ПоделитьсяОпасения относительно российского вторжения под предлогом защиты русского населения все чаще высказываются в странах Восточной Европы. Наиболее вероятным местом, где могут развиваться события по крымскому сценарию, называется Прибалтика. И большой вопрос, на чьей стороне будет ее русскоязычное население. Из трех бывших советских республик самым «слабым звеном» считают Латвию, где только в столице проживают 60% нелатышей.
В Европе все громче звучат разговоры о гипотетической войне. В странах Балтии и вовсе задаются вопросом, на чью сторону встанет русскоязычное население в случае конфликта. Но, возможно, вопрос касается не только русских, и проблему нужно рассматривать гораздо шире.
Из трех стран Балтии наиболее «слабым звеном» считают Латвию. Это связано с тем, что в Литве, к примеру, русскоязычных просто мало — они являются в ней вторым национальным меньшинством после поляков. Всего их менее 6 процентов, они все граждане Литвы и в подавляющей массе вполне лояльны ей. Да и не граничит Литва с основной территорией России. Между ее границами и российскими просторами лежит Белоруссия, в военные авантюры влезать не имеющая никакого желания. Калининградская область слишком мала и уязвима, прежде всего со стороны Польши.
Эстония же демонстрирует весьма прагматичный подход к решению своих проблем с русскоязычным меньшинством. В частности, облегчены правила получения эстонского гражданства детьми так называемых неграждан, да и уже давно все они имеют право голосовать на муниципальных выборах. То ли дело во влиянии финских соседей, то ли еще в чем, но Эстония реально пытается интегрировать свое русскоязычное население.
А вот в Латвии не только самый большой процент нелатышского населения – в ее столице Риге нелатышей больше (60%), чем собственно латышей. В стране есть также беднейший регион — Латгалия, который мало того, что в значительной мере русскоязычный, так еще и граничит с Россией. И в области интеграции нелатышского населения Латвия здорово отстает и от Литвы, и от Эстонии. Не случайно в Латвии уже обнародованы инструкции МВД, как вести себя в ходе вражеского вторжения.
Так легко формируется двухцветная картинка: латыши и нелатыши, мы и они, хорошие парни против плохих парней. Мечта любого националиста. Но если не поддаваться эмоциям, а посмотреть на ситуацию критически, то далеко не ясно, кто против кого выступит и кто первым побежит встречать танки с Востока, случись им появиться.
Тайны социологии
Казалось бы, что тут гадать, нужно провести независимые профессиональные социологические исследования, и все станет ясно. Так и поступает латвийский политический класс, пытаясь понять, что может произойти в стране. Однако опыт выборов показывает, что люди умеют говорить в ходе опросов то, что от них ждут. А потом все происходит совсем по-другому.
Например, по предварительным оценкам, на муниципальных выборах в Риге 2013 года должна была быть жесткая конкуренция между социал-демократическим блоком «Центр согласия»/«Честь служить Риге», который имеет явный русский акцент, и правоцентристским, правящим в государственном масштабе блоком «Единство».
На вторых ролях ожидалась схватка националистов — латышских из VS-TB/LNNK и русскоязычных из партии «За родной язык — ЗаРЯ», выступающих за русский как за второй государственный язык в Латвии.
В итоге «ЗаРЯ» получила в Риге всего 0,34% голосов. Правящее в стране «Единство» проиграло — получив чуть больше 14 процентов голосов. Зато латышские националисты утроили свой прошлый результат и получили почти 18% голосов рижан. А воспевающее социал-демократические ценности скандинавского типа объединение «Центр согласия»/«Честь служить Риге» получили почти 60% голосов и второй раз подряд стали править латвийской столицей.
С учетом того, что русскоязычных граждан в Риге меньше, чем латышскоязычных (неграждане не участвуют и в муниципальных выборах), это означало, что мэра Риги Нила Ушакова поддержала и латышская часть общества. Так что кто-то во время опросов стеснялся признаться в симпатиях к «согласистам», а кто-то – «к националистам». Ответы социологам давались по принципу «чего изволите».
Уроки прошлого
Даже перед тем, как начать спрашивать латвийцев о том, что они будут делать «в случае чего», нужно учесть простую вещь — жителям Латвии за минувшие столетия досталось лиха с избытком. В народе сформировалось крайне подозрительное отношение к шумным лозунгам и развился исключительный талант двоемыслия.
Исторический опыт ХХ века свидетельствует, что каждый раз, после того как простой народ впадал в эйфорию по поводу преобразований, все заканчивалось тем, что немногие получали вершки, а основная масса не могла понять, где им брать корешки. За бурными и радостными встречами следовали аресты. Тот, кто был вчера добрым соседом, становился доносчиком. А уж властям верить вообще не стоило.
В 90-е годы в такой приступ эйфории вместе с латышами впали и русскоязычные, когда собирались сообща строить европейскую Латвию. Своими голосами они на всесоюзном референдуме поддержали стремление латышей к независимости, что признают даже лидеры латышского национального пробуждения.
Правда, очень скоро 700 тыс. человек оказались в положении «неграждан», что не могло не огорчить. По данным Латвийского комитета по правам человека, существует порядка 80 ограничений, отличающих негражданина от гражданина. И хотя первых сейчас всего около 280 тысяч, они еще есть, и стране трудно надеяться на их лояльность, после того как было признано, что обещание «гражданства Латвии для всех» было политической хитростью.
Латышей же напрягает, когда русскоязычные говорят о том, что они могут быть патриотами Латвии и при этом быть духовно связанными с Россией. Если бы Россия была частью Евросоюза, то и вопросов бы не было, сколько угодно, а так похоже на попытку усидеть на двух стульях. Получается, что чем сильнее отталкивать Россию от Евросоюза, тем сильнее усиливать разлом в Латвии.
Латыши также до сих пор не могут оправиться от разочарования в своих представлениях о Евросоюзе. Они понимают, что это был их выбор, и жаловаться не на кого... и все же Европа оказалась совсем другой, нежели ждали. Впрочем, это не мешает уезжать туда жить.
У политиков же своя жизнь, зачастую весьма своеобразная. Они постоянно создают альянсы, сходятся, расходятся, делают всякие заявления, поднимают вопросы, которые далеки от понимания пресловутых народных масс. Правда, иногда они могут действительно удивить. В апреле политические антагонисты "Национальное объединение VS-TB/LNNK" и партия «Согласие» подготовили совместный законопроект о защите детей от информации, способной оказать негативное влияние на их психику.
Дескать, нечего смотреть фильмы, пропагандирующие нетрадиционные сексуальные отношения. А то так и скрепы потерять можно. Возможно, это только почин, и вскоре латышские и русские национально ориентированные политики еще плотнее сплотят ряды перед лицом европейской аморальности.
Вот потому, что напрямую в декларациях политиков разобраться зачастую невозможно, народ внимательно ждет всевозможных скрытых сигналов, чтобы понять, куда дует ветер. И политики вовсю используют данный метод.
Сигнальный код
Правильная сигнализация имеет огромное значение в латвийской политической жизни. Сигналы могут вызвать соответствующие эмоции, возбуждающие общественное мнение.
Например, когда русский мэр Риги Нил Ушаков встречает в порту американские танки и делает на их фоне "селфи" — это сигнал для латышской аудитории. Он был не обязан вообще-то встречать танки, если их уже приехал встречать министр обороны, но это важный символ.
Когда политик правонационального толка Сандра Калниете обращает внимание общественности на то, что растет число русскоязычных, с пониманием относящихся к санкциям ЕС в отношении России, — и это сигнал. Дескать, наша политика правильная. Другое дело, что за полгода это количество увеличилось лишь с 9,5 до 13 процентов, а число латышей практически не меняется — колеблется около 55%. Все понимают, что еще неизвестно, какие эти цифры в реальности, но сигнал подан.
Когда лукавейший Айвар Лембергс пишет жалобы генсеку НАТО на моряков, которые мочатся где попало и обрывают клумбы, чтобы подарить цветы местным проституткам, — это тоже неспроста. Он подает сигнал, в том числе за пределы Латвии, своим российским друзьям. Да и латвийцы понимают, что к чему. Это его заявление процитировали многие популярные русскоязычные СМИ — и мэр Вентспилса вновь продемонстрировал всем свой имидж «крутого мужика», которого и НАТО боится.
Но все понимают, что это — политическая игра, особая форма выражения позиции. Когда тот же мэр в интервью на русскоязычном радио шутит о сексуальной ориентации министра иностранных дел Латвии, все прекрасно понимают, что дело не в личных пристрастиях министра, а в политике правительства. Но это не значит, что при встрече господа начнут драться, как в украинском или японском парламентах. Здесь научились держать себя в руках и знают, что тот, у кого первого сдадут нервы, будет в проигрыше.
Несмотря на то что в латвийском Сейме заседают люди диаметрально противоположных взглядов, они не позволяют себе отпускать внутренние вожжи и срываться на истошный крик или драться врукопашную. Если вы смотрите телевизионные дискуссии откровенных противников, например латышских националистов и борцов за русский язык, поначалу можете и не понять, что это горячие дебаты.
Ну а когда камеры выключены, господа политики могут раскланяться и пожелать друг другу плодотворной работы. И это связано не с пресловутой «тормознутостью» прибалтов — отнюдь нет. Просто все прекрасно понимают, что красные линии пересекать не нужно, добиться своего можно другим путем, так как именно тот, у кого сдают нервы, выглядит ущербным и теряет поддержку.
Кто куда
И все же одно дело разглагольствовать на радио и писать едкие твиты, а другое — с оружием в руках выступать на защиту Родины. По данным исследований, которые проводила уважаемая латвийская исследовательская компания SKDS, 65% представителей нацменьшинств (то есть нелатышей) считают себя патриотами Латвии. И даже среди неграждан 57% полагают себя латвийскими патриотами. То есть 2/3 русскоязычных видят именно Латвию своей родиной.
Правда, как только вопрос конкретизируется – готовы ли вы защищать свою Родину с оружием в руках? – ситуация меняется: среди граждан мужского пола готовы сражаться 67% из числа тех, кто говорит на латышском языке, и 41% русскоязычных. Тут надо учесть, что нежелание сражаться за Латвию не говорит о том, что они готовы сражаться за Россию, вполне возможно, это желание вообще уйти в сторону и пересидеть смутное время.
Но если позиция русскоязычных, которым не нравится острая постановка вопроса, как бы понятна, то вот количество латышей (33%), которые не готовы браться за оружие, чтобы защитить страну, заставляет задуматься. Получается, что каждый третий тоже готов либо уехать подальше, либо переждать лихолетье в тихом углу.
Косвенно подтверждает такое настроение тот факт, что население страны сокращается. В 1991 году в Латвии было почти три миллиона жителей, а к 2014-му стало менее 2 млн. Самолеты по-прежнему увозят молодежь и жителей среднего возраста в Ирландию, Британию и Германию. И это безо всякой войны и даже серьезной политической напряженности.
Поэтому трудно предсказать, какая реакция будет у латвийской общественности в случае реальной агрессии по отношению к Латвии. Тут нет уверенности не только в позиции политиков, но даже в позиции членов своей собственной семьи. Поэтому, случись что, кто-то действительно будет сражаться за Латвию — независимо от национальности, но кто-то — может тут же начать сотрудничать с войсками вторжения. А что сделает большинство, предсказать очень трудно. Возможно, просто будет ждать.
Но абсолютно точно, что большинство населения Латвии надеется, что им не придется делать этот сложный выбор.
Константин Ранкс,
специально для «Фонтанки.ру»
