ПоделитьсяПредседатель Конституционного суда РФ Валерий Зорькин опубликовал в «Российской газете» объемную статью о вреде либеральных реформ в условиях опасной геополитической ситуации. Текст насыщен историческими аналогиями и апеллирует к «понятию массовых представлений о благе и справедливости». Контрреформы и репрессии представлены как вынужденная мера борьбы с социальным хаосом, вызванным необдуманной либерализацией. Можно ли рассматривать статью как предостережение оппозиционной общественности или возвращение традиций поздней советской газетной риторики, «Фонтанка» выяснила у экспертов.
Начинает Валерий Зорькин с того, что ситуация вокруг Украины показала, что силовые методы решения проблем в геополитике — реальность. А значит, России надо срочно модернизировать «очень многие сферы жизни». «Не хотел бы драматизировать, но боюсь, что вскоре форсированная модернизация потребует активной – и коллективной! – мобилизации сил и духа самых широких российских масс, – пишет Валерий Зорькин. – А это возможно лишь в том случае, если нормы законов, качество законоисполнения и вся государственная политика окажутся в согласии с представлениями широких масс о благом и справедливом». Далее председатель КС напоминает, почему Александр I отказался от реформ Сперанского — император счел, что ни массы народа, ни опорное дворянское сословие России к подобным переменам еще не готовы, и их введение вызовет смуту.
Александр II провел демократическую судебную реформу, но у народа еще не сформировалось правовое сознание, и новшества не привели к желаемым результатам. Крестьянскую реформу, отменившую крепостное право, Зорькин называет «наиболее провальной». «Разорвав внутреннюю связь между элитой и массами, реформа окончательно закрепила за царем как носителем власти статус главного объекта народных чаяний, это стало одной из существенных причин роста "бунташных", а затем и организованных революционных процессов в России на исходе XIX и в начале ХХ вв», – пишет председатель Конституционного суда. Дальнейшие попытки Петра Столыпина создать класс крестьян-собственников только усугубили ситуацию: «Реформа Столыпина отнимала у крестьян эту общинную справедливость и предлагала взамен индивидуальную свободу, в которой почти никто из них не умел жить и которая лишала их общинных гарантий выживания». Большевики поступили умнее и использовали общинный коллективизм в своих интересах, особенно в постреволюционный период. «Как бы не называли это те, для кого приоритетной ценностью является личная свобода – стадностью, круговой порукой или как-то еще, – нельзя не признать, что именно эта ставка на трансформированный, приспособленный к новой эпохе общинный коллективизм и адекватную ему жесткую моральную нормативность во многом обеспечила великие достижения советской эпохи», – подчеркивает Зорькин. А вот Борис Ельцин, напротив, проводил «навязчивое разрушение нормативных основ коллективизма и попытки его заменить как новой нормой воинственным и эгоистичным индивидуализмом, не ограниченным никакими взаимными социальными обязательствами».
«Как показывают социологические опросы и многие коллизии в наших судах, тот стиль и тип социальной, экономической, политической, культурной жизни, который принесла России эпоха после революции 1991 года, очень широкие массы наших граждан лишь терпят как данность, – утверждает Валерий Зорькин. – Но – внутренне не принимают как справедливый и должный». Более того – «новая законодательная "толерантность" в семейных, гендерных, поведенческих, образовательных отношениях встречает растущий – и все более широкий – протест». Автор подчеркивает, что такое неприятие в последние годы все чаще наблюдается не только у людей религиозных или пожилых, но и в среде вполне атеистической молодежи.
Председатель Конституционного суда заключает, что любые попытки внедрить законодательство, не соответствующее «массовым представлениям о благе и справедливости», приводят к социальному хаосу. «Который, как правило, приходится гасить контрреформами и репрессиями», – пишет Зорькин.
По мнению экономиста Дмитрия Травина, рассуждения в стиле Зорькина не новы, и однозначно ведут к советскому прошлому кухонных обсуждений и стагнации.
«В этой статье есть много нового и правильного, но то, что ново, то неправильно, а то, что правильно, то не ново. Общество с трудом воспринимает быстрые изменения —это совершенно банальный элемент теории модернизации. В Европе не найти ни одной крупной страны, которая не прошла через серию эволюций и всяких неприятных националистических режимов, вызванных тем, что сначала были реформы, потом — откат, потом – реформы и вновь откат», – уверен эксперт. Он отмечает, что средний срок прохождения реформ для общества — 150-200 лет. Как говорит экономист, в отличие от представления председателя Конституционного суда, в реальной жизни не бывает идеальных реформ, на каждую из них находится доля недовольного населения. «Зорькин ничего не пишет о том, как же надо было сделать. Судя по его высказываниям, лучше оставить все, как есть. Нечто подобное было в 80-е годы», – вспоминает Травин. Он отмечает, что в 1988 году начали печатать деньги, однако консерваторы требовали оставить цены на рынке неизменными — так привычней советскому человеку, результатом стали пустые прилавки через три года.
«Весь потенциал реформ 90-х годов исчерпан, экономика остановилась. Известно, что по итогам этого года будет 0,5 % экономического роста (когда Путин приходил к власти, был рост в 10 %)». По мнению специалиста, если следовать заветам Зорькина и ничего не менять, то в ближайшие годы инфляция будет только расти, а люди будут привыкать к тому, что живется все хуже.
«Как показал опыт последних лет СССР, если уровень жизни не падает резко, а КГБ отслеживает несогласных, а у партийных вождей нет раскола, то общество может существовать очень долго, обсуждения — только на кухнях. Путин при этих трех «если» может править еще лет 15», – добавляет Травин.
«Валерий Зорькин – умный и образованный человек, но абсолютный конформист в отношении действующей власти, – считает популярный блогер Рустэм Адагамов. – И в этом интересном для прочтения материале он подводит к тому, что общество не готово, неспособно переварить либеральные реформы, и лучше «сидеть тихо». Как говорил Король в «Обыкновенном чуде»: «Когда при нем душили его родную жену любимую, он стоял возле и уговаривал: потерпи, может, обойдется». Но, с одной стороны, с Зорькиным я согласен, потому что я вижу, в каком состоянии находится общество. За 23 года, которые прошли с того времени, как у нас рухнул один режим и появился другой, у нас не появилось новых общественных отношений, нового социума. Как был совок, так и остался. Европа шла к своему состоянию социально-политической культуры лет пятьсот. И до сих про там есть какие-то проблемы. А мы никогда при демократии не жили: не было ее ни при Романовых, ни во время коммунистов, ни во время Путина. Люди не знают, что это такое и зачем это нужно».
Блогер подчеркивает, что русские, действительно, всегда жили общиной, в отличие от Европы, где доминанта личности и права человека — основной постулат. «У нас никогда не было сильного государства и люди выживали за счет коммунальности, самоорганизации, – говорит Адагамов. – Но мы видим, в каком состоянии общество сейчас, когда можно сказать: стабильности мы достигли, теперь будет война с соседом. И все говорят — о, хорошо. Абсолютная инфантильность: можно сказать – это хорошо, а это плохо, и общество ответит – да, папа. Давайте будем воевать с соседом – хорошо, давайте не будет импортной еды – еще лучше. С этой стороны Зорькин и прав: если это общество начать еще сильнее ломать, оно потеряется. Боюсь, что после Путина будет еще хуже, люди не будут иметь ориентира, куда двигаться. Вот этот патернализм российский, который был всегда — это ужасно». Блогер отмечает, что обилие отсылок к дореволюционному периоду в тексте может подтолкнуть к мысли, что при царе было лучше, значит, нам и нужен царь. Между тем провозглашение коллективизма как единственно правильной модели отбрасывает за борт тех, кто имеет другую точку зрения.
«Но людям, которые могут найти красивые аргументы в поддержку любой точки зрения, удобной властям, уже наплевать, что это может усиливать раскол общества, – говорит Адагамов. – Они взяли, откололи большой кусок от общества, сделали ставку на плебс, людей без образования, культуры и собственного мнения. И они с помощью пассивной и мрачной силы стремятся сохранить то, что есть, лишь бы никто не пытался этот статус-кво менять».
Писатель и журналист Дмитрий Быков рассказал «Фонтанке» о своих впечатлениях после прочтения статьи председателя Конституционного суда. «Очень смущает вот это консерваторское запуганное начало в речениях и текстах российского чиновничества, – говорит Быков. – Неужели им кажется, что какая-то стабильность есть, и кто-то порушит? Неужели все настолько плохо? Тогда надо или 84% срочно пересматривать, либо сказать, что именно обстоит настолько плохо, что нам не дают поиграться в демократию. Мне показалось, что в статье Зорькина есть интонация какого-то трепета. Никаких оснований так опасаться российского населения нет. Оно обычно свободой всегда распоряжалось в плюс, создавало шедевры и так далее. Не надо бояться человека без автомата».
Мнения собирали Венера Галеева, Ксения Клочкова, «Фонтанка.ру»
