В ночь на вторник в Москве, в Театральном центре «На Страстном», прошла церемония вручения театральной премии «Гвоздь сезона». В этом году бессменные ведущие Константин Богомолов и Сергей Епишев превзошли себя.
«Гвоздь сезона», кто не в курсе, – ежегодная театральная премия Союза театральных деятелей РФ. «Гвоздем» награждают исключительно московские спектакли. И, разумеется, я не стала бы об этом писать на «Фонтанке», кабы не одно обстоятельство. В отличие от питерского аналога «Гвоздя» – «Золотого софита», церемонии которого, кто бы за них ни брался, напоминают ритуалы награждения победителей комсомольских смотров со вставными номерами художественной самодеятельности, «Гвоздь сезона», ведомый двумя бунтарями-остроумцами, режиссером Константином Богомоловым и актером Театра им. Вахтангова Сергеем Епишевым, выглядит не торжеством даже, а вакханалией фронды.
В этот единственный вечер в году на сцене, как в сексе, становится можно всё: Богомолов – Епишев, в отличие от многих коллег, не поражены вирусом самоцензуры, они под видом представления спектаклей-лауреатов говорят обо всем, что волнует сегодняшнего представителя отечественной культуры. А волнует их то, что нормального человека и, не побоюсь этого слова, гражданина не волновать не может: всё более явные и все более бесцеремонные наступления на культуру чиновников. Разумеется, пока что функционеры формально соблюдают Конституцию и не устраивают «госприемок», но министр культуры уже совершенно в открытую заявляет: «Конечно, пусть цветут все цветы, но поливать мы будем только те, которые считаем правильными». Валерий Фокин, например, давно неустанно и очень серьезно говорит про другой вид цензуры – финансовой, которая по сути ничем не отличается от любой другой. А Епишев с Богомоловым на эту тему шутят, но так, что порой мурашки по спине бегут.
ПоделитьсяСловом, два этих талантливых парня — не первой молодости, но с молодеческой отвагой, – стараются через вопросы театра, который, как известно, включает в себя не только все другие искусства, но и является срезом общества в миниатюре, затронуть и определить все процессы, которые у нас нынче происходят.
Не случайно — не бывает таких случайностей – в 2012 году церемония «Гвоздя» проходила 4 марта, практически в вечер после президентских выборов; гости, в том числе и автор этих строк, шли в Центр на Страстном от метро "Тверская" через строй напуганных солдатиков внутренних войск и ОМОНа. Под окнами на Пушкинской площади проходил согласованный митинг, а Богомолов и Епишев в обличье вампиров (которые уже мертвы и потому неуязвимы для власти) призывали наградить Путина, организовавшего лучший в году спектакль и лучше всех сыгравшего в нем роль «избранного народной волей лидера» – экран в этот момент демонстрировал крупным планом лицо национального предводителя и историческую слезу, медленно катящуюся по его щеке. Тот вечер заканчивался словами ведущих-мертвецов: «Фраза "до скорой встречи" прозвучала бы в данном случае весьма двусмысленно. Поэтому мы говорим вам: "Счастливо оставаться" (на экране вновь появлялся ВВП со слезой). Мы отбываем (тут ведущие назвали чисто эстетический пункт своего прибытия), а вы – или на банкет, или на улицу».
На нынешней церемонии самой невинной из прозвучавших шуток было предложение переименовать приз — хрустальный земной шар с воткнутым в него гвоздем — в «Сан Саныча в кепке». Имелся в виду Александр Александрович Калягин, глава СТД РФ, на церемонии по традиции присутствовавший. Началось награждение с двух спектаклей, поставленных режиссерами-мэтрами и анализирующих эпоху и явление нацизма: «Мефисто» Адольфа Шапиро в МХТ и «Нюрнберг» главы РАМТа Алексея Бородина. «Адо-о-ольф, в этом имени есть что-то такое знакомое, такое родное, такое близкое», – перебивая друг друга, почти пропевали ведущие. А надо сказать, что в этот раз Епишев и Богомолов явились к публике не просто в женском обличье, но в образах двух конкретных театральных критиков, точнее критикесс, известных своими консервативными вкусами, демонстративным пуризмом и яростным неприятием современного и актуального театра. Это как минимум. Ведущие «Гвоздя» взяли для своих героинь имена описанных критиков и в гоголевском смысле говорящие фамилии, созвучные подлинным: гренадерского роста и комплекции Епишев назывался в этот вечер Ольга Огогошина, а Богомолов — Марина Рюмашева.
Поделиться«А я не хочу, не хочу о нацистах, а я о любви, о любви хочу», – лихо голосила Рюмашева, видимо, уже успевшая «подзарядиться». Но потом «девушки» вспомнили об ответственности художника перед народом и пафосно отчеканили: «Режиссер Шапиро смело проводит параллели между серединой прошлого века и нашим временем, между Германией и Россией, между Адольфом Гитлером и... актером Чиндяйкиным». Четко выдержанная пауза обеспечивала шутке необходимый саспенс и дополнительный смак. Справка для непосвященных: Чиндяйкин в спектакле "Мефисто" играет нацистского Генерала, который произносит в финале ключевую фразу: «Заткнись, ты, артист», после которой включаются ослепительные, агрессивные прожектора, превращающие актеров в ничтожно малые величины под неусыпным прицелом властей.
Когда за «Гвоздем» за «Нюрнберг» на сцену поднялся один из театральных кумиров московской молодежи разных поколений, по отношению к которому фраза «мы росли на его спектаклях» не прозвучала бы преувеличением, – худрук московского РАМТа Алексей Бородин, – то он не смог не поделиться собственным ощущением от церемонии, которое разделяла большая часть набившихся в зал Центра на Страстном — порядка полутысячи.
Поделиться«Сейчас, подождите, я только выдохну и скажу», – предупредил Бородин. И сказал — то, что под угрозой закрытия издания я никак не могу здесь процитировать. И прозвучало это запрещенное к публичному употреблению слово как лучший комплимент парному конферансу, к которому бурными аплодисментами присоединился зал, уже изрядно опьяненный этой редкой для нынешних времен свободой.
Но и это было только начало. «Гвоздь сезона» нынче был особенный. Поскольку в список награжденных попали два режиссера, которых этой официальной столичной премией не награждали ни разу — не соответствовали они статусу «Гвоздя», лицом и эстетической позицией не вышли. Но в этом году наградить их пришлось, даже вопреки тому, что именно их лица красовались на плакате напротив профильного министерства с надписью: «С кем вы, деятели культуры?»
Кирилл Серебренников, превративший практически мумифицировавшийся заживо Театр им. Гоголя в современный и уже обретший мировой престиж «Гоголь-центр», получил компромиссный «Гвоздь» – не за спектакль в "Гоголь-центре", а за балет «Герой нашего времени» в Большом театре, по поводу чего эмоциональная Огогошина обрядилась в балетную пачку.
ПоделитьсяНаградили и Константина Богомолова — за уникальный в своем роде спектакль «Юбилей ювелира»: торжество театрального минимализма, прежде всего эмоционального, в котором Олег Табаков играет человека, умирающего от рака. Не будет преувеличением сказать, что этот спектакль представляет «смерть за работой», и сделано это мастерски. Спектакль посетило рекордное число политиков всех рангов – вплоть до Валентины Матвиенко.
Разумеется, имя Богомолова не могло не вызвать форменную истерику дам-ведущих. «Я не могу видеть этого урода, этого подонка, я уйду», – с этими словами Марина Рюмашева со сцены удалилась. А поднялись на нее две занятые в спектакле прекрасные актрисы: Дарья Мороз (как известно, жена режиссера Богомолова, которую оставшаяся критикесса в штатском принялась допрашивать со слезой в голосе: «Дашенька, ну скажи ты мне по-женски: ну что ты в нем нашла?!») и актриса с петербургскими корнями, сыгравшая выдающиеся роли в БДТ при Георгии Товстоногове — Наталья Тенякова, которая (и это была чистая импровизация — вот что значит актриса, чувствующая стиль!) буквально обрушилась на исполинскую Огогошину: «Что вы наделали?! Вы обидели его! Он же больше не придет!»
ПоделитьсяНо он пришел. Костя Богомолов. В спортивных штанах и футболке. И отправил в глубокий нокаут свою ненавистницу Ольгу, раздевшись догола (правда, за диваном) и приняв позу распятия (процитировав, видимо, свой спектакль «Идеальный муж», который так сильно потряс православных активистов, что они сочли возможным подкинуть к театру Олега Табакова в двух шагах от Кремля свиную голову). К публике Богомолов вышел, использовав по назначению газету «Культура» – прикрыв ею срам. И попросил загипнотизированную неслыханной наглостью мадам Огогошину слегка ему подсобить. Газета при гробовой тишине зала медленно ползла в сторону, миллиметр за миллиметром, пока глазам зрителей не открылся белый листочек формата А4 на причинном месте. На листке крупным шрифтом было набрано: «Основы государственной культурной политики». Смех зала перешел в стон.
Напомним, что создававшийся при участии всего культурного сообщества первый специфически-культурный документ, имеющий законодательный статус и подписанный президентом, оказался утопией, поскольку механизма его применения до сих пор не существует. Прописать этот механизм было поручено ультраправому по своей идеологии Институту природного и культурного наследия имени Лихачева, который в итоге предложил документ, где в качестве ключевого фигурировал термин «русская цивилизация». Так что решение отдать главный "Гвоздь сезона" – тот, что предназначен лучшему спектаклю из пяти уже отобранных лучших – "Нюрнбергу" Алексея Бородина, было единственно правильным. Документ Института Лихачева, правда, был забракован минкультом. Но это говорит лишь о том, что у нас по-прежнему остается выбор. Пока остается. В этих обстоятельствах парный конферанс Богомолова — Епишева выглядит уже практически геройством. И текст этот, пожалуй, вполне мог бы называться «Баллада о гвоздях».
Жанна Зарецкая, «Фонтанка.ру»
