Андрей Константинов: Свою пулю ты заработал

История освобождения похищенных детей за последнюю неделю обросла массой слухов, нелепых домыслов, несуществующих деталей. Между тем руководители АЖУРа были непосредственными участниками всей истории вызволения детей, а всю первую половину переговоров с похитителями провел директор Агентства журналистских расследований и главный редактор «Тайного советника» Андрей Константинов. Именно на предложенную им схему «девочка – деньги – мальчик» пошли в конце концов преступники. Правда, в итоге деньги платить не потребовалось…

Андрей, что для вас было самое сложное в ходе этих переговоров?

- В этой истории было много сложного. Надо сказать, когда прозвучал первый звонок похитителей, я, в общем-то, и не предполагал, что это на самом деле те люди, которые похищали детей.

Вы думали, что это розыгрыш или мошенники?

- Это могли быть люди, которые что-то знают, мы же опубликовали объявление о том, что готовы выплатить 100 тысяч долларов. Это был день, когда начинался Северо-Западный форум «Сезам». И вот сижу я на церемонии награждения победителей, рядом со мной Марина Шишкина – декан факультета журналистики СПбГУ, позади меня представитель президента в Северо-Западном округе Илья Иосифович Клебанов. И вдруг раздается такой неприятный щелкающий звук - а трубкой этой я пользуюсь редко, это трубка дежурного по АЖУРу, - и я не понимаю, что щелкает. Наконец вытаскиваю телефон, говорят: «Андрей, я по поводу детей». - «Вы не могли бы перезвонить мне где-то через полчаса? Я сейчас занят». - «Нет, не могу. Дети у нас. Мы хотим миллион. Если вы обратитесь в милицию, детей больше никто никогда не увидит. Мы готовы предоставить доказательства, что дети живы».

Какие выводы вы сделали из этого первого разговора? Какие чувства у вас возникли?

- Он со мной так разговаривал, что было понятно: это адекватный человек, очень конкретный и очень экономящий время. В общем-то, я сразу понял, что это серьезно. Но доказательств, что дети у него, у меня не было. Однако звонок, который был на следующий день, дал основание полагать, что все-таки это серьезно.

Он на «вы» обращался?

- Да, на «вы». Я его спросил, как к нему обращаться. Он сказал: «Называйте меня «Три» или «Третий». При последующих звонках он так и говорил: «Третий беспокоит». По голосу я бы этого человека охарактеризовал как офицера либо как бывшего офицера. Такое возникло впечатление.

Почему?

- У людей, которые носят погоны, специфическая интонация, специфическая манера говорить. Мне это знакомо, потому что я тоже погоны носил. И еще я уверен, что у этого человека высшее образование. По стилю общения, по оборотам речи.

А угрозы, к которым он перешел в момент разговора?

- Это было уже потом, через череду разговоров. Мы начали разговаривать спокойно. Но один раз он уже сказал так: «Либо вы мне говорите, что у вас есть миллион, либо пойдет тягомотина, я больше не позвоню». И я тогда почти на повышенном тоне сказал: «Послушайте, Третий, никто обналичивать миллион до тех пор, пока нет доказательств, что дети у вас и они живы, не будет. Будут доказательства – будет миллион. Он сказал: «Хорошо, я перезвоню». Перезвонил он 9 июня.

И сказал, что есть доказательства?

- Да. Сказал - забирайте доказательства на Шаумяна, 38. Действительно, там на окошке подвального помещения дома лежала фотокассета с пленкой, на которой после проявки стали видны снимки детей с газетой в руках за вчерашнее число. Последние сомнения, что дети у них, отпали. После этого он перезванивает и уже в заведенном состоянии говорит: «Ну что, доказательства устроили?» Я говорю: «Устроили». Он продолжает на повышенных тонах. «Теперь по-слушай, - перешел он на «ты». - У нас есть достоверная информация, что ты стал общаться с ментами. За это предательство ты пулю свою заработал. Помни, что у тебя тоже дети. Менты тебя защищать не будут. И поэтому сверху миллиона положишь еще 100 тысяч». На что я взорвался, сказал: «Слушай ты…»
Он положил трубку.

Как вы отнеслись к этим угрозам?

- Как можно отнестись к угрозам преступников? По крайней мере, это неприятно. Это свидетельство некой неконструктивности с той стороны. Это был первый серьезный сигнал к тому, чтобы мы задумались: что-то здесь не так.

А при следующих разговорах шла ли речь об этих ста тысячах?

- Один раз он мимоходом о них упомянул: «Вы же состоятельный человек, ну что вам стоит?» - в таком духе. Но подробного разговора уже не было. Потому что следующий звонок был на иную тему: «Мы знаем, что у вас сложности со сбором денег. Мы тут позвонили в некоторые организации». Я их убеждаю, что в этом нет нужды, потому что миллион есть. Мы-то с Лебедевым уже договорились. И в этом момент у него была некая растерянность в голосе. Я продолжаю - миллион-то есть, но все дальнейшее будет зависеть от степени вашей адекватности. «Что значит адекватности?» Я объяснил: если схема передачи детей в обмен на миллион реальная и мы конструктивно начинаем об этом говорить, то миллион есть. Если будет неадекватное какое-то поведение, тогда нет. Смысл такой был. И собеседник несколько растерялся, сказал: «Мы перезвоним».

Ему нужно было с кем-то посоветоваться?

- Вот именно, у меня это ощущение возникало неоднократно.

Он так и говорил - «мы»?

- Всегда говорил один и тот же человек, и всегда говорил «мы». С самого начала: «Дети у нас», «Мы хотим» - и т. д. У меня вообще складывалось такое впечатление, что он в машине сидит и разговаривает, а рядом кто-то находится и знаки подает. Либо иным образом участвует в разговоре. Может быть, им нужно было еще с кем-то советоваться. Но эти суждения – они субъективные, потому что все разговоры были очень короткие. По-моему, самый длинный был тот, что был самым последним, – около трех минут. И вот за это время нужно было успеть какую-то информацию туда вбросить, и получить тоже. Это было достаточно сложно.

Вас кто-то консультировал по технике переговоров?

- Нет. По технике и тактике переговоров меня никто не консультировал, и мне приходилось по собственному наитию выбирать манеру разговора и какой-то сценарий составлять. Это было достаточно тяжело, потому что это гигантская гиря ответственности. Вот скажешь что-то не так - к чему это приведет, не знаешь.

А как вы сам чувствовали - есть опасность для жизни детей?

- Вообще-то это не вполне корректный вопрос… Я всегда думал, что такая опасность есть. Немного успокоили фотографии, которые мы увидели, потому что на фотографиях дети даже улыбались. Было видно, что физически они в нормальном состоянии, не затравленные или измученные. И угрозы звучали не в адрес детей, а, скорее, в наш адрес. Потому что когда я озвучивал им эту схему - «девочка - деньги – мальчик» - вот в этот момент я буквально кричал, что деньги вперед никто не отдаст, потому что тогда вы убьете детей. Он говорит, что никто не будет убивать детей, нам это не надо. Отдайте деньги – мы отдадим детей. Это последнее наше условие. Если вы не соглашаетесь, тогда мы пришлем вам пальцы. Теоретически мы, конечно, допускали, что дело однажды дойдет либо до ушей, либо до пальцев, либо до еще чего-то подобного. Но одно дело допускать теоретически, а другое слышать реальную угрозу. Надо сказать, Андрей Лебедев свою позицию выразил четко: если надо, я готов и вперед деньги отдать.

Но они про это не знали?

- Не знали. Мы Андрея в этом не поддерживали. Это, конечно, очень благородно, но совсем не конструктивно и тоже навредить детям может – зачем им свидетели? Вот почему, кстати, мы настаивали на схеме: девочка – деньги - мальчик. Потому что девочка для них представляет большую опасность как свидетель. Если девочку отпускают, у мальчика большие шансы выжить. Был разработан и запасной вариант: если будет продолжаться эта тема про пальцы и похитители будут стоять на своем, то мы предложим такую схему - 500 тысяч вперед, потом девочка, потом еще 500 тысяч, потом мальчик. Хотя мы понимали, что слабость этой схемы в том, что потребуется двойная передача. Это вряд ли бы их радовало. Мы решили, что стоять на первой схеме нужно до конца.

И вместе с тем у вас возникало ощущение, что им не нужны были деньги.

- Да. В первом раунде этих переговоров я все время чувствовал какие-то придирки. Было ощущение, что они ищут любые поводы, чтобы не выходить на момент передачи. И возникали даже мысли: а не провокация ли это? А потом пришла мысль, что они специально тянут к городскому празднику «Алые паруса» - это ведь огромное количество людей в городе. Плохо работает мобильная связь, легче уходить от наблюдения. Потому что ощущение, что эти переговоры стопорятся искусственно, действительно возникало. И тогда мы посовещались с Андреем Лебедевым, и было решено, что трубку, по которой велись переговоры, я передаю ему, а похитителям говорю, что это условие «девочка – деньги – мальчик» не мое, а хозяина денег, который не хочет отдавать деньги в пустоту. Я ему говорю, если ты «Третий», то он «Господин миллион» – хозяин денег. Он не выразил какого-то особого желания с ним разговаривать. Но мы решили, что все-таки трубку нужно передать Лебедеву, хотя бы для того, что бы выиграть время.
Лебедев дважды разговаривал с «Третьим», но тот в результате с контакта ушел, «предъявив» Андрею милицейское прошлое. И преступники снова вышли на Барсукова.
В конце концов они приняли предложенную мной схему «девочка – деньги - мальчик». Освободили девочку и захотели, чтобы деньги им передал Барсуков лично. Тот отказался, и преступники ушли со связи. А потом они неожиданно для всех освободили мальчика 6ез денег. Я не знаю, почему это произошло. Версий много, но до правды можно дойти, только если правоохранительные органы все-таки установят и задержат похитителей. Лично у меня эта история оставила очень тяжелый осадок в душе – по многим причинам, говорить о которых подробнее я не хочу. Но я точно знаю одно – я сделал все, что мог, и совесть моя чиста. Может быть, кто-то сделал бы все лучше и профессиональнее…
Я не очень хочу рассказывать о том, чего мне стоили эти недели, когда я, как с вживленным чипом, днем и ночью не расставался с переговорной трубкой. Наверное, до конца жизни мне не удастся забыть резкий, щелкающий зуммер этого проклятого телефона…

Полностью материал читайте в газете «Ваш Тайный советник» от 9 июля 2007 года.

Ранее по теме:
АЖУР ищет похитителей
Похитители детей могут избежать наказания
Саша и Дима Бородулины освобождены
10 миллионов евро за похищенных детей
Похищение детей. Дела семейные;
Детей похитили с целью выкупа – считает отец;
В Петербурге разыскивают похищенных детей