Елена Мизулина на минувшей неделе резко продвинулась в раскрытии истинной природы гомосексуализма. Побывав в Лейпциге и собрав информацию о местном гей-сообществе, она, как настоящий профессор и доктор наук, приступила к классификации изучаемых ею особей.
Надо признать, правда, что информация пришла к Мизулиной сама и даже перегородила ей дорогу на конференцию. Протестующие представители секс-меньшинств при полном попустительстве полиции мешали проходу г-жи Мизулиной и г-жи Нарочницкой, а затем даже атаковали их. Столкнувшись со столь прикрытой агрессией (неприкрытой назвать ее нельзя, поскольку некий гей-старикашка в вишневой куртке тайком от полиции саданул Мизулину ботинком по ноге), депутат Госдумы, к счастью, не растерялась, смогла выступить на конференции, а затем приступила к философским обобщениям.
У нас подобное, к счастью, совершенно невозможно, заметила она. Наши геи дружественнее и даже интеллектуальнее немецких. Это г-жа Мизулина обнаружила, заглянув, по ее словам, вражеским геям в глаза.
В общем, зарубежный гей-капитализм продемонстрировал г-же Мизулиной свой звериный оскал. Нетерпимость, агрессивность и злобность лейпцигского гей-сообщества всерьез поразили ее при непосредственном столкновении. Сразу стало ясно, что в жалости и сострадании немецкие геи не нуждаются. Не нуждаются они, очевидно, и в финансовой поддержке, поскольку, по словам г-жи Мизулиной, за кустом раздавали деньги участвовавшим в акции молодым людям. По-видимому, гей-олигархи через гей-политиканов нанимают гей-студентов, и это называется у них гражданским обществом.
Почему гей-славяне лучше гей-тевтонов, из рассказа Мизулиной осталось не совсем ясно. То ли при суверенной демократии имени Владислава Суркова даже геи склонны проявлять лишь свои позитивные свойства. То ли гей-славянской душе априори свойственны такие качества, как доброта, соборность, толстовство, любовь к ближнему и стремление подставить ему другую щеку (или что там еще подставляют) в ответ на злобный выпад.
Не знаю, знакомилась ли профессор Мизулина с трудами представителей русской религиозной мысли, но, надо признать, ее открытия в области гей-антропологии полностью соответствуют национальной философской традиции. Русский гей лучше западного гея, развращенного миром чистогана. Те геи стали геями, потому что им отслюнявили за кустом несколько купюр, тогда как наши сбились с пути праведного и отошли от православия потому, что не могут, как Иван Карамазов у Достоевского, видеть слезинку несчастного ребенка.
Впрочем, давайте отойдем от сомнительной гей-антропологии и займемся обычной социологией, причем не с помощью профессора Елены Мизулиной, а с помощью профессора Ричарда Флориды. Это один из самых популярных сегодня в американской науке авторов, разработавший теорию креативного класса. Р. Флорида показал, как должно развиваться общество, желающее осуществить модернизацию в том ключе, о котором любил говорить Дмитрий Медведев.
Не буду повторять банальные истины о необходимости создать благоприятный для капитала инвестиционный климат. Хочу обратить внимание лишь на один парадоксальный момент, касающийся нашего гомофобского законодательства.
Флорида показал, что в США именно в тех местах, где сложилось наиболее толерантное отношение к геям, складывается наиболее благоприятная атмосфера для креативной деятельности и, соответственно, растет экономика, появляются принципиально новые товары и услуги. Причем происходит это совсем не потому, что геи, мол, являются самыми лучшими креативщиками. На самом деле успехи в разработке новых идей и продуктов принадлежат людям разных наций и сексуальных ориентаций. Просто гомофобия – лакмусовая бумажка, по которой интеллектуалы XXI века судят о наличии свобод в целом.
Если в данном городе сложилась нормальная атмосфера для творчества и для отдыха, то там наверняка и к представителям сексуальных меньшинств относятся толерантно. А если существуют проблемы у геев, то, видимо, в той или иной степени будут проблемы со всеми свободами, которые требуются для креатива. Поэтому в то место, где зафиксирована гомофобия, лучшие интеллектуалы не стремятся перебираться даже тогда, когда им предлагают высокую зарплату. Ведь для интеллектуала XXI века мир не сводится к одним лишь деньгам. Эти люди ценят образ жизни в целом, а значит, наличие свобод.
Сложившаяся у нас в России стратегия привлечения мозгов (в том числе «сколковская») полностью сформирована стандартами прошлых столетий. Состоит она в том, что за деньги можно купить любые мозги. Причем за очень большие деньги – очень большие мозги (вплоть до нобелевских лауреатов). Но опыт функционирования креативного класса в Америке показывает, что свободное творчество требует не только денег, а такого образа жизни, в котором приятно функционировать креативщикам. Если же человек клюет лишь на баксы, то велика вероятность, что с креативом на поверку у него будет туго.
В общем, сегодня в России господствует интеллектуальная атмосфера, которая по одним параметрам характерна была для Америки и Европы 50-х гг. ХХ века (когда гомофобия существовала и там), а по другим – даже для 30-х. Причем убеждать сторонников идей прошлого в том, что их энергичная патриотическая и православная деятельность тормозит развитие нашей страны (в том числе в военно-технической области), совершенно бесполезно.
Для тех, кто видит основой развития иерархические системы с жестким подчинением начальству и с предоставлением минимума свобод творческой части общества, философия креативного класса практически недоступна. Людям, которые считают модернизацию следствием четкого исполнения команд, трудно примерить на себя образ жизни той части общества, что творит благодаря внутренним импульсам и стимулам, создаваемым на свободном рынке.
Дмитрий Травин
