ПоделитьсяКак часто, задав школьникам сочинение или устный рассказ на тему «Моя семья в годы войны и блокады», слышу: «Я про это ничего не знаю». Или: «Мои родители ничего не знают». Или даже: «Нашей семьи тогда еще не было». Получается, что дома об истории семьи, связанной с историей страны, с ребенком просто не говорят!
Крупицы семейной памяти
Что же дальше? Даю задание: расспросить родителей, бабушек и дедушек, собрать крупицы семейной памяти. И оживают рассказы о том, как прадедушка Валеры бежал из концлагеря. Как дедушка Владика со своей мамой блокадной весной устроил на балконе огород (остатки устройства, с помощью которого на балкон поднимали землю и воду, сохранились до сих пор). Как Машина прабабушка блокадной зимой обходила дома и собирала детей – живых детей возле мертвых родителей, спасала их, отводя в детский дом...
Но с каждым годом все больше таких, кому выдаю книжку о войне, чтобы пересказали хотя бы главу из книжки, - поскольку дома лишь пожали плечами: была бы жива бабушка Наташа, может, что-то и рассказала бы...
А в этом году шестиклассник пересказал сюжет компьютерной игры, выдавая приключения виртуального полковника за подвиги своего предка. Ребята были возмущены скорее нахальством обмана: «Ты думаешь, тут все такие лохи, что не знают этой игры?!» Ну а то, что это кощунство? К пониманию такой очевидной для нашего поколения истины «племя младое, незнакомое» пришло не сразу.
На Пискаревском кладбище
Не люблю пафосных массовых мероприятий, особенно общешкольных шествий на Пискаревское кладбище в День памяти и скорби – 8 сентября. Какие бы слова ни говорили перед этим «походом» особо ответственные классные руководители – школьники идут веселой шумной толпой. И им неважно – куда, важно – вместо уроков! А потом - домой! И по дороге они, естественно, радуются, болтают, а кто-то (вдалеке от бдительной учительницы) не может удержаться от мата.
Взяв три года назад пятый класс, решила: на митинг со всеми мы не идем. Сначала поговорили в классе. Читали книги о блокаде, я рассказала детям о Пискаревском кладбище. Бабушка одной из учениц вспомнила свое детство в блокадном Ленинграде: мать отказалась ее эвакуировать с детским садом, и тот эшелон взорвался, едва отойдя от города. Дедушка другого пятиклассника рассказал о том, как на его глазах казнили пленных немцев...
Потом мы поехали на Пискаревское кладбище, где для нас провели специальную экскурсию. На Пискаревском меня поразили таблички: «Выгул собак запрещен!», «Свалка мусора запрещена!». Для каких же людей понадобились подобные запреты в таком месте? Может быть, для таких, как мои ученики? Проникновенно прослушав экскурсовода, просмотрев кадры кинохроники и возложив цветы, они радостно кинулись бегать по плитам. А под этими плитами – слоями! – лежат те, кого без памятных табличек, без фамилий, имен и отчеств хоронили в этих страшных общих могилах. Те, о ком нам только что рассказывали…
Музей «Сестрорецкий рубеж»
Много с тех пор было усилий: книг, стихов, рассказов, встреч и поездок. Хотя «много» здесь не бывает...
...Поразительные люди работают в музее «Сестрорецкий рубеж». Мы ездили туда в минувшем декабре с ребятами из трех восьмых классов. Повезло с экскурсоводом в автобусе: она так доступно и интересно рассказывала о Петербурге и Сестрорецке, о советско-финской войне и о Великой Отечественной... От нее мы узнали, что немалая часть денег от оплаты нашей экскурсии пойдет на поисковые работы: ребята, которые работают на Сестрорецком рубеже, бескорыстно разыскивают и хоронят останки участников сражений и уже похоронили с воинскими почестями несколько сотен человек. Немногие были найдены с солдатскими медальонами; очень много могил безымянных солдат. Как происходят поисковые работы, церемония захоронения – можно увидеть на слайдах в музее-дзоте.
Понравилась и школьникам, и нам, учителям, военная игра в плащ-палатках и в касках, с преодолением препятствий, метанием учебных гранат, стрельбой из винтовок и прочими военными «штуками». Кашу из походной кухни ели так, что за ушами трещало. В дзоте, превращенном в музей, увидели подлинные документы, фотографии, письма, оружие. И всюду нас сопровождала местная овчарка с серьезной умной мордой. Все бы хорошо, если бы... не смех, не болтовня у тех самых солдатских могил… Так больно, что приходится порой прикрикнуть, одернуть, объяснять очевидные вещи...
Поделилась своей бедой с экскурсоводом.
«Да что там, - вздохнула Ольга Владимировна. – Вы хоть бьетесь, пытаетесь что-то сделать. Я вот недавно возила на экскурсию восьмиклассников. Проезжали по памятным местам боевой славы. Стала рассказывать, смотрю - учительница глядит с неодобрением и даже с возмущением.
- Что-нибудь не так? – спрашиваю.
- Конечно же, не так! – отвечает она. – Зачем же маленьким (!) детям рассказывать эти ужасы? Что они поймут?
- Когда же им рассказывать о войне?
- Ну, уж… Классе в 10-м, в 11-м! Сейчас им это рано.
- И сейчас уже поздновато, - говорю, - а потом и вовсе поздно будет».
По мнению нашего экскурсовода, это единичный случай: большинство учителей стараются воспитывать патриотизм в своих учениках, но любой, даже очень хороший учитель, немногое может сделать, если нет семейного воспитания.
Прочтите им книги своего детства
Дорогие родители, не надо думать, что дети сами собой, как в советское время, узнают и поймут то, что знаете и понимаете вы. Часто приходится слышать, как родители жалуются, что плохо, мол, школа детей воспитывает и знания истории дает плохие: дети не знают про Курскую битву, дети Ленина со Сталиным путают! Школа, к сожалению, не так уж много может сделать. Учителя истории жалуются, что часы, отведенные на изучение истории Великой Отечественной войны, сильно сокращены. Вообще школьная программа постоянно ухудшается: происходит подмена необходимого излишним. Чиновники не прислушиваются к ропоту учителей, но это тема для отдельного разговора. Раньше подросток понимал значение памяти о войне из советских фильмов, которые теперь не смотрят. Из книг, которые теперь не читают. Из песен, которые теперь не поют. Из встреч с ветеранами, которых больше нет… Теперь, если вы сами не побеспокоитесь о гражданском воспитании своего собственного ребенка, он, возможно, будет одним из тех, кому приходится объяснять, почему на братских могилах нельзя выгуливать собак и вываливать мусор.
Сходите с ним на Пискаревку и в Музей обороны и блокады Ленинграда сами. Посмотрите с ним хотя бы «В бой идут одни старики». И, если школьный учитель литературы не озаботился задать ему в пятом классе «Сына полка» Валентина Катаева, в шестом или седьмом «Повесть о настоящем человеке» Бориса Полевого, в восьмом «А зори здесь тихие» Бориса Васильева, а в девятом «Молодую гвардию» Александра Фадеева – позаботьтесь об этом вы. Ведь в школьной программе этих книг больше нет; в кодификаторе к ЕГЭ по литературе вы их не найдете. И, конечно, не надо дожидаться, пока сыну или дочери дадут в школе задание расспросить близких об истории семьи. История семьи и история страны связаны неразрывно. Знание нашей истории и литературы, осознание подвига нашего народа в годы войны и блокады – это наша память, без этого нас как народа просто нет.
Нина Владимировна Филипенко,
учитель русского языка и литературы школы № 71 Санкт-Петербурга, для «Фонтанки.ру»
Поделиться