист Максимов действительно занимался расследованием скандалов, возникших два года назад вокруг имени одного из задержанных офицеров.
В продолжение вышеупомянутой истории перед журналистами выступил юрист Юрий Карпенко, рассказавший о своем знакомстве с человеком, тесно связанным с исчезновением Максимова. Этот человек, по словам Карпенко, – бывший редактор журнала «Джокер» (имя его на конференции по понятным причинам не называлось). 29 июня 2004 года редактор «Джокера», судя по всему, был последним, кто разговаривал с Максимовым по телефону. Это ровным счетом ничего бы не значило, если бы этот человек не фигурировал почти во всех делах, возбужденных в свое время бывшим заместителем 6-го отдела ОРБ Михаилом Смирновым. Причем, не в качестве основного подозреваемого, а в роли раскаявшегося «взяткодателя», активно сотрудничающего со следствием. Юристу и правозащитнику Юрию Карпенко довелось познакомиться с редактором «Джокера», когда последний работал на предприятии «Спецтранс». По словам Карпенко, именно тогда директор «Спецтранса» попал под следствие и был обвинен в мошенничестве. Юрий Карпенко взял опального директора под свою защиту и пришел к выводу, что дело в его отношении было сфабриковано – возможно, при помощи пресловутого редактора «Джокера».
Заявление Юрия Карпенко внушает надежду, что расследование дела Максима Максимова, несмотря на промедление Генеральной прокуратуры, имеет некоторую перспективу. По крайней мере, никто из коллег Максимова по журналистскому цеху не сомневается, что причины его гибели следует искать в авторских материалах, написанных незадолго до смерти. Как сказал Андрей Константинов, «очень редко журналисты погибают, выполняя свой профессиональный долг. В случае с Максимом Максимовым это именно так».
Валерий Береснев,
Фонтанка.ру
Год без Максима Максимова
Обнаружен автомобиль пропавшего журналиста Максима Максимова
Уголовное дело по факту пропажи журналиста - под контролем губернатора
