ПоделитьсяЭтой мыслью Франция объединена третьи сутки. В воскресенье парижане снова выйдут на площадь Республики – на "большую демонстрацию против насилия", как они говорят. Если не вмешается новый виток событий с погонями, жертвами и захватом заложников. Выходят на улицы и жители других городов страны. В разговорах с "Фонтанкой" французы повторяли одни и те же слова: такого единения их страна ещё не переживала, потому что свобода журналистов Charlie Hebdo – это и их свобода. Тем временем становятся известны подробности о том, кем были погибшие и кого полиция считает террористами.
ПоделитьсяСатирическая газета Charlie Hebdo - это что-то вроде королевского шута, которому сходят с рук самые противные остроты, потому что кто-то должен сказать правду, даже очень противную. В России когда-то терпели и даже почитали юродивых, во Франции – шутов. Правда, темы их шуточек иногда не нравились "обшученным" до такой степени, что время от времени могли какую-нибудь "двушечку" влепить или сразу пристрелить. Но всё-таки французы, хоть и кривили лица, понимали, что такие Charlie Hebdo им нужны.
Мария-Терезия – коренная парижанка, немолодая женщина, в юности окончила Сорбонну, знает четыре языка.
– Я никогда не любила эту газету, – признаётся она "Фонтанке". – Они ничего и никого не уважают, их шутки грубы, они часто даже мешают. Но это хорошо, что они есть. Потому что если вам совсем ничего не мешает, то у вас, значит, нет свободы. Их юмор – это наше понимание свободы. А то, что произошло, – это нападение на нашу свободу. Для нас это неприемлемо.
Charlie Hebdo вышучивала не только мусульман. Доставалось всем религиям, Николя Саркози, Жерару Депардье, Шарлю де Голлю, Владимиру Путину, Римскому папе, словом, "неприкасаемых" авторитетов для них не было. Католики, вспоминает Мария-Терезия, были в ярости. И целых 19 раз подавали на газету в суд. Мусульмане подавали в суд только однажды.
Теперь, говорит Мария-Терезия, она пойдёт и купит Charlie Hebdo, хотя раньше никогда этого не делала.
– Думаю о том, чтобы на эту газету подписаться, – добавляет она. – Для меня это акт противостояния тому, что произошло.
По словам Марии-Терезии, всех её друзей трагедия Charlie Hebdo изменила в одночасье.
– С нами никогда такого не было, – говорит она. – То есть, конечно, были происшествия, но обычно о них подумают несколько часов – и уже говорят о другом. А сейчас мы все думаем целыми днями только о том, что случилось. Что-то изменилось для нас. Изменилась как бы природа вещей. Мы как будто перешли на другую ступень.
В воскресенье она собирается пойти на площадь Республики. На акцию, которую в России назвали бы несанкционированным митингом, а Мария-Терезия называет "большой демонстрацией за свободу". Французы ни у кого санкций не спрашивают, они просто выходят на площади в разных городах многодесятитысячными толпами.
– Среди моих друзей есть люди с самыми разными взглядами, – продолжает Мария-Терезия. – Есть очень консервативные, есть один коммунист и один сторонник Марин Ле Пен, а у моего сына подруга родом из Алжира, мусульманка. Но в воскресенье мы все пойдём на большую демонстрацию. Люди сейчас спорят, что не всем можно туда идти, говорят, что крайне правые не должны участвовать в демонстрации, что они используют эту трагедию, чтобы разжигать ненависть людей друг к другу. Но я считаю, что пойти должны все. Французы должны показать, что никакие террористы не могут нас рассорить и разъединить.
Европейские газеты, как, впрочем, и российские, в эти дни опубликовали и такую точку зрения: дескать, нечего было провоцировать мусульман, которые остро воспринимают изображение пророка в принципе, тем более – насмешливое. Парижанка Ирен Тенезе (63 года, "киношница" – как она сказала о себе по-русски) призналась, что сразу не может ответить, согласна ли с этим, хоть и дорожит, как все французы, свободой выражать свои мысли.
– Это очень сложный вопрос, – сказала она "Фонтанке". – Здесь нужно знать историю Франции. Вы, наверное, помните, что во Франции католики и гугеноты убивали друг друга, Париж был залит кровью, и это не преувеличение. Но при такой исторической травме мы сумели найти очень правильное отношение к религии и к церкви, мы много лет назад заявили, что религия и церковь не должны вмешиваться в политику. За эти годы верующие французы привыкли к тому, что юмор – это интеллектуальный спор, он не имеет ничего общего с верой. Мусульмане не привыкли воспринимать это так, тем более что у них изображение пророка в принципе запрещено. К этому не привыкли даже те мусульмане, которые живут во Франции. Мусульмане сегодня – это как ранние христиане, они очень остро воспринимают всё, что связано с их верой. У меня есть друзья-мусульмане, настоящие интеллектуалы, они могут смеяться над чем угодно, пока это не касается критики ислама. Поэтому здесь возникает непонимание.
На "большую демонстрацию" в воскресенье Ирен Тенезе тоже собирается идти. "Я не выступаю против мусульман, – говорит она, – я выступаю против любого насилия".
Чеченец Зелимхан Дачаев – мусульманин, и он много лет жил и работал в Париже.
– Нет, меня эти карикатуры не оскорбляют, – говорит он. – Однажды в парижской мечети мне объяснили, что невозможно оскорбить карикатурами на Пророка. Потому что на Пророка вообще невозможно нарисовать карикатуру: его никто не видел. Рисуют карикатуры не на Пророка, а на поведение некоторых граждан – представителей исламской религии. Рисуют и на Деву Марию, и на иудеев, но всё это – карикатуры на поведение людей, исповедующих религию. В 2009 или 2009 году мне предлагали пойти на демонстрацию мусульман против карикатур, опубликованных во France Soir. Но я не пошёл, сказал, что мне нечего демонстрировать. А выродки есть в каждой религии.
Тем временем в европейских газетах появились подробности теракта в редакции Charlie Hebdo. Напомним, что 7 января там были расстреляны 12 человек и ещё 20 ранены, пятеро сейчас в больницах в тяжёлом состоянии.
Кого полиция считает террористами
Немецкий Spiegel со ссылками на французские Le Monde и Le Figaro воспроизводит реконструкцию атаки на Charlie Hebdo. В 11.20 на первый этаж здания на рю Николя Аппер заходят два (как минимум) человека в капюшонах с криком: "Это Charlie Hebdo?" Узнав, что здесь находится архив, они требуют от 42-летнего уборщика сказать, где редакция. Тот отвечает, и его убивают. "Это была первая смерть", – открывает счёт Spiegel.
Террористы поднимаются на второй этаж, набирают код на двери и с криком "Аллах акбар!" врываются в редакционные помещения. Там они убивают ещё 11 человек. Среди них четверо карикатуристов – "самые острые перья" Франции, так называет их Spiegel. Это 76-летний Жан Кабю, 80-летний Жорж Волински, 57-летний Бернар Верляк и 47-летний Стефан Шарбонье – редактор газеты, который давно уже был под персональной охраной. Его охранника тоже застрелили. Потом убили ещё пятерых.
Иллюстратору Рею удалось спрятаться под столом. По его словам, пальба продолжалась минут пять, за это время он слышал от 20 до 30 выстрелов. Кому-то из сотрудников редакции удалось бежать на крышу, а оттуда – в соседнее здание. Один из журналистов снял убегавших террористов на камеру мобильного телефона. К этому времени приехал полицейский патруль на автомобиле и велосипедах, его кто-то вызвал, когда началась стрельба. Террористы застрелили полицейского на улице, с криками: "Мы отомстили за пророка!" – сели в чёрный "Ситроен", который их ждал, и скрылись. Один из них, убегая, потерял перчатку. В нескольких километрах от редакции они вновь наткнулись на патруль, ранили полицейского и бросили свою машину. Ещё через несколько километров из попавшегося им на пути серого "Рено Клио" они выбросили водителя (тот, к счастью, не пострадал – добавляет Spiegel) и скрылись уже на этой машине.
В салоне "Ситроена" осталось удостоверение личности, принадлежащее, по версии полиции, одному из террористов. Благодаря этому, считает французская полиция, были установлены личности предполагаемых преступников: это французы алжирского происхождения Шериф и Саид Коши, 32 и 34 лет, соответственно. Полиция задержала их родственников и ищет самих братьев.
Как пишут французские газеты, братья Коши родились в Париже в семье иммигрантов из Алжира. Их родители рано умерли, и братьев приняла французская семья. Но, судя по прессе, французское воспитание мало сказалось на молодых людях. О дальнейшем жизненном пути Шерифа можно узнать из старых французских газет, пишет Spiegel. Юноша получил профессию инструктора по фитнесу и рассматривал её как "возможность для мусульманина". Но когда ему было 22 года, в одной из парижских мечетей он встретил радикального исламиста Фарида Беньету, тот набирал бойцов-джихадистов в Ирак. Тогда же Шериф Коши, как он сам якобы рассказывал, увидел фотографии с пытками в тюрьме Абу-Грейб, и в его сознании случился переворот. Шериф засобирался наёмником в Сирию, которая тогда, пишет Spiegel, была "воротами в Ирак для международных джихадистов". Но был вовремя арестован. Его адвокат говорил тогда, что парень даже обрадовался аресту и раскаялся настолько, что дал показания против Беньету. Он получил три года тюрьмы, отсидел полтора, после освобождения устроился на работу в рыбный магазин и увлекался рэпом. Позже станет известно, что в тюрьме, как пишет Le Mond, он встретил нового "наставника". Это был Джамаль Бегхал, отбывавший 10-летний срок за нападение на посольство США в Париже. В 2010 году он снова был арестован, но через несколько месяцев его отпустили за недостаточностью улик.
Полиция предполагала, что в нападении на журналистов участвовал третий – 18-летний юноша. Но тот, узнав из прессы о подозрениях, явился в полицию сам. Выяснилось, что у него есть алиби: школьные друзья подтвердили, что во время нападения он был с ними.
Кто были погибшие
Стефан Шарбонье, 47 лет, главный редактор Charlie Hebdo, в интервью Le Mond сказал, что предпочёл бы "жить стоя, чем умереть на коленях". Он работал в газете 20 лет, ему постоянно угрожали, "Аль-Каеда" внесла его в "чёрный список", а он всё рисовал. В 2011 году радикальные исламисты ответили на его карикатуры поджогом редакции. Через неделю вышла новая иллюстрация: художник и мусульманин слились в поцелуе, внизу подпись: "Любовь сильнее ненависти". Автор самых острых и спорных рисунков, которые постоянно оказывались в центре полемики. Настаивал на свободе выражения всех мнений.
Жан Кабю, знаменитый карикатурист, один из основателей журнала (когда ещё издание называлось "Шарли Хара-кири"). Автор рисунка с плачущим пророком и подписью: "Тяжело, когда тебе поклоняются тупицы".
Жорж Волински, 80 лет, по образованию – архитектор, начинал ещё в "Шарли Хара-кири" как чертёжник. Убеждённый атеист. Знаменитыми его сделали колонки под заголовком "Месье" и "комментарии на тему современного французского общества". Прошлой осенью, пишет Spiegel, опубликовал свою первую книгу – "графический роман". По приказу Жака Ширака был награждён Орденом Почётного легиона. Liberation приводит одно из его выражений: "Когда женщина раздвигает ноги, меня интересуют её глаза".
Бернар Верляк, 57 лет, публиковал рисунки под псевдонимом Тинью. Рисовал шаржи даже на Марианну – символ Франции, на президента Саркози. Был членом организации "Карикатуристы за мир". О себе говорил: "Если бы я знал, что каждый рисунок предотвращает убийство, похищение, обезвреживает противопехотную мину, то я бы не спал, а только рисовал".
Филипп Оноре, 73 года, дизайнер и карикатурист. Первые свои карикатуры, пишет Le Mond, опубликовал в 16 лет – как художник-самоучка. "Иллюстратор-виртуоз" – называет его газета. Считал, что "картинка стоит тысячи слов", что рисунок "лучше любых слов даст предостережение по поводу экологии, политики, экономики или влияния религии".
Бернар Мари, 68 лет, доктор экономики, бывший сотрудник генерального совета Банка Франции, один из совладельцев Charlie Hebdo. Публиковал статьи в этой и других газетах под псевдонимом Дядя Бернар. Автор нескольких романов, один из них в 2003 году получил литературную премию французских книготорговцев.
Эльза Кайя, психиатр, автор постоянной рубрики "Шарли Диван". "Она была еврейкой, и я не могу отделаться от мысли, что она была убита из-за этого", – сказала её двоюродная сестра в Le Parisien. Эльза Кайя в сатирическом тоне освещала самые разные рубрики – "от Холокоста до родительского авторитета", пишет Le Figaro. Её последняя колонка называлась "Рождество – это действительно отстой" и была посвящена тому, что сделали праздники с её пациентами.
Мустафа Ура, 60 лет, корректор. Как и предполагаемые убийцы – мусульманин, уроженец Алжира. "Он был человеком большой доброты, скромный, сдержанный. Человек большой культуры, мастер слова и французского языка, который он знал лучше, чем кто-либо", – пишет о нём Paris Match. По данным газеты, недавно Мустафа уволился с прежней работы и получил предложение от Charlie Hebdo. Он пришёл на первую летучку в газету, где собирался работать в будущем.
Фредерик Буссо, 42 года, сотрудник компании, связанной с недвижимостью. В момент нападения, пишет Paris Match, оказался в помещении редакции, потому что там шли строительные работы. У него осталось двое детей – 10 и 12 лет.
Мишель Рено, 69 лет, журналист. "Ненасытный путешественник" – называет его Le Monde. Liberation цитирует девиз Рено: "Читать, читать, читать – это ничего не стоит, надо пойти и посмотреть". В Charlie Hebdo его пригласил в ноябре минувшего года Жан Кабю.
Во время теракта в редакции погибли и двое полицейских. Бригадир полиции Франк Бринсоларо, 49 лет. После прошлых нападений на редакцию и угроз был приставлен к Стефану Шарбонье как личный охранник.
Ахмед Мерабе, 42 года, мусульманин. Патрулировал соседнюю улицу, пытался задержать террористов.
Ирина Тумакова, "Фонтанка.ру"
