ПоделитьсяЧулпан Хаматова - звезда первой величины, и чего только ни происходило в ее творческой жизни (премии, премьеры, звания, ордена, награды)...Но вот ее первый творческий вечер случился буквально на днях, причем в Петербурге. Заметно волнуясь, Чулпан вышла на сцену Театра имени Комиссаржевской и призналась, что хотела бы не только почитать любимые стихи, но и поговорить с публикой по душам.
Чулпан Хаматова - звезда первой величины, и чего только ни происходило в ее творческой жизни (премии, премьеры, звания, ордена, награды)...Но вот ее первый творческий вечер случился буквально на днях, причем в Петербурге. Заметно волнуясь, Чулпан вышла на сцену Театра имени Комиссаржевской и призналась, что хотела бы не только почитать любимые стихи, но и поговорить с публикой по душам.
Чулпан Хаматова нынче одна из самых востребованных, любимых и, понятное дело, дорогостоящих актрис, так что билеты на первый творческий вечер стоили недешево (от 1 до 10 тысяч рублей). Но Чулпан сразу предупредила публику, что все деньги от продажи билетов она передаст на лекарства для одной девочки – 17-летней Кати Ермолаевой. У нее была вторая трансплантация костного мозга, которая в отличие от первой прошла успешно. Но Катюшу сейчас надо поддержать дорогостоящими лекарствами, которые будут помогать девушке бороться…
На вечере звучали стихи Цветаевой, Бодлера, зрители спрашивали любимую актрису о кино и театральных премьерах, о коллегах, об ее трех дочерях, но разговор постоянно «выруливал» на тему благотворительности. Все правильно: ведь Чулпан сама говорит, что фонд «Подари жизнь» и ей самой подарил новую жизнь.
«Добровольчество перевернуло мою жизнь…»
- На сегодняшний день я стою на трех слонах: моя семья, фонд и моя профессия. Я долгое время жила в мире творческом, довольно душном, шарахалась от других людей, не воспринимала их, но вдруг судьба сделала мне такой подарок, и я сейчас наполнена общением с настоящими, прекрасными людьми. Я не люблю слово «благотворительность», оно очень обязывающее, но это «добровольчество» перевернуло мою жизнь и превратило меня больше в администратора, чем актрису.
На сегодняшний день фонд занимает огромное количество моего времени и моей жизни. Мы проводим множество акций, концертов, аукционов. Знаете, это довольно идиотское чувство, когда ты стоишь во время аукциона и должен объяснять людям, что надо помогать тому, кто в этой помощи нуждается. С другой стороны, я понимаю, что мы все живем в таком безумном беге, что чувства мельчают, теряются. Фонд помогает вернуться к самому главному. Важно объяснить людям, что мы можем помочь конкретным, живым детям. А они, во многом благодаря нашей помощи, смогут жить, потом влюбляться, рожать здоровых детей.
Первый ребенок
- Все началось с того, что я познакомилась с врачами, которые были не похожи на врачей. Эти молодые люди сами делали концерты и сами собирали деньги на аппараты, на оборудование для своей больницы. Они попросили меня провести как ведущую их мероприятие. Я сказала: «Конечно!», это был концерт классической музыки в каком-то шикарном особняке. Собралось около пятидесяти зрителей, сорок из них спали под классическую музыку - денег мы не собрали. Врачи впали в уныние, потому что собирались купить аппарат, который стоил двести тысяч долларов…
Аппарат этот облучал кровь… Детям с болезнью крови требуется облученная кровь, лишенная всяческих инфекций. Для того, чтобы облучать эту кровь, мамы вынуждены были наклеивать пакеты с кровью себе на грудь, трясти эти пакетики постоянно, чтобы оставалась в тепле, и ехать на другой конец Москвы, бросая больного ребенка, которого нельзя ни на секунду оставлять. Они облучали кровь и возвращались назад, так же дергаясь, привозя эту кровь в больницу. Это все было похоже на абсурд. Аппарат стоил 200 тысяч долларов, это было семь лет назад, во время «лихих» денег, и я знала много людей, которые могли бы нам помочь…
Мы с моей подругой, актрисой Диной Корзун (это была ее идея!) решили сделать собственный концерт. И сделать так, чтобы зрители не спали. Попытаться объяснить им главную мысль, о которой мало кто тогда знал (до встречи с врачами мы и сами не знали!), что детский лейкоз лечится намного легче, чем у взрослых. Потому, что иммунитет, желание жить у детей намного сильней и мощней. В мире вылечиваются 80 процентов таких пациентов, а в нашей стране – только 50, только потому, что не хватало этих дурацких денег.
Мы сделали первый концерт, и в тот момент, когда готовились к нему, я стала ходить в больницу к детям. Там был мальчик, Кирилл, который лежал, ничего не хотел. Когда дети долго-долго лежат в стенах больницы, в какой-то момент им так надоедает бороться с жизнью, что они прекращают говорить, есть, пить, общаться… И Кирилл перестал есть, пить, разговаривать. Но его мама сказала мне, что когда-то он мечтал о видеокамере. Я принесла видеокамеру, и на моих глазах стало происходить чудо. Кирилл взял видеокамеру, потом встал с кровати, начал ходить по отделениям. Он был настолько плох, что его даже выпустили на улицу. Кирилл ходил с мамой по Москве, снимал и снимал, он постоянно мне звонил, рассказывая, где он и как. К сожалению, мальчика спасти не удалось, и я тогда сильно сломалась. Мне ведь показалось, что совершу чудо, смогу подарить ребенку жизнь. А когда у меня не получилось, я стушевалась и совершила большую ошибку. Тогда я еще не понимала: все, что от нас требуется, от тех людей, которые работают в фонде и которые пытаются помочь, – это подарить детям именно тот кусок жизни, который был им отведен. Чтобы этот кусок жизни был радостный…
Из болота тащить бегемота
- Мы никогда не пытались привлекать к нашему фонду иностранных звезд. Зачем? У нас своих хватает, и они настолько отзывчивые, прекрасные люди. Наши музыканты, артисты мне никогда не отказывают. Ни с какими другими зарубежными фондами мы тоже не связывались. Хотя, конечно, какой-то их опыт мог бы стать полезным. Ведь в России мы заново открываем эту деятельность, и она не всегда монтируется с нашей российской действительностью. У нас такое законодательство, что постоянно приходится из болота тащить бегемота. Казалось бы, есть люди, которые хотят помогать, есть люди, которым нужна помощь, но соединить их бывает очень сложно. Неудобное законодательство, неповоротливые чиновники, которые не настроены что-то менять… И все ж нам что-то удается. И нам, и другим, тому же петербургскому фонду «АдВита», с которым мы тесно сотрудничаем.
Конечно, на конкретного ребенка всегда проще собрать средства. Но для того чтобы фонд развивался, нужно еще тысячу дел переделать... Нужно покупать оборудование, закупать дорогостоящие лекарства, оплачивать поиск донора костного мозга, которого нет в нашей стране, а каждое типирование стоит 15 тысяч евро, нужно оплачивать самолеты врачам, которые поедут за этим костным мозгом… Нужно оплачивать службу, которая занимается сбором донорской крови, оплачивать оборудование, оплачивать поездки врачей по регионам, где они читают лекции. Да и просто поддерживать врачей, потому что на их «шикарную» зарплату не сильно разбежишься, а у всех семьи, и это такие специалисты, что могут запросто уйти в коммерческую фирму и хорошо зарабатывать там. Нужно создавать волонтерскую службу… И это все так называемая безадресная помощь. Помощь не на конкретного ребенка, а на различные программы фонда. Собирать на эти программы сложней, но здесь нам помогают серьезные, большие компании, которые берут на себя какую-то программу (например, обучение врачей), они уже несколько лет с нами.
И, конечно, деньги – не всё. Только дружба и любовь помогают удержаться на плаву. Потому что выжить в мире, где столько страданий, столько боли – невозможно. Я нормальный, живой человек, и когда любишь ребенка, прикипаешь к нему, смотришь ему в глаза, он тебя трогает за нос, и это все живое, настоящее… Тебе кажется, что худшее не может случиться, этого не будет, ведь процент вылечившихся уже высок, но, тем не менее, это происходит. И тебе опять не на чем стоять, это выбивает почву из-под ног, ты не можешь дышать, говоришь себе: «Да пошло все к черту!» Но помогают друзья, успокаивают, говорят: «Ну ты что… Давай!» Рядом – близкие, любимые, друзья. Без них у меня точно не хватит сил этим заниматься. Поэтому даже в самой худшей ситуации не надо отчаиваться, а надо идти дальше. Мы же все равно не знаем, для чего мы здесь находимся, что мы делаем на этой земле. Поэтому не надо сильно расстраиваться, а лучше стараться понемножку восстанавливать баланс между справедливостью и несправедливостью…
Михаил Антонов, «Фонтанка. ру»
Фото автора
Поделиться