Забитого подростка задерживали трое полицейских. И привели его в опорный пункт втроем. Забил, как мы слышали от властей, один. И арестован один. Ничего не сходится. Потому как сажали не по-прокурорски. Это абсолютно блатная история.
У оперов, рыскающих за карманниками, в отношении жуликов, сбивающихся в стайки, давно наработан навык мгновенного реагирования на процессуальные трудности. Когда тройка воров вскрывает чужой карман и сотрудники берут красавцев, конечно же, непонятно, кто конкретно залез в чужое, не говоря о том, что кошель часто скидывают. Тогда всех задержанных заводят в кабинет, а старший сыщик делает предложение. Примерно такое:
«Или я в нахалку сейчас кому мне понравится засовываю кошелек и оформляемся, или через полчаса захожу к вам, а кто-то из вас берет эпизод на себя. Тогда все вежливо – двое уходят, одна явка с повинной, чай, кофе и в камере с махрой не остро».
Жулье перекуривает, потрещит между собой на тему, кто дольше всех на воле, кто как себя вел на зоне, и выбирает открытым голосованием кандидата на посадку. Все честно, все прозрачно – встать, суд идет. Постороннему не очень даже и любопытно. Так мирно, со времен появления в мире рынков, сосуществуют две субкультуры – сыщики и блатные – казаки и разбойники.
Интуитивно, но осознанно это же «колесо» чуть позже открыли и в других подразделениях уголовного розыска, затем в других оперативных службах, затем то «колесо» докатилось и до Следственного комитета. «Картина Гоголя - «Не ждали». Правда, это произошло уже после рождества Христова, а широкое распространение получил метод лишь при капиталистической росзаконности. Все бы ничего, все бы дело полицейское, вот только есть разница между заначкой и смертью.
История с задержанием или с «задержанием» 15-летнего Никиты Леонтьева имеет много граней, толков и кривотолков. Но «итого» мы знаем из уст того же Следственного комитета: «под давлением неопровержимых доказательств участковый Иванов сознался, что избивал школьника… после чего последний скончался».
Это плохо, что чистосердечное признание смягчит по закону вину лейтенанта, но вернемся к началу. Как говорят нам первоисточники, а это сводки ГУ МВД, официальные комментарии представителей СК и ГУ МВД, неофициальные разговоры с теми же, рассказ матери погибшего, дело было, с небольшими отклонениями в показаниях, так: поздно вечером 21 января в субботу заместитель начальника по УР 75 отдела полиции майор и он же ответственный от руководства этого же подразделения Алексей Малых, и.о. заместителя по службе 75 отдела майор Олег Прохоренков и участковый лейтенант Денис Иванов находились в опорном пункте. (Злые языки их коллег болтают, что Иванов там проставлялся за свое будущее 25-летие, которое он отпраздновал по-настоящему только в изоляторе 24 января, но это ненаказуемо).
Они увидели (то ли к ним пришла потерпевшая, то ли они вышли и нарвались), как грабят женщину. Одного из парней схватили, привели в тот же пункт охраны правопорядка, где участковый его избил до такой степени, что школьник вскоре скончался в скорой.
Допустим, приняли эту версию: поймали втроем, привели втроем, в опорном пункте были вчетвером (или впятером вместе с потерпевшей), а бил, и как гласит статья обвинения – «причинил тяжкие телесные повреждения, повлекшие смерть», - один.
Интересно, сколько комнат в этом пункте и нельзя ли получить план-схему помещения. Думаю, что будут стоять насмерть, как в КБ за чертежи ракетоносца. Это я к тому, что если Иванов бил, да так долго, что забил, то где находились два его непосредственных начальника – старших офицера? Так как он взят под стражу один, то они – свидетели. Интересно, свидетели чего? Как бил или как они ничего не видели? Тогда, или соучастники с букетом других статей, или честные «не свидетели».
Моя версия проще. Как бывший опер, никаких тайн не разглашаю. Смею заподозрить, что били втроем. Есть по поводу этого и свидетельские показания. Во-первых, сама мать школьника рассказала нам, как один из майоров ей лично сказал, мол, дал пару пощечин, а во-вторых, когда начальник ГУ Михаил Суходольский при журналистах выговаривал начальнику УМВД по Невскому району все, что думает, он сказал: «выбивали из задержанного показания». То есть поставил глагол во множественное число.
Потом все пошло не по схеме – раскрытие, сводка, премия, наливай.
С этого момента и начинается настоящая блатная история: уже в воскресенье, 22 января, в 75 отдел приехали коллеги из убойного отдела, затем из УСБ и сокрушенно поохали: «Все, парни, вы прилипли – СК возбудил дело. Выбирайте, кто будет грузиться? За группу больше дают».
Орлы перекурили, как те карманные воры, прикинули, кто меньше всех на свободе – в смысле в погонах, у кого дети, у кого любовница старше и выбрали молодого. Вот бы одним глазком да послушать эти трели.
Дальше вы знаете: пресс-релизы СК, журналисты и новости. То есть турецкие жмурки.
Опера по карману, как правило, отпускают двоих крадунов, вину которых доказать чрезвычайно трудно, а вот теперь отпустили двоих не скажу кого, чтобы иск о чести и достоинстве не подали, вину которых доказать чрезвычайно легко.
Как сказал случайно подвернувшийся мне на Невском центровой, из тех, кто жмет по блатной жизни, когда мы с ним обсуждали эту тему: «Даже мы такого себе не позволяем».
Кстати, «хоронили» бойца Иванова с почестями. Когда, уже задержанного, его ввели в суд под конвоем, наручников на нем не было. Понимаю – солидарность такая по блату. Внешне выглядит это по-махновски – ворон ворону. Тогда по другой поговорке – «ворон – к несчастью».
Евгений Вышенков,
зам. директора АЖУР
