Муси Pussy или вагинальный протест

Многим известна фраза, которую произнесла Ахматова в разгар судебного процесса над Бродским: «Какую биографию делают нашему рыжему! Как будто он кого-то специально нанял». Был бы Сорокин столь известным писателем, если бы не «аутодафе», устроенное «Нашими»? Хочешь раскрутить писателя – начни сжигать его книги. Хочешь сделать из «бешеной матки» героиню – посади ее в тюрьму.

Можно подключить когорту филологов для перевода названия Pussy Riot на русский язык, но если не вдаваться в детали, то первое, что приходит в голову, – это «бунт вагины» (вместо вагины здесь должно стоять слово, рифмующееся со словом "звезда" и не употребляемое на страницах уважающих себя изданий). Подвиги суфражисток - являлись ли они бунтом вагины? Возможно, среди участниц событий более чем столетней давности и были свои Pussy Riot, но на тот момент активистки борьбы за равноправие женщин решали куда более глобальные задачи. Взять хотя бы избирательное право.

Сейчас у феминисток патовая ситуация: они победили на всех фронтах, сформировавшихся еще в конце XIX века, добились полного равноправия с мужчинами. Они могут летать в космос, играть в футбол и становиться главами государств. Но нужно таки продолжать что-то делать, протестовать, всячески заявлять о себе. Во Франции с этого года отменено обращение "мадемуазель". Пока, правда, в официальных документах, но дойдет и до повседневной речи. Это сделано, чтобы не оскорблять французских женщин, которых угнетает неделимость понятия "месье", ведь в случае с женщинами аналог раскладывается на "мадемуазель" и "мадам". Теперь счет сравнялся: там месье, тут мадам. 1:1. Ценное нововведение. Правда, по степени своей значимости оно явно проигрывает такому действительно важному завоеванию, как одинаковая оплата труда мужчинам и женщинам.

После того как за Pussy Riot, выступивших в амплуа «панки феминизма», вступились 100 деятелей культуры, стало окончательно ясно, что теперь в патовой ситуации находится власть. Если она пойдет на попятную, то уже ничто не помешает, например, какой-нибудь новоиспеченной арт-группировке закидать яйцами крестный ход и подвести это все под идейную основу, облечь в некую концепцию а-ля «мы против нарастающего клерикализма и алчности патриарха». Ведь все подобные перформансы совершаются в полной уверенности, что их участники выйдут сухими из воды, потому что даже если их схватят за «ж», то вступится прогрессивная общественность. Щит медиа против меча Немезиды.

Наше государство и наша церковь (я как русский и православный позволю себе употребить местоимение наше, за что прошу прощения у представителей других национальностей и вероисповеданий) являются заложниками схемы «верхи и остальное». То, что страной руководят не всегда достойные люди, не означает, что страна – отстойник. То, что РПЦ благодаря церковным набобам превратилась в ООО «РПЦ», не означает, что верующие и их пастыри все поголовно алчные свиньи. В православии (да и не только) всегда сталкивались лбами аскеты и жирдяи, неудивительно, что это происходит и сейчас. Хотим мы того или нет, но РПЦ неоднократно служила тем фундаментом, на который могли опереться жители России в критические для страны времена. Хотим мы того или нет, но для многих храм – святое место, куда они приходят очиститься от всего того, простите, дерьма, что заполняет нашу повседневную жизнь. Я редко хожу в церковь, но я с понимаем отношусь к тем людям, которые посещают ее регулярно. И всегда стараюсь очистить в собственном сознании понятие "вера" от накипи в виде хамоватых тетушек, продающих свечки, и толстозадых священников с лоснящимися ряхами. Есть и другие тетушки, и другие священники, но о них почему-то писать не принято, ибо их не за что критиковать.

В этой связи акция Pussy Riot не более чем плевок в тех, кому и в голову не придет скакать на алтаре, и перед этими людьми никто извиняться не собирается.

Если проследить «трудовой путь» одной из участниц «вагинального бунта» Надежды Толоконниковой, то среди прочих подвигов можно встретить акцию… Назовем ее «Сношайся за медвежонка» (что-то постоянно приходится в этой теме находить аналоги мату). Это был групповой секс, естественно, идейный, и вообще все это было дико концептуально, особенно если учесть, что Толоконникова была уже на 9-м месяце беременности. Если бы данное действо было названо порнографией, вопросы были бы сняты (за исключением участия беременной мамы). Но это было названо акцией. Конечно же, с приставкой "арт". Это вообще прекрасный путь развития человека – поваляться в тараканах, прилюдно потрахаться, сплясать в храме (перечень мероприятий с участием Толоконниковой). Кстати, зачем было надевать маски? Протест ведь должен быть честным и открытым, или как?

А вот теперь самая главная проблема. Pussy Riot нужно отпустить. Не потому что у нас светское государство, не потому что вся прогрессивная общественность и ведущие деятели культуры вступились за Толоконникову и компанию, а потому что нужно прощать. Церковь должна быть слоном, которого окружают лающие моськи. По-другому никак. Церковь должна быть готовой к тому, что последовательницы «вагинального бунта» замутят очередную вакханалию с целью саморекламы и создания информационного повода, на который клюнут все СМИ. Это закон жанра. Так становятся героями современности и попадают в историю.

P.S.

В свое время, поддавшись антиклерикальным настроениям, я случайно узнал об одном факте, который выбил меня из колеи. Речь шла о Федоре Достоевском и о подарке, который он сделал наследнику престола вел. кн. Александру Александровичу по совету Победоносцева. Это был роман «Бесы», весьма обидевший прогрессивную общественность, усмотревшую в книге клевету на русскую молодежь. И Александр III, и Победоносцев отнюдь не являлись кумирами либеральной интеллигенции той поры (достаточно вспомнить роман Белого «Санкт-Петербург»). Достоевского окрестили чуть ли не ренегатом. И вот я иногда думаю, что бы записал в своем дневнике Федор Михайлович, которому каторга мозги изрядно вправила, случись ему присутствовать на шоу Pussy Riot? Не порекомендовал ли бы он исправительные колонии как лучшее средство от избавления от показного атеизма?

Павел Перец