Рекордные по длительности пятнадцатичасовые переговоры «нормандской четверки» в Минске кто-то из сетевых шутников сравнил с фильмом Рязанова «Гараж». Однако более уместной выглядит параллель с конклавом, выбирающим папу римского в запертом помещении, до победного конца. Только президенты четырех стран во Дворце Независимости были заперты не снаружи, а изнутри – собственными репутациями, потраченными на подготовку встречи беспрецедентными усилиями, желаниями выглядеть миротворцами и спасти мир от надвигающейся большой войны. Приковав к каждому своему движению, каждому входу и выходу из зала переговоров внимание сотен телекамер и многомиллионной аудитории, они просто не могли разойтись, не договорившись.
Роль белого дыма над Сикстинской капеллой должно было сыграть официальное и торжественное подписание соглашений. Однако «кардиналы» в итоге нашли способ разойтись, так его и не подписав. Право подписи документа из 13 пунктов было передано уровнем ниже – в контактную группу с участием лидеров самопровозглашенных республик, где Россию представляет посол Михаил Зурабов, а Украину – частное лицо Леонид Кучма. Достаточно вспомнить словосочетания «монетизация льгот» и «дело Гонгадзе», чтобы понять, что обоим этим политикам уже поздно беспокоиться о собственной репутации. А это существенно девальвирует их гарантии выполнения достигнутых договоренностей.
Итог переговорного марафона преподнесен достигшей в ожидании экстаза аудитории как окончательный, но на самом деле хорошо, если является промежуточным, а скорее предварительным к промежуточному. Это точно не мир, и хочется верить, что хотя бы перемирие. Главный вопрос – не столько сами договоренности, сколько их выполнение на практике.
Всего 5 месяцев в этом же Минске назад эти же 5 человек: Захарченко, Плотницкий, Кучма, Зурабов и представитель ОБСЕ Тельявини, подписали меморандум, предусматривающий прекращение огня, мониторинг неприменения оружия со стороны ОБСЕ, децентрализацию власти на Украине, обеспечение государству контроля над границей, освобождение всех заложников и пленных, вывод с территории страны всех иностранных военных, экономическое восстановление Донбасса за счет Киева. С тех пор вместо прекращения огня мы наблюдаем масштабную бойню, вместо освобождения пленных – голодающую Савченко, вместо экономического восстановления региона – его экономическую блокаду. Из сентябрьских соглашений выполнено чуть меньше, чем ничего, и теперь перед нами договор тех же людей о выполнении договора. Причем достигнутый с гораздо большими трудностями, чем договор изначальный. К сожалению, шансов на то, что еще через полгода, после очередного витка войны, нас ждут и третьи минские (или, для разнообразия, астанинские) соглашения, больше, чем шансов, что нынешние станут окончательными.
Прекратят ли стороны стрелять друг в друга, попадая в мирных жителей, если они даже не смогли договориться, кто кого держит в окружении? Откажутся ли в Киеве от соблазнительной идеи получить военную поддержку США и додавить мятежные регионы силой? Даст ли внутренняя «партия войны» провести Украине конституционную реформу с хотя бы символическим расширением автономии Донецкой и Луганской областей, если не правом вето на вступление в ЕС и НАТО, то хотя бы официальным статусом русского языка? Будут ли выведены российские «отпускники», хотя Россия так и не признала толком их существования? Не приедут ли вместо этого американские «отпускники», когда разговоры об инструкторах для украинских солдат уже ведутся открыто? Отпустят ли Савченко, или они с Путиным оба окажутся любителями идти до конца, в таком случае неизбежно трагического? Последуют ли за формулировкой «определение модальности восстановления социально-экономических связей» хотя бы выплаты пенсий и пособий, не говоря уже о восстановлении разрушений? (Когда вам обещают не деньги, а «определить модальность выплаты денег», вы чего-нибудь ждете?)
Все эти вопросы, как накануне саммита в Минске, так и после него, остаются открытыми. А положительные ответы на них остаются скорее добрыми надеждами, чем обоснованными политическими прогнозами.
Один из солдат с «западного фронта» у Ремарка рассуждает на привале, что, если бы войны велись не с помощью граждан, а в виде дуэлей глав государств, их – войн – на земле бы не было. По крайней мере, бессонный переговорный марафон заставил президентов стран – участников нынешнего противостояния лично прочувствовать напряжение военного конфликта. А было бы хорошо и в самом деле запереть их, как несговорчивых кардиналов, – не до формальных соглашений, а до бесповоротного и окончательного мира.
Валерий Федотов, "Фонтанка.ру"
