Поделиться2 сентября, в понедельник, начинается учебный год. В 610-й классической гимназии, где я преподаю историю, пройдет двадцать пятый набор новичков за время ее существования. Первые пятиклассники пришли учиться латыни и греческому в сентябре 1989 года.
Наше учебное заведение возникло «снизу», когда несколько озабоченных качеством образования родителей решили организовать собственную школу. Мы быстро нашли энтузиастов классического образования, мечтавших о восстановлении русской гимназической традиции, прерванной в 1918 году. Так в 1989 году возникли два пятых «классических» класса при знаменитой 30 школе. 610-я стала самостоятельной институцией.
В этом году конкурс в пятые классы (с них у нас по-прежнему начинается обучение) был как никогда высок: на 50 мест - 606 соискателей. Такой наплыв даже удивителен: в гимназии жизнь медом не кажется – два «мертвых» языка, два живых, сильная математика. До выпуска доходит в лучшем случае две трети поступивших. В остальном же это действительно неплохое учебное заведение. На 413 гимназистов - 114 учителей; среди них 17 кандидатов и 4 доктора наук. Средний возраст педагогов — 44 года. Поступаемость выпускников – стопроцентная, разброс предпочтений огромен. Половина - на разные факультеты СПбГУ, кто-то в МГИМО, пара человек – в Гарвард, а один даже в Высшую школу полиции.
Со средним образованием в Петербурге вообще дела обстоят неплохо, лучше, чем с высшим. Город не такой бедный, чтобы всех умных отсюда вымыло: уезжают, скорее, энергичные, карьерные. Производительность труда много ниже московской. Главный мем: «Давай завтра!». Здесь думают, сидят в библиотеках, занимаются чем-то бессмысленным, но изысканным, больше, чем в любом другом российском городе. Отсюда – внимание к детям: им читают перед сном, водят в походы, отдают в кружки, показывают Сезанна и кукольный театр. Школа – один из приоритетов петербуржцев.
И она выживает, несмотря на чудовищно маленькую учительскую зарплату. Мне, например, за восемь уроков в неделю (я преподаю историю в Классической гимназии), платят семь тысяч рублей в месяц. Как ни стараются мои коллеги, больше 35 тысяч – не получишь. При такой зарплате учить могут только энтузиасты или священные безумцы. Поэтому лучшие учителя собираются в немногих хороших школах – пусть платят копейки, зато дети способные и ухоженные.
Проблема Петербурга: высокий уровень горизонтальной стратификации школ, что в переводе с социологического на человеческий значит: где густо, а где и пусто. Есть районы с широким выбором, а есть такие, что хоть шаром покати. Лучше всего дела в Приморском, Выборгском и Центральном районах, хуже всего – в Невском, Красносельском, пригородах и городах-спутниках.
На слуху – две группы школ. Первая - это те заведения, что считаются государственными только на бумаге. Главный вопрос при поступлении: «чем вы можете нам помочь»? И помогают. Если деньги не разворовываются менеджментом подчистую, то кое-что перепадает учителям. К тому же в таких школах охотно учатся дети чиновников, поэтому у них широкий доступ к деньгам целевых программ, обменам с Западом, лучшее оборудование, хорошие условия для занятия спортом.
Впрочем, главный недостаток таких учебных заведений вовсе не их непрозрачность. Просто директора и завучи слишком сильно зависят от родителей, дети которых часто испорчены и ленивы. Угнетать нерадивых учеников, угрожать двойками - боятся. В результате из десяти лучших школ Петербурга по знанию английского языка – только две специализированные. То есть даже то, что рекламируют как главное преимущество, уступает другим школам.
Но есть и второй тип знаменитых – гимназия как НГО. Сплоченный коллектив учителей-добровольцев, состоящий из бывших выпускников, родителей, энтузиастов. Как правило, они имеют какой–то посторонний заработок (чаще всего - это постоянно бывающие за границей преуспевающие ученые или идеалистически настроенные жены преуспевших мужей). В таких школах реальный и часто очень суровый конкурс.
Пятерка лучших неизменна много лет: 239-я, 30-я, 610-я, Академическая гимназия, Физико-математический лицей (замечу, все это - «строгие» школы), где учиться трудно, подчас – мучительно. Зато самые способные дети, вне зависимости от доходов родителей, попадают в выдающиеся, по любым оценкам, учебные заведения.
Но оттого, что ребенок не вундеркинд, не может легко решать олимпиадные задачки, хуже он не становится. А школа в мегаполисе – всегда компромисс между качеством образования и близостью к дому. Качество важнее для старшеклассников; чем младше ребенок, тем болезненнее для него путь на метро, автобусе или через дорожные пробки на родительской машине. Меж тем, большинство школ «по району», ближайших к дому, чаще всего заведения со слабым уровнем преподавания, часто просто небезопасные для ребенка.
Возлагать надежды на государство – неразумно, в ближайшей перспективе не видно, как и за счет чего можно улучшить систему народного образования. Значит, придется отправлять детей учить Еврипида или восемь раз в неделю мучиться на уроках математики.
Другой выход – поступить как мы в 1989. Основать самим школу для своих детей. Опыт 610-й гимназии в этом смысле вдохновляет.
Лев Лурье,
специально для «Фонтанки.ру»
