Политика в полоне у полония?

Виноват ли Луговой в смерти Литвиненко? Ответить на этот вопрос может лишь политически непредвзятое следствие. Таковым оно уже не станет. Пока это единственный вывод по делу Литвиненко - Лугового. Скажем больше: происходит подмена юридической стороны дела – идейно-политической - без шансов на «незаказанный» вердикт. Если бы Лондон искал истину, то все, что связано с делом Литвиненко, секретилось бы по векодавним традициям британского правосудия. Оно, кстати, до сих пор не раскрыло все нюансы перелета Гесса в 1941 году. В нашем же случае взаимность со стороны Москвы изначально не исключалась - понятно, что столь резонансное дело требовало совместной расстановки акцентов - не только юридических, но и политических и спецслужбистских. Ведь участниками событий в той или иной степени являлись и экс-секретарь российского Совбеза, и офицеры спецслужб, которые, как и сенбернары, по определению не бывают бывшими.

Формально мы и сегодня подтверждаем готовность к совместному расследованию. Но той рабочей доверительности, которая позволила бы всем сторонам сохранить лицо в столь деликатном деле, уже не будет. А ведь тут нюансы куда важнее, чем в деле Гесса почти семидесятилетней давности. Создается впечатление, что Лондону (и не только ему) важен не результат, а долгоиграющий повод, задающий ракурс оценки российской политики по меньшей мере на перспективу наших парламентских и президентских выборов.

Эта перспектива и вызывает сомнения по существу. Во-первых, после убийства Политковской, которую на Западе считали едва ли не самым громким критиком власти, повторный скандал международного масштаба Москве был явно ни к чему. Тем более что Литвиненко, в отличие от Березовского, сам по себе политической роли не играл, хотя, возможно, и переоценивал свое общественное значение. Живым для Москвы он был менее проблематичен, чем мертвый. Во-вторых: на минуту откажем Кремлю в рациональной логике и предположим, что Литвиненко убит по заданию наших спецслужб. Но если нашлись средства на весьма дорогостоящий полоний-210, неужели их не хватило на операцию прикрытия, которая должна была обезопасить Лугового не только юридически, но и в медицинском плане - он-то ведь тоже отравился? И это - после известного катарского урока? Кстати, ни Литвиненко, ни Луговой разведчиками-диверсантами в классическом понимании не были. Они оба - бывшие госохранники. Принадлежность к этой структуре могла бы помочь Луговому оградить себя от попутного отравления, но не организовать его по законам профессионального «жанра».

В-третьих, специалистов, знающих дипломатический обиход, удивляет искусственность увязки дела Литвиненко с высылкой российских дипломатов и особенно с мораторием на обмен антитеррористической информацией. Во вселенски распиаренном деле Литвиненко резидентура СВР или ГРУ ни разу не упоминалась. Что, в Москве у англичан появились ненужные дипработники? К чему тогда этот дурацкий размен? Ну и представьте, что именно сегодня Москва получила сведения о готовящемся в Англии теракте. Неужели для «терроробоязливых» англичан важнее форма предоставления такой информации, чем ее суть? В-четвертых, объем британских инвестиций в российскую экономику превышает 65 миллиардов долларов. В нашем же случае стабильность экономических отношений, над которыми и возводится политическая надстройка, легко и топорно ставится в зависимость от пусть и громкого, но единичного скандала. Неужели в Лондоне этого не видят?

В-пятых, именно британскому правосудию присуще буквоедство на грани здравого смысла. Дело пойманного с поличным маньяка может запросто развалиться в суде, если его защитник докажет, что клиенту на ранней стадии следствия был предложен адвокат другого пола: поэтому, мол, обвиняемый постеснялся с ходу сделать оправдывающее себя заявление. Еще вычурнее ссылки адвокатов на медийный резонанс, якобы и не якобы влияющий на объективность судей. В английском, как и во многих других западных судах, если вы заметили, запрещают даже фотографировать обвиняемого: вдруг его натуральный портрет составит о нем неправильное общественное мнение? Со значением повторим: английская судебная хроника зачастую отдает логикой абсурда. Чего же тогда стоит «незатейливое» предложение англичан изменить российскую конституцию? Но тогда по английским же законам экстрадировать Лугового нельзя, ибо преступление, в котором он подозревается, совершено до гипотетических правоизменений. По британской логике судопроизводства сначала должен быть зафиксирован прецедент. И только на его основе принимаются правовые решения по другим лицам. Но еще раньше Лондон от такого прецедента отказался сам: и Закаев, и Березовский - безотносительно их вины - России не выданы. О государственном пиаре английской версии событий добавить уже нечего. Или фотографировать нельзя, а всеканально обвинять можно. Есть и в-шестых: во всем разумном мире принята такая же аксиома: бывшего спецслужбиста страна, на которую он работал, не выдает, будь он хоть трижды перед кем-либо виновен. Ибо в противном случае по близкой аналогии мы будем вынуждены отправлять собственных разведчиков на суд той страны, в которой он приносил пользу нашей. Англичане это тоже знают.

Слишком очевидная подверженность нашей истории двойным стандартам и оставляет надежду на ее постепенное затухание. Скорее всего - после предстоящих у нас выборов.

Борис Подопригора.