В зале, где Совет Федерации и Государственная Дума проводили совместное заседание, посвященное борьбе с терроризмом, атмосфера была не из легких. Много людей, очень тяжелая тема.
Ораторы — торжественные, слова их — скорбные и грозные одновременно. Почти у всех — похожие. С другой стороны, что тут скажешь еще… "Мы не забудем, мы станем бороться, надо мобилизоваться, объединяться, не допустить более, наказать виновных, сопротивляться злу, учить детей добру..." Это все единственно верные слова. Их можно было бы назвать банальными, если бы банальной можно было бы назвать смерть наших загорелых туристов над Синаем, детей, девочки Дарины, праздных пятничных парижан…
Смерть здесь — одновременно конечный и отправной пункт зла, уродливая пирамида которого только еще цементирует свое основание. И ни один из Всевышних, чьи представители присутствовали на нашем заседании, не знает, какими еще потерями обернется все это.
Погибших уже не вернешь, непоправимое случилось. Но как уместить в голове, что твой сосед по лестничной площадке где-нибудь в сером панельном Купчино, тот самый, который не гасит за собой окурки в общей банке, чья маленькая дочка за стеной плохо засыпает, а жена душится слишком сладкими духами, больше никогда не напомнит о себе, потому что он и его семья погибли над неведомой пустыней из-за того, что одни страшно далекие и неизвестные люди понимают суры иначе, чем другие. Потому что оружие — товар, который нужно продавать, и этому товару необходима война. Потому что кому-то еще более далекому в заокеанском кабинете хочется всемирной власти, и от этого ему тоже не спится.
Среди выступающих выделялись заранее настороженные и настроенные на активные разъяснения справедливых аллаховых заповедей думские и сенатские мусульмане во главе с главным российским муфтием. Известно, что российское высшее мусульманское духовенство предлагало прекратить использовать термины «ИГИЛ» и «Исламское государство» (запрещенная в России организация. – Прим. ред.) в отношении террористической группировки, ибо таким образом компрометируется вся исламская идея: «Террористическим исламское государство не может быть, потому что Господь Всевышний Аллах запрещает терроризм».
Мне вспомнились слова главного обвинителя от СССР на Нюрнбергском процессе Романа Руденко, который сказал: «Это первый случай, когда перед судом предстали преступники, завладевшие целым государством и сделавшие само государство орудием своих чудовищных преступлений». Это был первый случай, а теперь, через восемьдесят лет, — преступники не захватили, а создали целое государство для совершения преступлений.
Однако еще один оратор также опроверг саму государственность ИГИЛ. Тем не менее там есть армия, полиция, административная структура, территориальное деление, налогообложение, столица, флаг, герб, даже некое подобие парламента и самое главное — десять миллионов человек населения. И собственная валюта – динар, между прочим, равный 139 долларам США. В общем, все атрибуты государства. Не стоит недооценивать эту, как говорили выступавшие, «кучку отщепенцев», «шакалов», фанатиков-одиночек, искажающих справедливый и гуманный смысл Корана.
Между тем в который раз с высокой трибуны прозвучали настойчивые просьбы о выделении земли в регионах для строительства мечетей. Мол, будут мечети, имамы, тогда Коран будет широко разъясняться и пониматься верующими как дОлжно, без радикальных искажений и сектантских отклонений. Аплодировали, мне показалось, не все.
А вот предложению вернуть для террористов смертную казнь — да, многие обрадовались. Кровожадно? Нет, ветхозаветно: око за око. Мы толерантны, мы веротерпимы, но нетерпимы к смерти. Как все живые. Несмотря на всепрощение, которое проповедуют все религии, несмотря на гуманизм и права человека, которые отстаивает современная цивилизация. Но ее-то и стремится уничтожить ИГИЛ. И делает это гораздо решительнее, чем обороняется пока наше цивилизованное гражданское общество.
Потому-то зааплодировали представителю буддийской церкви, который предложил установить для террористов презумпцию наказания. Они не заслуживают гуманного отношения, так как коверкают человеческие нравственные нормы и все божьи заветы. Его слова понравились. В президиуме негромко сказали «молодец».
Видимо, на всемогущее проведение, которое непременно покарает убийц, буддийский представитель и вместе с ним президиум и зал не слишком уповают. Кстати, у буддистов нет всемогущего Бога, мир считается «никем не созданным и никем не управляемым». Потому и уповать не на кого.
Историческое заседание подошло к концу. Атмосфера стала совсем тяжелой: от отрицательных эмоций, от страшных ассоциаций, от разгоряченных мыслей.
В итоговом документе, который будет оформлен как решение обеих палат российского парламента, помимо вышесказанного будет заложен очень важный принцип, озвученный председателем Совета Федерации Валентиной Матвиенко: «Дополнительные меры, безусловно, нужны, но они должны быть взвешенными, не должны скатываться к чрезвычайщине, к ограничению конституционных прав и свобод российских граждан, не допускать отхода от принципов правового государства».
