Поделиться
Как известно, еще прошлым летом был принят закон, увеличивающий размер штрафов за распитие спиртных напитков в общественных местах. Так, за распитие легкой алкогольной продукции, крепость которой менее 12 градусов, предусмотрен штраф от 100 до 300 рублей. А за распитие алкогольных напитков с крепостью от 12 градусов закон обязывает штрафовать на сумму от 300 до 500 рублей. Однако, судя по количеству ежедневно попадающихся на глаза «общественно-выпивающих» горожан, подобная кара их не слишком пугает. Либо просто не воспринимается всерьез. А, между прочим, зря. Пусть невеликие, но шансы попасть «под раздачу» у публично пьющих петербуржцев и гостей города все-таки имеются. Например, во время специальных милицейских акций и рейдов. Об одной такой спецоперации поведал читатель «Фонтанки» Александр Скутин:
Не так давно по каким-то своим делам я заехал на машине на Петроградскую сторону и теперь возвращался домой. На Каменноостровском проспекте мне «проголосовал» стоящий на обочине пожилой человек. Я притормозил:
— Вам куда?
- Мне… — мужчина назвал мне улочку Петроградской стороны.
Я прикинул: это как раз по дороге, почему бы и не подвезти?
- Присаживайтесь.
Мужчина с трудом протиснулся в дверь и устало плюхнулся на пассажирское сиденье рядом со мной, рухнул как подкошенный, а потом тяжело, протяжно вздохнул. Я внимательней присмотрелся к случайному пассажиру: пожилой, интеллигентный, но очень, очень усталый, если не сказать больше. У него явно что-то случилось.
- Простите, вы хорошо себя чувствуете? Может, вам плохо? У вас что-то случилось?
Он помолчал, с усилием глотнув воздух. И тяжело, с трудом выталкивая из себя слова, проговорил:
- Да. Случилось.
Еще помолчал. А потом его прорвало, и он заговорил.
Вот его рассказ.
«Лето нынче сами видите какое. В кои-то веки солнечный денечек выпал. Вот я и вышел на лавочку перед домом, посидеть на воздухе. Это любимое занятие пенсионеров, сидеть на лавочке у дома. Вот доживете до моих лет, молодой человек, поймете. Так вот, сел я на лавочку и открыл холодную, запотевшую баночку пива «Хайнекен», что купил перед тем в магазине. И вдруг, откуда ни возьмись, возник патруль из трех милиционеров:
— Распиваем? В общественном месте? Нарушаем Указ губернатора?
— Да я только открыл, еще глотка не сделал…
- Неважно, банка открыта, значит – факт распития налицо. Вы задержаны, ваши документы!
Достал я свой паспорт и пенсионное удостоверение. Думал, увидят, что я пенсионер – отвяжутся. Ничуть не бывало, они и смотреть на мои «корочки» не стали. Старший наряда положил мои документы в карман и указал на милицейскую «Газель» у обочины:
- В автобус!
Рядом со мной на лавочке сидел молодой мужик с маленьким сыном. Он тоже открыл баночку с джином. Забрали и его.
Мужчина попросил милиционеров:
— Можно я жене с мобильника позвоню, чтоб сына забрала?
— Нельзя звонить!
— Так что, вместе с сыном меня в милицию заберете? Он-то чем виноват?
— Я сказал – в автобус!
Но тут мужику на мобильный жена сама позвонила. Он ей ответил:
— Нас с сыном забирают в милицию. Срочно выйди, сына забери!
Мужчину за локти повели к автобусу, малолетний сын остался на скамейке, ничего не понимая. Маленький он еще, не понял, куда папа с дядями ушел.
В это же самое время на лужайке неподалеку от скамейки валялся в хламину пьяный забулдыга, на него милиционеры даже не взглянули. Что с него взять? Да и идти сам он не может, а тащить его на себе неохота.
Привезли нас всех в 43-е отделение милиции Петроградской стороны. Народу там было – не протолкнуться! Рейд у милиции какой-то был, усиление, как они говорят. Среди задержанных была даже одна женщина на последнем месяце беременности, живот у нее аж свисал. Уж за что ее задержали – непонятно, была трезвая. И что характерно – все в «обезьяннике» были трезвые! Не за пьяное состояние их задержали, а за «распитие». То есть, если вы откупорили бутылочку или банку пива, джин-тоника – все! Еще не успев сделать глотка, вы уже клиент милиции, поедете в 43-е отделение. Про другие отделения не знаю, говорить зря не буду.
Среди задержанных был лишь один откровенно пьяный, бедно одетый мужик, его отпустили почти сразу. Меня там продержали четыре часа, прежде чем вызвали на разбирательство к капитану.
Посмотрел он мои документы. Ну да, пенсионер я. Бывший конструктор ракето-торпед…»
— Система «Шквал» ваша работа? — перебил я моего пассажира.
Он сразу насупился и замолчал. Видно инженера старосоветской закваски, привыкшего к режимным строгостям. Понятно, сам такой. А потом он продолжил.
«…Тот капитан сказал мне:
— Таких, как вы, надо изолировать от общества.
Интересно, неужели пенсионер, открывший на скамейке у дома баночку пива, представляет такую страшную угрозу для общества? Даже большую, чем ханыга, валявшийся на траве, и на которого милиционеры даже не взглянули?
И я ответил капитану:
— Тогда уж сразу в гроб положите!
И меня, четыре часа просидевшего в жарком, душном «обезьяннике», отпустили. Деньги и документы вернули, но протокол составили».
В этом месте мой пассажир прервался и показал пальцем в окно машины, мы к тому времени уже подъехали к его дому и просто беседовали.
— Да вон они, те самые милиционеры! Вон их старший патруля, что мои документы забрал.
Я пригляделся, молодые совсем пацаны: в милицейской форме и с погонами рядовых.
— Ба-а! Да это же «голубая дивизия»!..
В самом названии нет никакого намека на сексуальную ориентацию, так исторически сложилось. Во время войны диктатор Испании Франко послал на советско-германский фронт дивизию испанских «добровольцев», она называлась «голубая дивизия». Гитлер послал их воевать к осажденному Ленинграду. Воевали испанцы плохо, что вполне объяснимо: чужая, непонятная, ненужная им война, да еще в месте с холодным климатом.
Где-то в 70-х годах на улицах Ленинграда появились необычные милицейские патрули: 18-20-летние мальчики в милицейской форме, но с погонами рядовых, они патрулировали улицы Северной столицы. Были это не профессиональные милиционеры, а обычные вчерашние призывники-срочники, попавшие на два года служить не в армию, а во внутренние войска. Отличались они свирепостью, и полным неуважением к закону, если не сказать – незнанием законов. Жители Ленинграда, надолго запомнившие блокаду, моментально обозвали милиционеров-срочников «голубой дивизией». То есть, приравняв их к оккупантам.
Патруль равнодушно прошел мимо толпы молодых крепких парней, пьющих пиво на тротуаре. Связываться с ними патрульные не стали, хлопотно это. Ребята, что пили пиво, были молодые, крепкие, неизвестно еще, чем могло закончиться их задержание. Проще хватать пенсионеров и беременных женщин.
— А вон тот автобус, что увез меня в отделение! — воскликнул пенсионер, указав на проехавшую мимо белую «Газель» с синими полосами и надписями «Милиция».
Жители Петроградской стороны! Переходя улицу, будьте внимательны и осторожны. Посмотрите налево, потом направо: нет ли поблизости «Газели» с синим госномером Р1478. Если увидите — скрывайтесь. Если не хотите себе неприятностей. Даже если у вас нет в руках открытой банки пива. Могут просто спросить документы. Если нет с собой паспорта – сопроводят в отделение для «установления личности».
Ну, а теперь – «по гамбургскому счету». Нужна ли нам милиция? Да, нужна, государство невозможно без правоохранительных органов. Весь вопрос в том, нужна ли милиция, которая выполняет свой долг подобным образом. Нужно ли бороться с алкоголизмом? Нужно. Но нужно ли бороться именно так? Действительно ли нужно было задерживать и доставлять в отделение беременную женщину? И вместе с отцом задерживать маленького ребенка? Какую угрозу обществу может предоставлять пенсионер с баночкой «Хайнекен», которого дежурный офицер считал нужным «изолировать от общества»? Об этом, собственно, и рассказ.
