В момент освобождения Ходорковского все ожидали больших споров о будущем, т. е. о том, какую же роль Михаил Борисович станет играть в российской политике. Разговоры на эту тему он мигом пресек, сказав, что не будет играть вообще никакой. Но тут же разразились споры о прошлом – об олигархической России и о личной роли МБХ в построении олигархической власти.
Кто управляет Россией?
Обличительная концепция, давно разрабатывавшаяся в кремлевских коридорах и на околокремлевских кухнях, сводится к тому, что олигархи де-факто правили ельцинской Россией, а в путинские времена активно подкупали парламентариев, чтобы через них сохранить свое влияние на власть. Ходорковский же стремился зайти в этом деле дальше других, за что и пострадал. Иными словами, финансирование партий в свете этой концепции выглядит механизмом прорыва олигархов к власти с помощью депутатов-марионеток.
МБХ предложил иное видение проблемы, отвергнув вообще распространенное представление о всесилии олигархов. Он объявил себя вольтерьянцем, который стремится отстаивать право на свободу слова даже тех, чье мнение не разделяет. Именно поэтому ЮКОС и отдельные представители его руководства поддерживали сразу несколько партий, причем совершенно разной политической ориентации. Это было не стремление захватить власть, а стремление поддержать демократию как оптимальную форму правления.
Обличительная концепция основывается на представлении, изложенном еще Марксом и Энгельсом в «Манифесте коммунистической партии», будто государство есть не более чем комитет, управляющий делами буржуазии как господствующего класса. Поскольку в свое время у нас в стране эту мысль вколачивали в голову каждому студенту, то по сей день такое объяснение многим кажется правдоподобным. Хотя на самом деле взаимоотношения между властью и крупным бизнесом в XXI веке гораздо сложнее, чем представлялось молодым классикам марксизма в середине XIX столетия, когда они писали «Манифест».
Из олигархов, пожалуй, лишь Борис Березовский действительно верил в то, что буржуазия может управлять государством как своим ставленником. Березовский был старше других ведущих представителей бизнеса, т. е. глубже погружен в наше марксистское прошлое. Да к тому же он много лет занимался наукой и, очевидно, порой серьезнее относился к абстрактной теории, чем к реальной практике. Он забывал сверять концепции с фактами. А потому запутался и плохо кончил.
Концепция Ходорковского, конечно же, лучше объясняет действительность, чем кремлевско-березовская обличительная концепция. Однако она выделяет лишь одну сторону проблемы. Скорее всего, МБХ действительно стремился поддерживать демократию как наиболее эффективную форму правления. Однако разумный бизнесмен не кладет все яйца в одну корзину. Даже если она такая большая и привлекательная, как демократия.
Попробуем разобраться в том, чего же действительно хотели добиться олигархи, и добавим к двум балладам, которые поют ныне на каждом углу, третью, не столь популярную. Попсы в ней будет меньше, однако логики, надеюсь, больше.
Зачем нужны депутаты?
Традиционные антимарксистские представления о демократии, согласно которым разные партии борются за свои идеи, так же вводят нас в заблуждение, как и марксистские. Во всяком случае, применительно к современной России. Парламент у нас – это не столько место борьбы за идеи и власть, сколько своеобразный политический бизнес, способствующий конвертации голосов избирателей в крупные денежные купюры. Ни одному нормальному олигарху не придет в голову покупать парламент в надежде с его помощью захватить власть в стране. Однако из этого вовсе не следует, что депутатов вообще не стоит покупать. Они имеют немалую ценность.
Представители крупного бизнеса часто заинтересованы в том, чтобы, не захватывая власть, влиять на решение некоторых частных вопросов. Например, на налоговую систему, на механизм приватизации, на практику использования недр, на распределение государственных финансов и т. д. Решение этих вопросов проходит через депутатов. Причем во многих случаях механизмы решения не столь принципиальны, чтобы на них влиял лично глава государства, с которым депутаты спорить, конечно, не в состоянии. И вот здесь-то оказывается важно, пользуется ли кто-то из олигархов обильно профинансированными симпатиями парламентариев или не пользуется.
Допустим, Минфин может стремиться поднять какой-то налог, но это невыгодно бизнесу. Или Минтранс хочет тянуть трубу за государственный счет в одном направлении, а нефтяники предлагают – в ином. Центробанк намеревается усилить надзор за банками, а те сопротивляются. Минэкономики считает, что приватизировать собственность надо при хорошей конъюнктуре рынка, когда цены высокие, а потенциальные покупатели предпочитают приобретать имущество по дешевке. Подобные примеры можно приводить десятками.
Конечное слово при решении этих вопросов за парламентом. Во всяком случае, так обстояло дело до истории с арестом МБХ. И если депутатские услуги хорошо проплачивались, то решения часто оказывались именно такими, какими их хотел бы видеть бизнес. Причем бизнесу в такой ситуации совершенно все равно, какой партии платить, поскольку речь ведь идет не о захвате власти и не о принципиальных идейных позициях. Политическая демагогия у каждой партии остается своя, но временами депутаты могут вдруг вне всякой связи с идеологией и партийной принадлежностью поддерживать определенный законопроект.
Именно так выглядит наш «олигархический капитализм». Олигарх – это тот, кто имеет возможность слегка корректировать непринципиальные (но весьма дорогостоящие) решения власти, а вовсе не тот, кто заправляет Кремлем.
Чего добился Путин?
Тем не менее возникает вопрос: а не был ли прав Путин, когда стремился пресечь подобную деятельность, нанеся удар по ЮКОСу? Многие очень неглупые люди 10 лет назад полагали, что он был прав, т. е. что цель оправдывает средства. Сегодня, однако, мы понимаем, насколько примитивны были тогдашние представления о коррупции даже у этих неглупых людей. Ведь Путин боролся не с болезнью, а лишь с одним из ее симптомов.
Хорошо проплаченное лоббирование государственных решений стало идти не столько через парламент (хотя и он по сей день не внакладе), сколько через кабинеты высокопоставленных чиновников, готовящих эти решения. Военные расходы, дорогостоящее строительство железных дорог, Олимпиада, саммит АТЭС, поддержка Украины и Беларуси, восстановление Кавказа и многое другое способствовали тому, что миллиардеров у нас стало намного больше, чем в год посадки Ходорковского. Пилят все, что плохо лежит, хотя способ распила, конечно, трансформировался по сравнению с эпохой десятилетней давности.
Причем не случайно темпы роста экономики сегодня значительно ниже, чем в тот момент, когда Путин начинал бороться с Ходорковским. И это при значительно более высоких ценах на нефть, свидетельствующих о том, что дело-то здесь не в мировом кризисе, на который любит ссылаться Путин. Дело в том, что весь пар государственной машины ушел на гудок.
Дмитрий Травин, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге
