Путин вспомнил, что два года назад обидел человека, и извинился. Скажете: тоже мне, событие! Да тот уже, наверное, сто раз и забыл про это за другими делами. Допустим. Но Путин-то, оказывается, не забыл. Ни об этом, ни о том, что через два года президентские выборы.
Вообще-то, извинения первых лиц у нас не в обычае. В отличие от Запада. Там начальство буквально с ног сбивается в поисках кого-нибудь, перед кем еще не извинялось. А у нас более или менее систематически извинялся только Борис Николаевич. В первый раз он публично просил прощения летом 91-го, когда его избрали в президенты – за то, что в августовском путче погибли люди (трое, если кто не забыл), а в последний раз – в день своей отставки, за то, что не выполнил обещанное.
А Владимир Владимирович ни за что прощения не просил. То ли работал на контрасте с предшественником, то ли просто понимал, что не за что. Потому что все всегда получалось.
И вдруг в Челябинске на совещании по черной металлургии видит в толпе магнатов г-на Зюзина, хозяина компании «Мечел», с похвалой о нем отзывается, да и говорит: «Я, кстати, помню вот тот выпад в адрес «Мечела», я могу только сожалеть о том, что это привело к падению его капитализации тогда процентов на 20 сразу или на сколько?»
Конечно, это не вполне извинение. Как не вполне на 20 процентов упали котировки «Мечела» после того, двухлетней давности, «выпада» насчет доктора, которого пора, мол, прислать к г-ну Зюзину. Мечеловские акции после тех строгих слов и последующего их повторения на президиуме правительства грохнулись тогда не на 20%, а на все 50% с хвостиком, и так до сих пор и не восстановились.
Однако согласитесь: признание того, что был перебор, все-таки состоялось. И, как метко заметило одно издание, «Путин вернул долг «Мечелу»». В смысле: тогда обвалил его акции, а сейчас своей похвалой обратно их поднял. И в самом деле, акции похваленного поднялись на 7%. Не так много, как было потеряно, но прощенный магнат, надо думать, рад и этому.
А все прочие магнаты получили сигнал: эпоха засылки «докторов» объявлена законченной. Как минимум, приостановленной. Ведь до 12-го года уже рукой подать. Путин определенно собирается остаться на сцене (не станем гадать, в какой роли) и, как человек с серьезной политической квалификацией, старается перестроить свой образ, сообразуясь с меняющимися в стране настроениями. А они, и в низах, и в верхах, сегодня не такие, как несколько лет назад.
Популярность репрессивных начальственных слов и действий в широких массах убавилась. Это видно по многим опросам. А крупная буржуазия и чиновная верхушка откровенно жаждут спокойной жизни без угроз и рисков. Значит, в политической формуле 2012 года должно присутствовать что-то ласковое.
И уже присутствует. Нет больше ни мюнхенских речей, ни мечеловских врачей. Путин чаще ободряет и реже угрожает. Встретился с высланными шпионами-неумехами и спел им песню. Встретился с байкерами, и оказалось – сам байкер. Встретился с археологами и не поленился слазить к ним в котлован. Встретился с Шевчуком, и Шевчуку после этого ничего не было. Встретился с Саркози и купил у него вертолетоносец.
В следующем году сначала у Лебедева, а потом у Ходорковского заканчиваются сроки. Если рассуждать чисто теоретически, то надо бы отпустить. Подозреваю, даже и это, при всей своей маловероятности, не совсем исключено – если подскажет атмосфера.
Такие вот интересные перемены. Но не менее интересно то, что не изменилось совершенно.
Вернемся в Челябинск. О чем было упомянутое металлургическое совещание? Да точно о том же, что и два года назад. Что металлургические магнаты самочинно, без команды властей, назначают цены на свою продукцию. Разница только в том, что в прошлый раз И.В. Зюзин был среди них объявлен самым непослушным, а сейчас произведен в самые образцовые. А в целом не изменилось ничего, и премьерский гнев двухлетней давности никакого воздействия на корпус капитанов нашей металлургии, оказывается, не оказал.
Не собираюсь заступаться за магнатов, и уж тем более, анализировать их хозяйственную политику на принадлежащих им предприятиях. Какая вокруг административно-правовая среда, такая и политика. Магнаты они магнаты и есть. Живут тяжелой жизнью миллиардеров, на нашу с вами ни в чем не похожей.
Занятно другое. Неиссякающая вера Владимира Владимировича в то, что экономика должна маршировать, подчиняясь не закону, не воле ее участников и не раскладу рыночных сил, а только личным его приказам. Хотя и высказанным на этот раз не в угрожающей, а во вполне вежливой форме. Но форма формой, а суть сутью. Это не сработает. Просто потому, что на дворе не 18-й век, а 21-й. Ручное управление экономикой – такая же архаика, как дилижанс и пудреный парик.
И еще из Челябинска. Проезжая там мимо какого-то озера, премьер увидел нечто, напоминающее дикий пляж, отчитал (в тактичной, подчеркну, форме) местные власти за нераспорядительность и подкрепил свои соображения фирменным анекдотом про не желающего писать мальчика. Тамошнее начальство мгновенно во всем разобралось и за пару часов оборудовало в указанном месте вполне цивильный пляж. Укрепив над ним стенд: «Купаться запрещено». Потому что пляжу там быть не положено – санитарные нормы не позволяют.
Собственно говоря, примерно такая же история, что и с металлургами. Местные чиновники служат не своим гражданам, а властной вертикали. А начальник вертикали как верил, так и верит, что только он может правильно распорядиться относительно всего, что происходит на каждом квадратном сантиметре в стране. Он, пожалуй, даже согласен говорить ласковым тоном. Но при условии, что разговор будет о том же самом, и ни о чем другом.
Сергей Шелин
