ПоделитьсяВ Республике Карелия уже почти год длится судебный процесс над двумя молодыми людьми, обвиняемыми в торговле наркотиками. Один эпизод развалился сразу, в двух других бывший агент Госнаркоконтроля признался в оговоре подсудимых — это случилось за несколько дней до того, как Страсбургский суд запретил российским наркополицейским устраивать провокации. Отец одного из подсудимых утверждает: уголовное преследование сына началось после того, как он перестал платить дань.
Героиновое большинство
В этой истории нет «хороших парней», и поступки всех её персонажей вряд ли станут примером для подражания. Но именно данная история позволяет заглянуть за кулисы интерактивного шоу под названием «борьба с наркобизнесом».
События развиваются в Республике Карелия, в городе Сортавала и его окрестностях, в 2010-2011 годах. Действующие лица ранее никогда не попадали в поле зрения средств массовой информации.
19 мая 2011 года сотрудники сортавальского межрайонного отдела Управления Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков по Республике Карелия задержали двух молодых людей: Сергея Каблукова и Александра Маменченко. Оба находились в состоянии наркотического опьянения, обоим были предъявлены весьма тяжкие обвинения: торговля наркотиками группой лиц по предварительному сговору. Всего 6 эпизодов, в 2-х из которых фигурировал Маменченко.
Эпизоды прозаичны. Два раза Сергей Каблуков, по версии следствия, продал наркотики контролируемому сотрудниками Госнаркоконтроля человеку, засекреченному под псевдонимом «Сомов». Ещё два раза покупателем выступил другой засекреченный персонаж под псевдонимом «Фисенко». Один раз наркотик был изъят из кармана халата жены Сергея Каблукова в сортавальской квартире, где они вместе жили, и в последнем эпизоде Каблуков, по версии следствия, продал героин некоему Ильинскому.
При исследовании доказательств в Сортавальском городском суде активно выступали сотрудники местного Госнаркоконтроля, в том числе, начальник сортавальского межрайонного отдела Сергей Козырев — видимо, под его руководством происходила данная оперативная разработка. Показания офицеров везде примерно одинаковы: всякий раз они получали оперативную информацию о том, что Каблуков собирается продавать наркотики, всякий раз подводили к нему своего засекреченного агента, который под оперативным контролем проводил контрольную закупку. Соответствующие показания дали агенты «Сомов» и «Фисенко».
На первом судебном процессе отпал только один эпизод — последний, когда Сергей Каблуков, по версии следствия, якобы продал героин Ильинскому — единственному в этом деле «покупателю», который не был агентом Госнаркоконтроля. Несмотря на уверенные показания офицеров ведомства, обвинению не удалось убедить суд не только в совершении Каблуковым данного преступления, но и вообще в том, что Каблуков с Ильинским встречались в день, когда якобы,был факт продажи наркотика.
Подсудимые Каблуков и Маменченко обвинения в наркоторговле не признали — хотя, оба не скрывали: они наркозависимые. Каблуков отрицал факты продажи наркотиков с самого начала, Маменченко на предварительном следствии во всем сознался, на суде же он категорически отказался от признательных показаний, заявив, что ни он сам, ни Сергей Каблуков никогда не продавали наркотики — лишь покупали для личного употребления.
Вот цитата из мотивировочной части приговора суда: «Подсудимый Маменченко пояснил, что … в ходе допроса находился в болезненном состоянии. На него было оказано психологическое давление — говорили, что закроют в камеру. Ему было всё равно, что писал следователь в протоколе, протокол до конца он не читал, просто подписал...»
Судья Сортавальского городского суда Геннадий Серебряков подсудимым не поверил и 16 февраля 2011 года вынес обвинительный приговор. Сергея Каблукова приговорили к 7,5 года лишения свободы, Александра Маменченкова — к 6 годам лишения свободы условно.
2 июня сего года Верховный суд Республики Карелия отменил этот приговор как слишком мягкий. Дело вновь вернулось в Сортавальский городской суд.
«Я больше не Сомов!»
На новом судебном процессе засекреченный Госнаркоконтролем агент «Сомов» повёл себя неожиданно. Он по собственной инициативе рассекретился — им оказался наркозависимый Алексей Бабиков, который рассказал суду следующую историю.
Как и большинство наркоманов, он находился «на крючке» у Госнаркоконтроля, поэтому вынужден был совершать для них контрольные закупки. Эти закупки совершались однотипно: в назначенное время он со своей знакомой Оксаной Ханнель встречались с оперативниками, те выдавали ему деньги и записывающую аппаратуру и отправляли покупать наркотик у интересующего их лица. С Сергеем Каблуковым, как заявил суду Бабиков, вышла нестыковка — он не продавал наркотики. Поэтому в обоих инкриминируемых Каблукову эпизодах Бабиков записывающей аппаратурой не пользовался, покупал наркотик у кого-нибудь другого, а оперативникам говорил, будто купил у Каблукова.
Сказать правду он, по его словам, не мог, потому что, во-первых, боялся Госнаркоконтроля, а, во-вторых, приобретенный на выданные деньги наркотик они с Оксаной почти полностью сразу же использовали — оперативникам приносили жалкие остатки, на что те не обращали внимания.
Вот цитата из выступления Алекся Бабикова на втором судебном процессе: «Первые показания ... я дал под давлением. Перед судом ко мне пришёл сотрудник Госнаркоконтроля и предупредил … После его ухода пришёл Федя Хап, принес явку с повинной … и свидетельские показания в разбое, к которому я вообще никакого отношения не имею, и заявил, что, если я неправильно себя поведу, из этого состряпают дело...
Когда у меня брали показания, они были уже написаны, я только расписывался. Если бы я не подписал, то меня бы посадили в тюрьму, тем самым я навлёк бы на своего любимого человека (бабушку - ред.) смерть, ей 90 лет, кроме меня у неё больше никого нет. У ... бабушки была операция, пока я был под подпиской, после операции, отпоил, откормил, на ноги поставил...»
Аналогичные показания дала на втором суде Оксана Ханнель. Более того, после суда она, по словам Виктора Каблукова, отца одного из подсудимых, сама связалась с ним и под видеозапись извинилась за оговор его сына. Фрагменты из своего видеоинтервью она разрешила опубликовать «Фонтанке».
Судья Андрей Михеев не поверил не только подсудимым, но и изменившим показания свидетелям.
16 сентября 2011 года Сортавальский городской суда Республики Карелия вынес более жёсткий обвинительный приговор, чем предыдущий: Сергею Каблукову — 7,5 года лишения свободы, Александру Маменченко — 6 лет реального лишения свободы, вместо условного срока, который тот получил на прошлом судебном процессе.
На днях Сергей Каблуков и Александр Маменченко вновь обратились в Верховный суд Республики Карелия. Стоит заметить: несколько дней назад Европейский суд по правам человека запретил российскому Госнаркоконтролю устраивать провокации.
Деньги или показатели
У этой истории не будет логического конца, если мы не предоставим возможность высказаться бизнесмену Виктору Каблукову, отцу осуждённого Сергея Каблукова.
Его рассказ приводим практически целиком — за исключением имени и фамилии фигурирующего в нём чиновника. Таковы требования закона: мы не можем писать такое про человека, не имея на то веских доказательств. По словам Виктора Каблукова, всю приведённую ниже историю он подробно и с указанием фамилий расписал сотрудникам карельского подразделения ФСБ России — но это ничего не изменило.
«Мы с сыном приехали в Карелию в конце 90-х, - рассказывает Виктор Каблуков. - Причина была в сыне: я узнал, что он употребляет наркотики, и решил срочно вытащить его из среды, где это произошло. В посёлке Кааламо (это в окрестностях Сортавалы) у меня бизнес — собственный двухэтажный дом, в котором магазин, кафе и большая квартира. Мы с сыном работали вдвоём, делая практически любую работу, в том числе шофёров и грузчиков.
В Сортавале все друг друга знают, и так вышло, что я сблизился с одним высокопоставленным сотрудником Госнаркоконтроля Карелии — он жил неподалёку. Мы с ним примерно ровесники, поэтому я как-то попросил: мол, у сына были проблемы с наркотиками, поэтому, если вдруг появится какая-то информация — скажи, чтобы я принял меры, пока не поздно. Он как будто проявил участие, согласился.
Но «сигналов» не было. Зато сотрудник Госнаркоконтроля начал обращаться ко мне с мелкими просьбами. Просил то 5 тысяч рублей, то 10 — якобы на бензин для служебных автомобилей. Потом попросил купить ему новую мебель для кабинета, потом попросил уже 50 тысяч. Последнюю сумму я передал ему между вёдрами: он рыбак, я периодически приносил ему вёдра для рыбалки, он и просил, чтобы ведро я положил в ведро, а деньги — между днищами.
Деньги я всякий раз передавал ему на нейтральной территории. Обычно, после очередной просьбы, я приходил к нему на работу, он просил уйти, вечером звонил и назначал встречу. Осторожный очень человек.
Так продолжалось до прошлой весны. Тогда этот чиновник попросил дать ему 100 тысяч рублей к майским праздникам. Я не смог собрать такую сумму и в назначенное время вообще никак себя не проявил. 19 мая моего сына арестовали.
Я уверен, что высокопоставленный сотрудник Госнаркоконтроля воспользовался моим доверием, чтобы получить одну из двух выгод: деньги или показатели в работе. Пока я платил, мой сын спокойно жил, как только я перестал платить, он посадил его, чтобы показать свои достижения в борьбе с наркоторговлей, а также продемонстрировать остальным, что будет, если они не захотят платить...»
