ПоделитьсяСегодня в нашем сознании Узбекистан и Таджикистан – это в первую очередь источник трудовых мигрантов, ставших за последние годы одной из основных проблем, обсуждаемых в России. Между тем оба этиз государства представляют собой осколки древней цивилизации, государств Согд и Хорезм, много столетий назад находившихся на пересечении торговых путей между Западом и Востоком. Владимир Лившиц, специалист по древнеиранским языкам, член Британской академии, – один из немногих людей в мире, способных прочитать надписи на хорезмийском и согдийском языках.
- В какое время и на какой территории существовали государства Согд и Хорезм?
- Хорезм находился в областях по нижнему течению Амударьи. Это современная Хивинская область Узбекистана и Каракалпакия. Столица Согда Мараканд – это нынешний Самарканд, то есть Узбекистан, а Пенджикент, где найдены самые интересные согдийские памятники, – горный Таджикистан. Как государства они существовали примерно со II тысячелетия до нашей эры и до VIII века нашей эры. В VIII веке их завоевали арабы. Хотя языки, и хорезмийский, и согдийский, оставались в употреблении вплоть до XIV века.
- Какую роль государства Согд и Хорезм играли в Древнем мире?
- Через них проходили торговые пути из Европы на Восток. Художественная культура Хорезма и особенно Согда играла важную роль в Азии, в том числе и в Древнем Китае. Известно, что согдийцы-художники работали и при китайском дворе.
- От этих государств в нынешних Узбекистане и Таджикистане остался какой-то след?
- Да, современные узбеки – это отчасти согдийцы, принявшие после завоеванийв XI и XIV веках тюркский язык. При этом даже в мусульманских памятниках искусства и архитектуры Узбекистана сильно влияние согдийской традиции.
- Какая религия в основном была в этих краях распространена до арабского завоевания и прихода ислама?
- Зороастризм. Эта религия зародилась в Иране во II тысячелетии до нашей эры. До нас дошла священная книга Авеста, что значит буквально «наставление», «уложение», может быть, «поучение». Зороастризм назван по имени основателя религии, греческая форма которого Зороастра, а звали его Заратуштра, буквально это означает «обладающий желтыми верблюдами». Существует легендарное жизнеописание, как ему в 30 лет явился верховный бог Ахура Мазда, чтобы ниспослать вероучение. Что в этом учении? Священный огонь, которому приносили жертвы.
Очень высоко ставились моральные принципы – честность, почитание старших, верность семье, самые обычные для многих народов вещи. Авеста дошла до нас на авестийском языке. Точно не ясно, из какого региона она произошла. Судя по легендарному жизнеописанию Заратуштры, это была Бактрия, то есть современный Таджикистан и Афганистан. Начиная с Ахеменидов, то есть с VI века до нашей эры, зороастризм становится государственной религией Ирана. Так было вплоть до арабского завоевания. Небольшое количество зороастрийцев, около трех тысяч, живет и сейчас в Иране. В нашей Средней Азии сейчас зороастрийцев нет, я искал их и не нашел. Хотя еще в XIX веке они были.
- Вы пишете сейчас книгу о языке Древнего Хорезма. Что это был за язык?
- Хорезмийское письмо имеет арамейское происхождение. Арамеи - это народ, который на всей территории Ближнего Востока выступал в роли писцов в раннюю эпоху. Так было в Иране, так было и Древнем Хорезме, письменность древнехорезмийская происходит из арамейского алфавита. Потом уже были и хорезмийцы-писцы, мы знаем их имена, но, так сказать учителями, теми, кто принес письменность в эти края, были арамеи. Писали они справа налево, как сейчас арабы.
- От Хорезма осталось много письменных свидетельств?
- От периода с III века до нашей эры до VIII века нашей эры до нас дошли эпиграфические памятники, надписи на деревянных дощечках, на коже, на глиняных сосудах и, наконец, целые эпитафии, то есть посмертные надписи, на каменных, алебастровых и глиняных ящичках, оссуариях, куда помещались кости умерших. Это обряд зороастрийцев, когда хоронят не тело умершего, а только его кости. Эти оссуарии найдены в могильнике Ток-Кала, в 14 километрах от Нукуса, столицы Каракалпакстана, и в могильнике Миздакхан.
Из раскопок дворца Топрак-Кала до нас дошло около двадцати списков знатных семей, с подразделением на домовладыку, главу семьи, его сыновей, его зятьев, его внуков, и, что самое интересное, в состав этих же семей входили рабы. Они так и обозначались термином «рабы», во множественном числе. Эти рабы носят хорезмские имена, так что ясно, что это не военнопленные. По-видимому, эти списки составлялись военным ведомством для того, чтобы переписать мужчин, которые могут нести военную службу. При рабах имеется определение «впервые присутствующий», то есть впервые присутствующий при переписи.
И есть еще такой экзотический памятник - верблюжья челюсть, на которой нацарапан список из десяти имен.
- Почему они были написаны на верблюжьей челюсти, в этом был какой-то особый смысл?
- Просто другого материала не было. У нас также есть согдийские надписи на коровьих ребрах, например. Дело в том, что бумага была дорогая, бумагу научились делать в Средней Азии только в 751 году, а до тех пор привозили из Китая, поэтому пользовались подручным материалом, в первую очередь кусками глиняных сосудов, остраками. Я издавал такие документы, найденные в 16 километрах от Ашхабада, на другом языке, на парфянском. Две с половиной тысячи археологи накопали этих остраков, в которых сообщается о приносе в царское хозяйство династии Аршакидов во II - I веках до нашей эры вина, масла, пшеницы, ячменя и других вещей.
- В VIII веке, когда в Хорезм пришли арабы, язык не перестал существовать?
- Столица Хорезма Кят была взята арабами в 712 году. Старое письмо не вышло из употребления, но оно постепенно заменилось арабо-персидским, то есть арабским с добавлением нескольких букв, которые отсутствовали в самом арабском алфавите. К XIII веку относится хорезмийская версия толкового словаря арабского языка, автор аз-Замахшари, книга называется «Муказдимат аль-Адаб» - «Введение в образование». Там идет арабское слово и перевод на хорезмийский язык.
Кроме того, в арабских юридических документах XII - XIV веков есть глоссы, то есть фразы, по-хорезмийски. Таких произведений около десяти. В середине XIV века хорезмийский язык был ассимилирован тюрками, с одной стороны. С другой стороны, многие хорезмийцы перешли на персидский язык. В современных тюркских говорах на территории Хорезма, в Хивинской области, имеется только несколько слов хорезмийского происхождения, в частности слово «яп» – оросительный канал.
- До нас дошли сведения о бытовом укладе хорезмийцев?
- У хорезмийцев были большие семьи, богатый мог иметь несколько жен, много домашних рабов, с подразделением «рабы его детей», «рабы его жены», это все отдельными параграфами обозначено в документах. Но на этом, пожалуй, наши сведения исчерпываются. По документам из соседнего Согда мы знаем, что женщина в доисламской Средней Азии занимала очень высокое положение. До нас дошел согдийский брачный контракт, где сказано, что она может, если ей не понравится муж, его бросить и выйти замуж за того, кого она полюбит. И дети тогда остаются с ней и бывший муж должен платить то, что мы называем алиментами.
- В этом брачном контракте есть еще такой пункт, что в случае, если у мужа появится другая женщина, он должен оставить эту женщину и заплатить своей жене штраф 30 драхм. Это большая сумма?
- Пеню, да… Да, это большие деньги, потому что корова стоила 12 драхм, это две с половиной коровы.
- Два этих государства, Хорезм и Согд, были как-то связаны между собой?
- Да, связь между ними есть. Когда согдийцы вели войну против арабов в VIII веке, то часть хорезмийцев была их союзниками, а часть перешла на сторону арабов. У согдийцев и их языка схожая судьба с тем, что случилось с Хорезмом: часть из них приняла персидский язык, это современные таджики, а часть согдийцев с приходом тюрок в XI веке легла в основу узбеков, они перешли на тюркский язык. Современный таджикский – это диалект персидского языка, а узбекский – тюркского.
- Откуда мы знаем о Согде?
- Большинство согдийских документов связаны c князем Деваштичем. Они были найдены в 1932 - 1933 годах при раскопках крепости на горе Муг, в 120 километрах к востоку от Самарканда. Деваштич был пленен арабами, они его распяли на погребальной камере, на наосе по-гречески. Он летом 722 года ушел из Пенджикента, города в 60 километрах от Самарканда, который и сейчас археологи раскапывают, в эту крепость на горе Муг, там выдержал месячную осаду, потом вынужден был сдаться отряду арабов. Сейчас найденные на этой горе документы хранятся в Петербурге, в Институте восточных рукописей Российской академии наук.
- Вы называете Деваштича князем, то есть он был правителем не всего Согда, а какой-то его части?
- Согд был конфедерацией городов-государств. Был царь в Самарканде, он считался царем всего Согда, но, в действительности, владетели отдельных княжеств, отдельных городов были самостоятельны. Деваштич в одном письме сообщает, что к нему в гости пришел Тохарский царь (Тохар – это современный северный Афганистан). Деваштич вел сложную политику. Он вроде как был одно время в союзе с арабами. С другой стороны, видно, что Деваштич отправлял послов к тюркскому хакану, к ферганскому царю, пытался создать антиарабскую коалицию. В июле 722 года это кончилось для него плачевно.
- Про личную его жизнь что-то можно узнать из документов?
- Мы знаем, что у Деваштича была любовница. Она происходила из селения Фраметан. В одном документе ей отписана очень большая сумма, 150 драхм.
Выясняется, что он умел острить. Он пишет, например, своему завхозу: «Я тебе приказывал выдать таким-то людям зерно. Ты не выдал. Может быть, теперь ты будешь выдавать зерно тем, кому я приказывал не выдавать?" Я читал это вначале и ничего не понимал. Потом я понял, что это одесский юмор. У нас в трамваях было написано когда-то: «Не высовываться», а в одесском трамвае было как будто «высовывайтесь-высовывайтесь, что вы будете высовывать завтра?». И это такой же юмор, я не понимал сразу, потому что отказывал Деваштичу в способности острить.
- Ваша работа состоит в том, что вы занимаетесь дешифровкой документов. Что вы делаете, когда встречаете незнакомое слово?
- Это очень интересная работа, это то же самое, что подглядывать в замочную скважину за чужой жизнью. Это как в анекдоте: «Я тебя не знаю, но я тебя вычислю». Допустим, я встречаю слово, которого нет в словарях. И я тогда пытаюсь вычислить его предка, древнеиранскую форму, которой не существовало, но которая должна была так звучать. Из древнеиранских языков до нас дошла Авеста и древнеперсидские надписи Ахеменидов. Гораздо больший словарный запас – в санскрите, который родственен иранским языкам. Вместе они образуют арийскую ветвь индоевропейских языков. Вот такая работа, очень интересная. Потому что когда получается контекст, то ты понимаешь, что ты на верном пути. Так вот было с согдийскими документами – самое интересное, что у меня было из эпиграфических текстов, найденных археологами в Средней Азии.
- У нас в стране всегда была очень сильная школа востоковедения. Были в ней специалисты по согдийскому языку?
- Да, была довольно большая школа, были грамматики. Мой учитель Фрейман этим занимался. Мне повезло, я смог все эти труды собрать.
- Бывали случаи, что вы сталкиваетесь с языком вообще новым, еще никем не изученным?
- Был случай у меня такой с бактрийским языком, распространенным на территории Афганистана. Народности, там проживавшие, пользовались видоизмененным греческим алфавитом. Мне прислали археологи текст на глине, я с ним мучился долго. Это сейчас уже французы и англичане нашли массу документов на бактрийском, и я теперь понимаю, что я читал верно, а что - неверно. Надпись повествовала о том, как местный царь взошел на престол, как он правил, как он приказал построить храм, – довольно связный текст, строк в пятнадцать.
- Сколько сейчас в мире специалистов по древнеиранским языкам?
- Во всем мире, я пытался посчитать, кроме студентов, наверное, человек двадцать. Тех, кто занимается историей славянских языков, довольно много, их около тысячи. Иранистов тоже не так мало, несколько сотен, но тех, кто занимается именно языками, не считая студентов, – человек двадцать или двадцать пять, не больше. Очень сильная иранистика сейчас во Франции, Англии и Японии. В России есть восточный факультет, но он готовит в основном либо переводчиков, либо преподавателей языка.
- Директора Эрмитажа, начиная с академика Иосифа Орбели, по традиции — востоковеды. Вы знали многих из них?
- До войны в Зимнем дворце был Музей революции, его отдали Эрмитажу только после войны. И Орбели был занят в 40-е годы перестройкой Зимнего дворца под музейную экспозицию. А уже когда он был заведующим кафедрой в Центре востоковедения, меня взяли к нему на кафедру. Мне дома негде было заниматься, я торчал в институте очень поздно, и, когда я выходил, я видел, что у Орбели в кабинете горит свет. Он сидел один там, бесконечно курил «Казбек» и не работал, а просто не хотел идти домой. Мы подружились. Он очень интересовался моей работой по этим согдийским документам, способствовал их изданию. Я его как-то спрашиваю: «Вы давно курите?» Он говорит: «С 25 марта 1931 года». Я спрашиваю: "Откуда такая точность?"
И тогда он рассказал мне историю:
«Я был тогда замдиректора Эрмитажа, вещи Эрмитажа во время Гражданской войны хранились в пещерах под Свердловском, так же как и во время Отечественной войны, и потом вернулись. И вот там была хранительница египетских ценностей». Речь шла о Матье, знаменитой специалистке по искусству Древнего Востока. «Я издал приказ, чтобы создали описи вещей. Это были бы первые описи советского времени. И она приносит мне опись вещей на французском языке с сургучной печатью. А я ей говорю: «Идите вы к чертовой матери!Составьте мне опись вещей на русском языке». А она была девицей, и ей показалось, что я послал ее дальше, чем к чертовой матери. На следующий день председатель месткома, бывший матрос «Авроры», говорит: «Что же вы, Иосиф Абгарович, посылаете сотрудников к е…й матери?» Я ему: «Нет, только к чертовой». Он говорит: «Ну, придется разбирать на месткоме».
И Орбели мне показывает выцветшую от времени, на машинке настуканную бумагу, протокол заседания месткома:
«Слушали: жалобу младшего хранителя Матье по поводу некорректного поведения замдиректора Эрмитажа Орбели. Постановили: впредь просить профессора Орбели посылать сотрудниц не дальше, чем к чертовой матери. Подпись – Переделов».
«Вот на этом заседании я стрельнул «Беломор», и с тех пор я курю» - вот такую историю он рассказал.
После того как Орбели сняли, директором поставили Артамонова Михаила Илларионовича, и он разрешил как-то студентам Академии художеств, отчисленным за абстрактное искусство и вынужденным работать такелажниками в Эрмитаже, сделать выставку своих вещей. Отделили кусочек растреллиевской галереи, и там были их работы. Не бог весть какие интересные, но то, что называется «новое искусство» (среди выставлявшихся художников был Михаил Шемякин. – Прим. ред.). Там была тетрадка отзывов, в которой писали, что вот это хорошо, а соцреализм плохо. Кто-то капнул в горком, и Артамонова вызвали на ковер. Он сказал, что он просит его освободить от должности, потому что у него болезнь. «Какая?» - спросил его председатель горкома. «У меня болезнь позвоночника, я не умею изгибаться».
Ему стали искать в Ленинграде замену. Фурцева, тогда министр культуры, стала уговаривать Бориса Борисовича Пиотровского.
Я как-то купил себе на углу Запорожского переулка колбасу, тут идет Борис Борисович. Он говорит: «Вовк, что ты купил? Пойдем сыграем в нарды». Он у меня выиграл колбасу, был очень доволен и рассказывал мне, как Фурцева его уговаривала согласиться стать директором Эрмитажа.
Михаил Борисович Пиотровский еще студентом был в Пенджикенте, это прежний Согд, теперь горный Таджикистан, туда ездят экспедиции Эрмитажа еще с 1946 года, там очень хорошие фрески, стенная роспись. Я с ним там встречался, и мы дружили. Начальником экспедиции тогда был Беленицкий Александр Маркович. И как-то Миша копает, я сижу рядом и говорю: «Давай, Миша, мы к приходу Александра Марковича кое-что сделаем…»
Я взял кусок глиняного сосуда и процарапал «дурак» согдийскими буквами. Ну и когда Беленицкий подошел, Миша этот осколок и вынул. Беленицкий что-то заподозрил, но взял в полевую сумку. Вечером он спрашивает меня: «Ну, что это такое?» Я говорю: «Написано «дурак», я такого имени собственного не знаю». Он говорит: «Издавать будем?» Я говорю: «Нет».
После смерти Бориса Пиотровского Михаил Борисович неожиданно для всех был назначен директором Эрмитажа. Сейчас, говорят, он зазнался, стал вельможей, к нему не попасть на прием, но я не знаю, я бываю сейчас в Эрмитаже редко.
Справка. Владимир Аронович Лившиц — главный научный сотрудник Института востоковедения РАН, доктор филологических наук. Поступил на иранскую кафедру восточного отделения филологического факультета ЛГУ в сентябре 1940 года. Окончил 1-й курс в июне 1941 года и 24 июня выехал на строительство оборонительных сооружений на Карельском перешейке. 16 июня 1941 года зачислен в армию народного ополчения, в сентябре 1941 года направлен в 115-ю стрелковую дивизию. Участвовал в боях на Ленинградском, Калининском и 1-м Белорусском фронтах (рядовой, сержант, старшина). Демобилизован 28 октября 1945 года. Награжден орденом Отечественной войны 2-й степени и 17 медалями. 5 ноября 1945 года восстановлен на восточном факультете ЛГУ.
Окончил университет в июне 1948 года, 5 мая 1952 года защитил кандидатскую диссертацию «Местоимения в афганском языке (пашто)». С 28 мая 1952 года по 3 апреля 1958 года работал в Институте языка и литературы АН Таджикской ССР (ученый секретарь, завсектором таджикского языка, старший научный сотрудник). Одновременно преподавал в Душанбинском педагогическом институте (доцент, читал курсы истории персидского и таджикского языков, сравнительно-исторической грамматики иранских языков). С 5 апреля 1958 года по настоящее время работает в Ленинградском отделении Института востоковедения АН СССР (старший, ведущий, главный научный сотрудник). В октябре 1965 года защитил докторскую диссертацию — монография «Согдийские документы с горы Муг. Выпуск 2: юридические документы и письма».В 1979 году ему было присвоено звание профессора по специальности «Персидский язык». Руководил подготовкой 18 аспирантов и 3 докторантов. Опубликовал свыше 200 научных работ.
В 1977 года избран членом-корреспондентом Британской академии, в 1992 году — почетным членом Российской академии естественных наук (отделение «Энциклопедия»). Член-корреспондент Итальянского института Ближнего Востока и Африки; член международного комитета «Корпус ираноязычных надписей» (Corpus Inscriptionum Iranicarum, London). В 2006 году был награжден премией имени С. Ф.Ольденбурга в области гуманитарных и общественных наук правительством Санкт-Петербурга и Санкт-Петербургским научным центром Российской академии наук.
Общалась Мария Элькина, "Фонтанка.ру"
