Прекратить порочную практику фальсификации доказательств по уголовным делам предписал городской суд Петербурга... руководству городского управления федеральной службы по контролю над оборотом наркотиков своим частным определением от 18 октября. Адресат это определение пока не получил, и комментировать, соответственно, пока не может. Впрочем, речь идет вовсе не о том, о чем Вы, читатель, подумали...
Он был как все, и плыл как все...
«3 года условно с испытательным сроком в два года!» – так настигла карающая длань Правосудия теперь уже бывшего старшего следователя городского УФСНК Павла Полякова, признанного виновным в том, что переписал слово в слово показания понятого из одного протокола в другой, не допрашивая его повторно. На фоне общего административного запустения в госорганах – сущая детская шалость. Но на официальном языке она звучит сурово: «фальсификация доказательств уголовного дела» (статья 303 УК РФ).
«Да все следователи во всех органах так делают!» - в отчаянии взывал к Правосудию Поляков. Но в качестве оправдания это ему не зачлось. Зато «все», которые «так делают», в лице руководства УФСКН получили частное определение горсуда, предписывающее усилить контроль над производством уголовных дел на местах, дабы прекратить порочную практику фальсификации.
А началось все с того, что в начале 2004-го года к Полякову поступила информация о том, что некая гражданка участвует в незаконном сбыте наркотических веществ в особо крупных размерах. Проверку провели с контрольной закупкой, с обыском, с понятыми. Нашлись и наркотики, и понятые расписались под протоколом ОРМ... Все как положено. Возбудили уголовное дело, и следственная машина заработала на полную мощность. Федеральным судом Пушкинского района дело было рассмотрено, и гражданка отправилась отбывать реальный срок. Но тут-то и обнаружилось «страшное должностное преступление». На допросе в суде вышеупомянутые понятые сказали, что в качестве свидетелей по делу не допрашивались, хотя то, что записано в протоколах как их показания, является чистейшей правдой, и они готовы подписаться под ними хоть сейчас.
Поляков пояснил, что действительно, загруженный повседневной следственной работой, перенес сведения из протоколов обыска в протоколы допросов. И получил частное определение Пушкинского суда о том, что в его действиях усматривается состав преступления по статье 303 УК РФ.
Это определение поступило в прокуратуру Петербурга, откуда «спустилось» в прокуратуру Центрального района, где было возбуждено уголовное дело. Причем, при возбуждении дела следователем была допущена опечатка: вместо фамилии «Поляков» фигурантом значился некий «старший следователь Павлов». А такого в УФСКН не нашлось, и... прокуратура объявила его в розыск. Через 3 месяца следователь прокуратуры, наконец, обнаружил опечатку, исправил ее и... сообщил Полякову по служебному телефону о том, что тот является обвиняемым по уголовному делу.
... И вот он приплыл
Когда дело было передано в городской суд Петербурга, там его просто не приняли к рассмотрению и вернули в прокуратуру. Прокурор обжаловал это постановление в Верховном суде, который обязал принять дело к рассмотрению.
Федеральный судья Ольга Граудинь при рассмотрении дела вняла доводам адвоката старшего следователя. Защитник Павел Лепшин обратил ее внимание на особенности предварительного следствия в отношении самого Полякова, а именно на ту самую опечатку в деле, из-за которой три месяца разыскивался «Павлов». Лепшин предположил, что опечатка была допущена следователем прокуратуры умышленно, чтобы получить в собственное распоряжение время на работу. На этом фоне деяние подсудимого смотрелось действительно скромно, и приговор судьи Граудинь был оправдательным. Мол, сведения, внесенные Поляковым в протокол, действительно говорились понятыми, и действительности соответствуют, Правосудие над гражданкой свершилось, а потому общественной опасности деяние не несет.
Однако прокуратура снова отправила в Верховный суд кассационное представление, и приговор был отменен. Высшая судебная инстанция вняла доводам обвинения о том, что приговор противоречит частному определению Пушкинского суда. Дело было передано на новое рассмотрение.
Федеральный судья Татьяна Герасименко на допросе подсудимого спросила прямо: «Допрашивал понятых в качестве свидетелей?» «Нет», - честно признался Поляков. И получил свои «три на два».
Теперь, получив копию приговора, бывший старший следователь в раздумьях. Его адвокат выразил готовность штурмовать Верховный суд в четвертый раз, и добиваться оправдания. Однако, обратив внимание на нарастающую строгость постановлений кассационной инстанции (сначала «принять», потом – «нельзя помиловать»), подзащитный задумался. И подумать есть о чем: работу потерял, судимость получил. Не нарваться бы на большее: у Правосудия рука тяжелая.
Павел Горошков,
Фонтанка.ру
