Мединскому и Венедиктову не удалось поговорить о сказках

Министр культуры Владимир Мединский, главред "Эха Москвы" Алексей Венедиктов и директор "Эрмитажа" Михаил Пиотровский встретились в библиотеке им. Маяковского, чтобы поговорить о сказках. Однако в рамки темы уложиться не удалось. Помешало убийство Бориса Немцова, к личности которого ораторы постоянно возвращались. В тему сказки не вписались также воспоминания о "Рашке-говняшке" и неожиданные предложения о культурной цензуре депутата Милонова.

О смерти и привычке

Встреча в библиотеке им. Маяковского в Петербурге началась с минуты молчания. "Было бы неправильно после случившегося сегодня ночью сейчас сразу говорить о русских сказках", – объяснила после того, как присутствовавшие отдали дань памяти Борису Немцову, ведущая встречи Ольга Гордеева и попросила участников дискуссии ответить на вопрос: как жить в стране, в которой в 5 минутах от Красной площади расстреливают политика? 

"Ну, надо жить. Ну, расстреливают. Бывает. В стране вообще понижена ценность человеческой жизни. Каждый день убивают людей рядом с границами – идет война. В стране идет понижение уровня восприятия смерти, и это, в свою очередь, понижает культурный код нации. Да, Немцов – мы все его знали. Но пройдет два дня, волна схлынет, и его забудут. Мы привыкли. Может, надо себя искусственно возвращать к трагедии? Мы стараемся забыть о трагедии, потому что так комфортнее. И вот это главная проблема, ведь люди продолжают погибать и в 5 метрах от Кремля, и дальше. Кто «Боинг» помнит? Уже забыли. Голландцы пусть помнят. Сколько людей погибло в Одессе? Это проблема современного мира, и для России – особенно, как в некоторых странах, где цена человеческой жизни меньше", – рассудил главный редактор "Эха Москвы" Алексей Венедиктов.

С ним согласился директор Эрмитажа Михаил Пиотровский. "У нас происходит полная девальвация всего, в том числе и остроты", – добавил он.

Первые слова министра Мединского на встрече обозначили его общее настроение и позицию, которая так или иначе отражалась в дальнейших его речах.

"Я не хочу встречу превращать в политический митинг, – сообщил чиновник Мединский, однако ведущая поправила: – "Не митинг, а человеческая трагедия".

– Да, трагедия, все мы знали его лично. Можно по-разному относиться к его взглядам и его деятельности, но это трагедия. Другое дело, что я не согласен, что Россия исключительная страна в плане пренебрежения человеческой жизнью. Мы здесь живем, мы это особо воспринимаем. Происходящее здесь кажется острее. Это характерно для любого народа и страны.

О Немцове в ходе встречи вспоминали еще не раз. "Немцов собирался идти в федеральную политику. До последнего времени в стране использовали нерадикальные методы. Теперь силы начинают разбираться между собой с помощью радикальных способов. В стране, где есть демократические процедуры, тоже убивают, конечно, но реже", – спустя час произнес Венедиктов, рассуждая о произошедших за несколько лет изменениях в стране.

А спустя еще несколько минут зрители напомнили Мединскому, что чиновники бывают бывшими в отличие от политиков. "Чекисты бывшими не бывают – принято. Ну, да... депутат Ярославской областной думы, – затянул министр, а затем, после просьбы ведущей быть аккуратнее, добавил: – Вы правы, это неправильно сейчас обсуждать".

Министр и мракобесие

На самом деле три мэтра российской культуры собирались говорить не об убитом политике, а о сказках. Не о фольклорных, хотя и о них вспоминали. Венедиктов сравнил Немцова с колобком, который ушел ото всех, но не от лисы, себя – с серым волком, превращающимся в Змея Горыныча. Пиотровский назвал себя Кощеем Бессмертным и Джеймсом Бондом одновременно. А Мединский от сравнений воздержался. 

Сказкой на дискуссии назвали историю. "История – это мифы, наше представление о различных вещах, а свидетельствам очевидцев, как нас учили, верить нельзя", – объяснил Венедиктов и озвучил свою сказку. В ней существовали министр-мракобес и мракоборец, последним, судя по всему, условно был назначен Пиотровский. В свою очередь фантазией назвал Мединский тезис о пересмотре истории:

– У нас его нет. Мы просто пытаемся вспомнить и рассказать правду. Оценка истории – это исторический маятник. В одну сторону он качался в советские годы, например, в оценке Великой Отечественной войны. Потом в 1990-е хотелось узнать что-то новое, и этим злоупотребляли в интересах, возможно, славы или популярности – качнулся в другую сторону. А теперь это выправляется.

Главный редактор "Эха" с такой позицией, конечно, не согласился: маятник, по его словам, действительно выправляет курс, но обратно – в советское прошлое. В столице, привел пример Венедиктов, закрываются архивы, для школьников готовят единый учебник истории и литературы. 

"Молодежь сейчас знает историю по фильмам или компьютерным играм. Вот Александр Невский – мы его знаем по фильму Эйзенштейна. А на самом деле он тем еще был негодяем, предателем и изменником. Его бы повесили во время Второй мировой войны вместе с Власовым. Через 10 лет после установления Орды становится побратимом сына Батыя, едет в Орду и получает ярлык против своего брата, который поднимает восстание", – перечислил злодейства Александра Невского журналист Венедиктов.

"У Александра Невского было три альтернативы: сопротивляться или быть раздавленным, – вступился за князя чиновник Мединский. – Принцип Орды был известен. Второй – примкнуть к Западу. Пример был – Даниил Галицкий. Третий – балансировать между Востоком и Западом. Это был полувассалитет. Тем не менее Невский наращивал силы и отговаривал брата от бунта. Он не предатель".

О Рашке-говняшке и самоопределении

Кроме исторического аспекта вопрос о влиянии и оценке был затронут и относительно более широкого фактора – культуры. Так, оппозиционно настроенные участники дискуссии высказали предположение о культурной изоляции России. "Изоляции никакой нет. Вчера, несмотря на отмену властями Года России в Польше, мы согласовали программу, потому что театрам и музеям это всё равно нужно", – отметил Мединский. 

"Я не чувствую стремительной культурной изоляции. Скоро полечу в Лондон общаться с местным бизнес-сообществом. А США уже 2 года к нам выставки не привозит из-за гарантий", – отметил Пиотровский.

На вопрос о том, могут ли культурные институции России поступить так же, как и польские, то есть вопреки государственному мнению сотрудничать с какой-либо из сторон, Мединский ответил: "В отличие от польского правительства мы не принимали запретительных решений. И никого не заставляем что-то делать. Вот, Михаил Борисович, вас просили в партию вступать? Нет. Мы стараемся поддерживать прямые связи с институциями даже на Украине и в Прибалтике". 

Тем не менее присутствовавшие настаивали: Министерство культуры – это флагман, который определяет направление и оценивает созданные произведения, в том числе и киноленты. "Плохо, если государство не поддерживает культуру. Никто не берет на себя оценку. Я в актуальном искусстве не понимаю: не понимаю и не люблю, но "Манифеста" же состоялась", – отметил министр.

Зрители в ответ попросили его все-таки определиться: сам Мединский при выборе, кому отдавать госфинансирование, поступает как писатель или как чиновник? "Писатель Мединский сказал, что денег на фильмы о Рашке-говняшке не даст, а министр культуры? Где вы ставите грань между этими ролями писатель – министр?" -напомнили государственному деятелю о его прошлом визите в Петербург. 

Смутившись, Мединский сообщил, что его вкусы не всегда совпадают с мнением конкурсной комиссии, а если ему что-то и нравится, то он старается поддерживать такой проект самостоятельно: "Например, фильм «Батальон». Я лично приезжал, помогал собирать деньги. Сидел на телефоне всех обзванивал. Хороший и правильный проект".

Вспомнив о главной теме встречи, Пиотровский резюмировал: "Русская сказка будет существовать всегда, независимо от того, кто её дописал. И даст на это Мединский денег или нет. Культура шире Министерства культуры. И Сокуров как снимал фильмы, так и будет снимать". 

Профессионалы и любители

После культурных вопросов зрители решили обсудить с Мединским и его коллегами по дискуссии политические дела города. "Нельзя ли сделать так, чтобы инициативы депутата Милонова как-нибудь обсуждались с Пиотровским или директором Музея Ахматовой?" – поинтересовался участник встречи в библиотеке. 

– Одумайтесь! Вы предлагаете цензуру. Не нравится Милонов – не избирайте его, – удивился постановке вопроса министр культуры.

– Да-да, новая русская сказка: депутатов выбирает народ, – ответила на это Гордеева.

– Я не могу смолчать. Никакие фальсификации на выборах, где существует действующий режим наблюдателей, невозможны. Там, где есть наблюдатели, там, где подписываются протоколы и следят, фальсифицировать нельзя. Разве что в сумасшедшем доме, – вскинулся государственный деятель, вызвав в зале гул. – Вы – любители, а я – профессионал, я знаю, что это возможно. А если голосующим безразлично, то пеняйте на себя – посмотрите в зеркало. Кстати, если что, про сумасшедший дом я пошутил.

Непрофессионал Пиотровский поспешил добавить: если не нравятся одиозные деятели, то рецепт один – меньше о них говорить.

Ксения Клочкова, "Фонтанка.ру"

© Фонтанка.Ру