ПоделитьсяВ начале декабря писательскую братию Санкт-Петербурга неожиданно тряхнуло. Формальное, традиционно безальтернативное переизбрание «живого классика» Валерия Попова на посту главы Союза писателей Петербурга обернулось попыткой «дворцового переворота». Горстка молодых, а потому нахальных писателей вознамерилась выдвинуть в председательское кресло председателя секции прозы - бывшего офицера-афганца писателя Николая Прокудина. Понятно, что восстание с самого начала было обречено на неудачу.
Но тем не менее возмутителю спокойствия удалось собрать более трети всех голосов.
Для человека, имя которого мало известно не только подавляющему большинству читателей, но и отдельным товарищам по творческому цеху, не такой уж плохой результат. Вполне естественно, что после этого нам захотелось пообщаться с Николаем Прокудиным.
«ПИСАТЕЛИ ДОШЛИ ДО РУЧКИ»
- Николай, вся эта история с писательскими выборами невольно навевает ассоциации с твоей книгой. Вернее, с ее названием - «Гусарские страсти». Эдакий кавалерийский наскок на превосходящие силы противника. То была импровизация, или бунт готовился заранее?
- Идея зародилась в мозгу Никиты Филатова. Он давно говорил, что на очередных выборах надо будет выдвинуть альтернативу нашим старым писателям. Вносить, так сказать, живую струю в наше болото, в котором давно ничего не происходит и ничего не делается. Меня поддержали на секции прозы, а после еще и фантасты и даже какая-то часть поэтов. Но, в принципе, я рассчитывал голосов на 20 - 30, не более.
- Что ж так скромно?
- Так ведь логика у людей в подобных случаях вполне предсказуемая. Мол, Валерия Попова и власть отлично знает, и читатели некоторые до сих пор в лицо узнают. И вообще, зачем менять хорошего руководителя? При том что за годы этого «хорошего руководства» большинство писателей дошло до ручки, а сам союз растерял практически все, что имел.
- Позволь не согласиться. Буквально на днях все наши СМИ протрубили о том, что питерские писатели облагодетельствованы новым помещением и теперь у них есть собственный писательский дом.
- Это помещение нам власть дала. Так что при чем здесь, по большому счету, Попов? Тем более что домик выделили «на двоих», то есть обоим союзам. И как они там обживутся и уживутся - это еще большой вопрос. (В Петербурге до настоящего времени функционируют сразу две общественные писательские организации - Союз писателей Санкт-Петербурга и петербургская организация Союза писателей России. И их взаимоотношения далеки от безоблачных. - Авт.)
- И все равно, согласись, по сравнению с тобой лоббистские возможности Попова выглядят гораздо предпочтительнее.
- Во властных коридорах города - безусловно. Я ведь в основном с областными властями сотрудничал. Хотя бы потому, что сам живу в области…
- Каков конечный результат?
- За меня - 68 голосов, против - 120. Сам не ожидал, честное слово.
- Это правда, что негативную роль сыграла твоя «яблочная» репутация?
- Чистая правда. В какой-то момент на трибуну вышел Миша Яснов и вывалил «компромат». Дескать, ты, Коля, - «яблочник». А мы тут с товарищами считаем, что глава нашего союза непременно должен быть вне политики. Н-да, думаю, черти, а если бы я был «единоросс», то вы бы здесь сейчас все по стойке «смирно» стояли, ни один не вякнул бы… Но меня в конечном итоге сделали замом председателя. Между прочим, Попов сам предложил. Хотя и скрипя зубами, наверное.
- И как же вы будете уживаться?
- А мы с ним и не в конфронтации. Правда, через пару дней после выборов я позвонил Попову и говорю: «Валерий Георгиевич, но ведь все равно через пару-тройку лет придется подвинуть вас плечиком. А?» Он мне в ответ на это: «Х-ха!» Обиделся, конечно.
СЕЗОН ОХОТЫ НА ЧИТАТЕЛЕЙ
- А вот представь: взяли бы, да избрали тебя атаманом. «А что это за атаман без программы?» Имеется у тебя такая?
- Естественно. Не секрет, что большинство писателей сегодня влачат жалкое существование. Тиражи книг мизерные, а ведь многие привыкли жить исключительно литературой. Но одной литературой не проживешь, следовательно, писателю худо-бедно надо как-то зарабатывать. К примеру, в охранном предприятии, в котором я тружусь, работают аж четыре писателя. То бишь троих я помог трудоустроить… Так вот союзу, по моему мнению, вполне по силам помогать своим писателям зарабатывать. Я не предлагаю всем поголовно получать дополнительную профессию. Существуют более привычные занятия. Например, мы все как-то подзабыли о том, что наш читатель должен выращиваться со школы. Так, как сегодня учат литературе в школе, это только отбивать любовь к чтению!
- То есть ты предлагаешь своим коллегам массово пойти в народ?
- Прежде всего пойти в школы. Представь: в городе порядка 600 учебных заведений, есть еще область. Активных, способных нормально выступить литераторов у нас наберется под сотню. Вот оно, непаханое поле просветительской деятельности. Каждый день кто-то где-то выступает. Государство через союз это дело, естественно, оплачивает. В Москве, кстати, за одно такое выступление платят три тысячи. У нас и тысяча смотрелась бы вполне нормально. Шесть-восемь выступлений в месяц - уже вполне приличные дополнительные деньги.
Кроме того, это прекрасное средство пропаганды собственного творчества. Вот проходил у нас литературный марафон, большой такой писательский десант в Ленобласть. Так библиотекари откровенничали, что книги тех авторов, которые в живую выступали перед школьниками, после были зачитаны до дыр.
- Это все замечательно, но я не пойму одного: зачем тебе в подобной просветительской деятельности посредник в лице союза?
- По собственной частной инициативе организовывать такие вещи весьма проблематично, поскольку школа - это такой достаточно закостенелый организм. Туда ныне просто так и не попадешь, потому как кругом борьба с терроризмом, маньяками, педофилами. Помимо этого нужен план, который необходимо согласовать с завучем, с директором, с РОНО. А такой план проще всего провести именно через союз - уважаемую, признаваемую в городе организацию.
- Что, она действительно до сих пор такая уважаемая?
- Кого-то из ее участников сильно не любят, но в целом словосочетание «Союз писателей» по-прежнему звучит гордо. Хотя бы потому, что в ее рядах такие люди, как Даниил Гранин, Борис Стругацкий. Тот же Валерий Попов. Называем пять-шесть имен, и всё - уже какой-никакой, но авторитет для наших чиновников.
- Но все равно: в наши дни круг этих людей в прямом смысле слова страшно узок. И столь же страшно далек от читателя. Я понимаю, ты сейчас начнешь все валить на подлецов издателей…
- А на кого ж еще сетовать писателю? В любом случае издатель сейчас пляшет от тиража, а во главе угла исключительно «покупаемо-продаваемое». С детективами, с фантастикой все-таки пробиться несколько проще. Но никто не будет массовым тиражом издавать сегодня свежеиспеченного молодого Кафку. Если бы Кафка, или, скажем, Гоголь, пришел бы с рукописью к современному издателю, уверяю, завернули бы обратно. Чехова - тем более. Это теперь, по прошествии века, они уже - ИМЯ. А имя нынешнее, сиюминутное - это, увы, Донцова. Ничего не поделаешь - издателям проще работать с массовой литературой.
ОПЯТЬ СТРАХ ПРИШЕЛ
- После изучения в Яндексе, который знает все, твоей биографии сложилось ощущение, что некий ген фрондерства в тебя заложен природой. Взять хотя бы события последних лет: то ты за экологию борешься, то разжигаешь сепаратистские настроения в родном Сертолове, то выводишь людей на массовые шествия…
- Сепаратизмом, уходом Сертолова из области, я не занимался. Здесь какое-то массовое передергивание фактов. А вот «Марш несогласных» я действительно проводил. Тогда у нас в Сертолове коммунальные платежи одномоментно повысились на 30 процентов, а отопление - на все 60. Ну, на кухнях, естественно, все возмущались, а как дошло до дела, на улицу вышли всего человек триста. Вот если бы десять тысяч вышли, может, что-то и изменилось бы… Но люди запуганы, боятся. Опять страх пришел, к сожалению. Со мной, когда марш намечался, сразу три полковника беседовали, ОМОНом грозили. И бойцы потом действительно приехали, но поскольку на улицу вышли тогда одни старики, разгонять не решились. Тем более что мы и не нарушали ничего. К тому же нам мэр сдуру даже разрешение подмахнул.
- Вот ты говоришь: «страх опять пришел». А тебе самому не страшно?
- Жена мне постоянно твердит: вечно тебе больше всех надо. Вот дадут тебе когда-нибудь бандиты по башке. Или того хуже - посадят… Но ведь кто-то должен! Всегда находится несколько таких вот дураков. Вон, сейчас «Обитаемый остров» по Стругацким сняли. Там в книжке как было, помнишь? Глушилки поставили, и вроде бы всем хорошо. Вот только все равно у кого-то голова болела от этих глушилок. Потому что чокнутые. Думают о чем-то постоянно - вот голова и болит.
- Кстати, сам как думаешь, что там у Бондарчука в итоге получилось?
- Ой не знаю, что там Федя может создать. Если взять его «Девятую роту»… Он… Как бы тебе сказать… не испоганил Афган, нет. Просто… за душу не берет. Вот «А зори здесь тихие» берут-цепляют, а тут… Ну сделали такой боевик по-американски… А ведь даже американский «Взвод» берет за душу. Я его раз тридцать смотрел. Там игра артистов, характеры есть, а здесь ну ни фига, ничего же нет! Причем это еще Федор учел некоторые замечания, которые я ему как-то высылал.
- Все замечания учел?
- Нет, не все. Я ему, помнится, кривой ствол предлагал убрать, но он все равно оставил. И девчонку, которую трахали, тоже оставил. Но изначально там у него вся рота была. Я ему написал: побойся бога, ей 16 лет, а ее вся рота рвет. Ну, оставили в итоге несколько человек…
Беседовал
Игорь Шушарин
Материал читайте в последнем номере газеты "Ваш тайный советник" от 29 декабря 2009 года
