ПоделитьсяДевять месяцев чиновники в Петербурге и в Ленобласти изо всех сил пытаются отфутболить друг другу пятилетнюю девочку, которую бросила мать.
Полина осталась без дома 9 месяцев назад. С тех пор между чиновниками Петербурга и Ленинградской области завязалась оживлённая переписка: очень подробно, со ссылками на законодательство, каждый объясняет, почему не обязан устраивать судьбу девочки. Любой из участников переписки мог поставить закорючку под другим документом: направлением в детдом, ничего при этом не нарушив. Если бы перед тем, как «скопипастить» текст с предыдущего письма, просто вспомнил: они «перебрасывают» через границу между регионами живую пятилетнюю девочку. Но пока Новый год Полина будет встречать в приюте "Транзит", куда полгода назад её привезли "на 5 дней".
Транзит
Из характеристики Полины Г., 5 лет:
"Контактна, общительна, охотно общается со сверстниками. Получает удовольствие от деятельности, активна, проявляет устойчивый интерес к игре, любознательная. Навыки, соответствующие возрасту, сформированы".
– Для меня эта ситуация необъяснима, – говорит директор Социального приюта для детей "Транзит" Марина Рябко. – Знаете, бывают "неудобные" дети: подростки, лет 15-16, криминальный опыт и так далее. Тогда всё это можно было бы понять. Но Полина – чудный ребёнок. За это время у нас она сделала серьёзные шаги в развитии. Почему возникла такая ситуация – не могу понять.
Приют "Транзит" – вполне современное учреждение, его открыли после ремонта 5 лет назад для реабилитации детей, "оказавшихся в сложной жизненной ситуации", – потерявшихся, брошенных, подкинутых, подвергшихся насилию и так далее. Там Полина занимается с психологами и педагогами. Но каким бы ни был этот центр, само название говорит о том, что он – временный. В течение полугода ребёнок должен быть направлен оттуда или к родным, или в детдом. Дети, находящиеся в "Транзите", не попадают в базу данных усыновления. Их жизнь словно "подвисает" между семьёй и детдомом. Полина оказалась "подвешена" без малого на год.
Ожог
В январе этого года в детскую горбольницу № 1 на Авангардной привезли 5-летнюю девочку с термическим ожогом живота и ноги. Как сообщил совершеннолетний брат ребёнка, вызывавший скорую, он налил суп в тарелку, а сестра тарелку опрокинула на себя. Кроме ожога, на теле у девочки были синяки и ссадины, которые молодой человек объяснил играми с лабрадором. Объяснил – и пропал. В больнице девочку так никто и не навестил.
Выяснилось, что у старшего брата в Петербурге Полина гостила. Он забрал сестру из дома матери (которая, строго говоря, ему матерью уже не была, потому что когда-то её лишили родительских прав на сына). "Мотивируя это тем, что мать злоупотребляет спиртными напитками, оставляет несовершеннолетнюю без присмотра, приводит в дом посторонних людей", – эту фразу, как и многие другие, чиновники будут друг у друга переписывать и друг другу переадресовывать, когда начнут отбрыкиваться от Полины.
С Авангардной Полину отвезли в больницу Цимбалина – в Центр медицинской и социальной реабилитации детей, оставшихся без попечения родителей. Точнее, формально она ещё была "на попечении" мамаши, иск о лишении родительских прав будет подан позже. Но никто за Полиной в больницу не приходил. Она стала "потеряшкой". Тут и начался этот "футбол".
Футбол
Семейный кодекс наделяет полномочиями устраивать судьбу "потеряшки" органы опеки на той территории, где ребёнка обнаружили. Полина обожглась супом в Муниципальном округе "Ульянка". Там, согласно Семейному кодексу, и должны были инициировать направление ребёнка в детдом в Санкт-Петербурге, обратившись в городской комитет по соцполитике.
Однако органы опеки МО "Ульянка" быстро выяснили, что Полина, хоть и нашлась в их зоне ответственности, но по бумагам не имеет к ним отношения. Жила-то она с матерью в Петербурге, но прописана в Ленинградской области, в посёлке Дружноселье Гатчинского района. И 3 февраля 2015 года пошло письмо в Гатчину (здесь и далее орфография и пунктуация официальных бумаг сохранены. – Прим. ред.): "Учитывая вышеизложенное, и что несовершеннолетняя зарегистрирована на территории Ленинградской области, просим рассмотреть вопрос о дальнейшем жизнеустройстве…".
В Гатчине есть детдом "Дарина", где готовы принять девочку. Туда направить может областной комитет по соцполитике. Инициировать процедуру должны гатчинские органы опеки. Но те начали действовать в другом направлении.
Гатчинские органы опеки быстро выяснили, что в их регионе ребёнок только прописан, а жил в Петербурге. И обратно в Ульянку отправилось письмо: в посёлке Дружноселье Полина лишь "имеет фиктивную регистрацию" – и дословный пересказ истории про ожог супом.
"Основания для принятия мер по устройству несовершеннолетней на территории Гатчинского муниципального района отсутствуют", – умыли руки гатчинские органы опеки. Письмо датировано 18 марта.
Больше держать девочку в больнице Цимбалина было невозможно. Полину отправили в приют "Транзит".
– Полину привезли к нам со словами, что это всего дней на пять, – рассказывает Марина Рябко. – Это было 30 марта. Как видите, на исходе декабрь, а девочка всё ещё здесь. В Гатчине ссылаются на формулировки в законе, по которому устройством ребёнка должны заниматься органы опеки "по месту выявления". Но в этом законе-то речь идёт о временном устройстве. Теперь требуется постоянное.
Приют "Транзит", со своей стороны, пытался достучаться до областных властей, но те были очень упорны. Твердили: где ребёнок жил фактически, там им пусть и занимаются.
К истории Полины подключились детские омбудсмены. Светлана Агапитова в Петербурге и Тамара Литвинова в Ленобласти увещевали чиновников в обоих регионах. В середине мая Литвинова направила письмо в Гатчину – в районный комитет по делам несовершеннолетних, его главе Роману Дерендяеву.
"В подобных спорных, неоднозначных вопросах необходимо исходить, прежде всего, из желания помочь ребёнку, а не пытаться найти основания для передачи ответственности за его жизнеустройство по территориальной принадлежности, – написала областной детский омбудсмен. – Прошу Вас оказать содействие в жизнеустройстве … Полины в Гатчинском муниципальном районе".
Подчинённые господина Дерендяева составляли ответ две недели. В конце мая они написали Тамаре Литвиновой. Первая половина текста – дословная копия всех предыдущих писем. О "жизненной ситуации". Вторая – о том, что гатчинские чиновники обратились в прокуратуру Кировского района Петербурга с жалобой на бездействие питерских коллег, но ответа пока не получили.
"Устройство несовершеннолетней в Санкт-Петербург безусловно отвечает интересам ребенка, – сказано в последнем абзаце. – Ребенок с момента рождения проживает в Санкт-Петербурге, где проживает ее мать и другие родственники, на территории Гатчинского муниципального района родственников и каких-либо социальных связей не имеет. Мать ребенка не лишена родительских прав, в связи с чем необходимо проводить работу, направленную на профилактику социального сиротства, реализацию права ребенка жить и воспитываться в семье".
К августу стало очевидно, что вести диалог с гатчинскими властями бесполезно. Приют "Транзит" и органы опеки округа, к которому он относится, обратились "этажом выше" – в комитет образования Ленобласти. И в областную прокуратуру.
В сентябре из прокуратуры пришёл ответ. Первую половину все участники переписки уже наверняка выучили наизусть, она продолжала кочевать из письма в письмо – независимо от адресатов. В конце было сказано: "С учётом вышеизложенного, в силу требований Семейного кодекса РФ, вопрос устройства указанной несовершеннолетней является полномочием органов по опеке и попечительству г. Санкт-Петербурга".
Но и в Петербурге прокуроры не лыком шиты. Прокуратура Красносельского района (администрация приюта "Транзит" и районные органы опеки обратились ещё и туда) ответила… Уже можно догадаться, что она ответила: "Нарушений в действиях органов опеки и попечительства внутригородского муниципального образования Санкт-Петербурга… не выявлено". Детский омбудсмен Тамара Литвинова переслала материалы по Полине в Генеральную прокуратуру.
Мамаша
С 30 марта, повторим, почти 9 месяцев Полина находится в "транзитном" приюте. Один раз, в июне, там побывала её мать. Принесла передачку. И сообщила, что забирать дочь не планирует, так как занимается устройством личной жизни. В сентябре в приюте Полина отметила день рождения, ей теперь 6 лет.
История примечательна тем, что формально все чиновники правы, они не нарушают ни одной инструкции. И в то же время, если бы кто-то из них, хоть в Петербурге, хоть в Ленобласти, не стал бы составлять очередную отписку, а просто направил ребёнка в детдом в своём регионе, он бы тоже ничего не нарушил. Так составлены законы.
– Почему так происходит – для меня загадка, – повторяет Марина Рябко.
Промежуточную точку в этой истории должен поставить суд. В Гатчине будет слушаться дело о лишении матери Полины родительских прав. В приюте "Транзит" надеются, что суд назовёт, наконец, тот орган, который обязан будет заняться судьбой ребёнка. Видимо, без суда этот вопрос никак не решить. Заседание назначено на 13 января.
Ирина Тумакова, "Фонтанка.ру"
