Поделиться2-го марта в парижском Лувре началась выставка "Святая Русь. Русское искусство с древнейших времен до эпохи Петра I". Французы смогли увидеть духовное наследие более 2 десятков российских музеев, среди которых 10 представляют Северо-Западный регион страны. Курировал отправку экспонатов из них Государственный Русский музей. Любопытно, что среди экспонатов, отправленных во Францию, был и один весьма любопытный, но так и не реализованный, архитектурный проект, о котором в последнее время довольно много говорят в Петербурге в связи со строительством «Охта центра». Речь идет о так и не построенной колокольне Смольного собора.
Выше шпиля Петропавловки
Петербургскую часть выставки министр культуры Александр Авдеев поручил курировать директору Русского музея Владимиру Гусеву. Любопытно, что согласно приказу министра только Эрмитаж сам занимался отправкой своих экспонатов в Париж, а вот ГРМ было поручено курировать 9 других музейных учреждений. В Лувр отправляли искусство из Новгородского музея-заповедника, Псковского ГМЗ, Вологодского ГМЗ, Кирилло-Белозерского музея-заповедника, Сольвычегодского музея-заповедника, а также петербургских Государственного музея истории религии, Музея Академии художеств, Российской национальной библиотеки и Библиотеки Академии наук. Московскую часть выставки курирует Третьяковская галерея.
Среди перевезенного в Лувр ценнейшие иконы, скульптуры, монеты и ювелирные украшения. Выставка, которую открыли Дмитрий Медведев, Николя Саркози и их супруги, уже высоко оценена западной прессой. «Такого раньше нигде не было, даже в России», - цитирует директора Лувра Анри Луаретта Le Monde.
Что показательно, выставку русского, даже допетровского, искусства открыла уникальная модель колокольни Смольного собора, отправленная в Париж музеем Академии художеств. Говорят, что весит она почти 500 кг и для перевозки деталей потребовалось 15 ящиков. Великий итальянец Растрелли соединил в ней барокко и церковную русскую архитектурную традицию.
Возможно, что решение показать французам формально не имеющий отношение к теме выставки (все-таки и Елизавета Петровна — не Петр I, и Растрелли далеко не француз), к тому же так и не реализованный проект, было принято в связи в тем, что в последнее время он действительно достаточно много обсуждается. Дискуссия о нем идет в связи с грядущим строительством «Охта центра» и не построенная Растрелли колокольня стала серьезным аргументом сторонников проекта. Ведь её существование доказывает, что вовсе не Смольный собор должен был по плану итальянского зодчего выполнять роль градостроительного ориентира.
По замыслу Растрелли кульминационной точкой всего ансамбля, его доминантой должна была стать колокольня над въездными воротами со стороны города. Высота колокольни в проекте зодчего была выше шпиля Петропавловской крепости — новая доминанта должна была противостоять «имперскому» символу города и символизировать торжество духовного начала нового города.
Мечта императрицы
В 1749 году Елизавета Петровна находилась в Москве; и оттуда последовал высочайший указ от 1 марта обер-архитектору Растрелли приступить к строительству монастыря, согласно одобренным чертежам — с колокольней "Народ был обязан видеть и знать, - пишет историк Петр Киле в своей статье «Русское барокко. Эпоха Возрождения», - что матушка-императрица ничего не жалеет для укрепления веры и украшения "дома Божьего".
Перед началом строительства была создана рабочая архитектурная модель комплекса. Для этих целей были сняты "три покоя и одни сени" в доме на Большой Морской улице, над моделью трудились шесть лучших плотников: Михаил Гаврилов, Тимофей Колоткин, Алексей Фоткин, Никифор Тихонов, Никита Пекишев и Дмитрий Голубев. Собирали её на столе в три сажени длиной, в точно такой последовательности, как должен был строиться монастырь.
На место стройки, в специальную "модельную светлицу", её перевозили 14 мая 1751 года. Монастырь начал строиться с большим размахом. Для забивки свай были привлечены тысячи солдат, тысячи мастеровых для возведения стен. Финансирование было полным и регулярным. 23 мая 1754 года стройку посетила сама Елизавета Петровна. Восхищённая проектом колокольни, она повелела отлить для неё такой колокол, который бы весил 20 000 пудов, а шириною бы стал более 6,5 метров. Этот колокол должен был быть больше московского «Царя-колокола».
Печальная судьба колокольни
Уже в процессе строительства Растрелли пересматривал проект. Высоту проектируемой колокольни он увеличил со 140 метров до 167. Малые главы вплотную "придвинул" к центральному куполу. Именно под влиянием этого проекта С.И. Чевакинским был создан комплекс Никольского собора, где колокольня, построенная в 1756-1758 годах, отчасти повторила проект Растрелли.
«У этой колокольни печальная судьба, - рассказывает специалист архитектурной мастерской «Студия-44» Людмила Лихачева. - Как-то всё противилось ее строительству: и денег не хватило, и даже, когда позднее при достройке собора была мысль ее возвести, все же решили этого не делать.
С началом Семилетней войны в 1757 году денег в казне стало не хватать. Проект Растрелли завершён не был. После победного окончания войны с Пруссией желание императрицы уйти в монастырь угасло. А в 1761 году Елизавета Петровна умерла, так и не успев увидеть освящение Смольного собора. Окончательно Смольный собор был достроен только к 1835 году архитектором Василием Стасовым, но колокольню так и не возвели.
«Мы, действительно черпали свое вдохновение и архитектурном стиле барокко, и в градостроительном историческом контексте. При работе над проектом «Охта центра» были использованы и мотивы шведских укреплений, но определенная перекличка с Растрелли, конечно, у нас тоже есть», - заявил «Фонтанке» главный архитектор «Охта центра» Филипп Никандров.
Кстати, по его мнению, если бы проект Растрелли был достроен в его изначальном варианте, то ансамбль старой архитектуры на одном берегу Невы и современной на другом смотрелся бы еще более выигрышно.
«Я считаю, что проекты нужно завершать по авторскому замыслу. Тем более, что нынешний Смольный собор уже давно потерял свою роль доминанты, под напором появляющейся на обоих берегах Невы не слишком качественной архитектуры. Колокольня Растрелли могла бы вернуть ему эту роль. Кстати, вопрос о её восстановлении в последнее время обсуждается. Все это на уровне разговоров, и тема дискуссионная. Мне же кажется, что это могло бы быть интересно, если город действительно решит идти по пути развития», - считает Никандров.
«Напрашивается грустный вывод — чем скорее Петербург осознает свою провинциальность, тем лучше. В истории этого города был звездный час, об этом надо помнить и память беречь» - не согласна с оптимизмом Никандрова Людмила Лихачева - «А макет очень красивый, его нестыдно показать, - добавляет она».
«Безусловно, лучше, когда авторский замысел реализуется полностью, - считает ректор Академии художеств Альберт Чаркин. - Но так не сложилось, и поэтому мы имеем теперь то, что имеем».
Алексей Михайлов,
Читайте также в газете "МК в Питере" от 17-го марта 2010 года.
