Я был искренне удивлен, когда мои предложения по приведению городского законодательства в соответствие с Федеральным законом «О противодействии коррупции» вызвали такой ажиотаж во властных коридорах.
В средства массовой информации хлынул целый поток рассуждений безымянных экспертов, специалистов, юристов Смольного, которые наперебой принялись убеждать, что мои инициативы не только подрывают устои государственной службы, но и никоим образом не вписываются в рамки юриспруденции. Непонятно только - зачем столь «убедительный» правовой разнос приправлять успокоительной мятой: до сих пор ни один законопроект фракции «Яблоко» не был принят.
На самом деле я прекрасно отношусь к нашим чиновникам в силу двух обстоятельств. Во-первых, я ничего хорошего от них не жду. А во-вторых, они не всегда заблуждаются, но они всегда заблуждаются в нужный для себя момент.
С 3 декабря 2011 года вся страна живет по новым антикоррупционным правилам, согласно которым все должностные лица (вице-губернаторы, члены городского правительства, председатели комитетов и главы районных администраций) должны подчиняться запретам и ограничениям, которые раньше распространялись только на рядовых госслужащих. Это и увольнение в связи с утратой доверия в случае конфликта интересов, представление недостоверных сведений о своих доходах и доходах своей семьи, участие в коммерческой деятельности, запрет в течение двух лет после увольнения работать в той организации, которой он оказывал различные преференции, находясь на госдолжности. И своим законопроектом я лишь напомнил, что в Петербург пришло время борьбы с коррупцией. А не рассуждений о необходимости борьбы.
Причем в отличие от анонимных ревнителей законности юридическое управление Законодательного собрания Санкт-Петербурга в своем заключении указало, что моя законодательная инициатива не противоречит действующему законодательству.
Также как и аналогичный проект московского закона, принятый 21 марта по инициативе мэра столицы Сергея Собянина, в который он добровольно и собственноручно вписал антикоррупционные запреты в отношении самого себя.
Так почему же этот переполох в курятнике случился только в Петербурге? По моим сведениям, ряд высокопоставленных должностных лиц из петербургского правительства, которые в ближайшее время могут покинуть свои кресла, весьма болезненно относятся к разного рода ограничениям, осложняющим их последующую судьбу.
Только ведь я, как и большинство моих сограждан, не обязан помогать чиновникам в их дальнейшем существовании. Я – не терапевт.
И последнее, что хотелось бы напомнить моим неназванным оппонентам. Власть – это не источник извлечения прибыли для чиновников. Со времени Аристотеля было известно, что так могут рассуждать только те, кому власть досталась за деньги.
Максим Резник, депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга
