ПоделитьсяВ чемпионате Санкт-Петербурга по футболу уже несколько лет успешно играет клуб, созданный бывшим мигрантом для мигрантов. О том, как футболисты находят общий язык и с какими проблемами сталкиваются, — в материале «Фонтанки».
Трудности перевода
– Объясни ему, что он сегодня ... (очень плохо) сыграл, переведи ему, – с улыбкой обратился главный тренер и основатель футбольного клуба «Максима» Бахтияр Юсупов к оператору «Фонтанки». «Максима» только что проиграла «Звезде» со счетом 0:2, прервав четырехматчевую беспроигрышную серию, длившуюся со старта чемпионата Санкт-Петербурга.
На траве футбольного поля ДЮСШ №2 Василеостровского района сидел темнокожий молодой человек с большими глазами. Это Езиуку Ннаемека Узому, ему 22 года. Езиуку приехал год назад, чтобы стать профессиональным футболистом. Получается пока так себе. Начинал в футбольном клубе «Город» у известного телеведущего Леонида Генусова, по потом перешел в «Максиму», выступающую в Высшей лиге чемпионата города. За чрезмерное самомнение его сначала отчислили из команды, но вскоре он попросился обратно. На русском языке до сих пор не понимает ни слова.
Пока оператор соображал, как корректнее перевести фразу главного тренера, Юсупов, не дождавшись перевода, обратился уже к самому футболисту.
– Ты ... (очень плохо) сыграл сегодня, – выговаривая по слогам, тыкал он пальцем в игрока. При этом он продолжал по-доброму улыбаться. Езиуку лишь хлопал своими большими глазами, по-прежнему ничего не понимая. – Играть надо с сердцем, – тренер ударил себя кулаком слева в грудь, переходя уже на язык жестов. – Играть надо агрессивно.
На лице Езиуку наконец отразилось понимание, и он выставил вверх указательный палец и покачал им, показывая, что не согласен с тренером.
«Максима» – единственная команда в чемпионате города по футболу, в которой играют иностранные граждане, и одна из двух-трех, где денег футболистам вообще не платят. География обширна — Африка, Средняя Азия, Прибалтика. По словам Бахтияра, при создании клуба в 2005 году именно на эти аспекты и делался акцент.
– Когда я сам переехал из Туркменистана в Россию в 2002 году, мне самому хотелось продолжать развивать свои профессиональные качества и играть в футбол. Но из-за многочисленных проблем, с которыми мне тогда пришлось столкнуться, сделать это не удалось. Был момент, когда меня взяли в одну городскую команду, но там я столкнулся с не очень хорошим отношением к себе. Ко мне относились так, будто я пришел кусок хлеба у них отбирать. Никто со мной не здоровался и не общался.
Начал он с создания обычной дворовой команды на Васильевском острове. С ней он с ходу выиграл любительский турнир «Открытая лига». Поначалу костяк формировался за счет российских ребят. Потом ситуация стала меняться.
– Нынешнее поколение африканцев уже третье, – вспоминает Бахтияр. – Они сами нас находят через друзей, через знакомых. У них маленькая диаспора, они держатся друг за друга. Сейчас с нами тренируется еще двое африканцев — из Камеруна и Мали. Но из-за отсутствия трансферного сертификата я пока не могу их заявить на матчи. Оба молодые, студенты. То же много сказать и про узбеков, туркменов. Ко мне очень много приходит туркменов. На тренировках у меня порой по 40 человек занимается. Я никого не выгоняю, но только лучшие играют в чемпионате города.
– На каком языке футболисты общаются друг с другом в вашей команде?
– Заставляем на русском. Сначала как обычно учат мат. И уже через мат они познают остальной русский язык. Есть у нас такой Азиз из Мали. Два года назад он вообще ни слова не знал по-русски. Сейчас шпарит только так. Недавно стал встречаться с русской девушкой. Это, кстати, еще сильнее способствует пониманию языка. А с Езиуку пока очень трудно. Он понимает только английский. Пытаюсь донести до него, что я от него хочу, через других ребят, которые знают английский. А так, через год, посмотрите, и он тоже заговорит по-русски.
Илья Трусов
Бегом от революции
Сейчас Бахтияр — директор петербургского филиала компании «Максима», занимающейся перевозкой грузов, а также представитель «Туркменских авиалиний» в Петербурге.
На данный момент в его команде официально играют представители шести государств, помимо России, — это Узбекистан, Мали, Литва, Кот-д'Ивуар, Египет, Нигерия. Почти про каждого можно написать целую книгу или снять фильм.
20-летнего уже упомянутого Азиза Камара вместе с еще несколькими соотечественниками шесть лет назад привез в Петербург один человек, представившийся им футбольным агентом. На родине с каждого из них собрали за это по две тысячи долларов, пообещав каждого пристроить в профессиональные футбольные клубы. По приезде в Россию этот человек исчез вместе с деньгами. Так как Азизу возвращаться было не на что, пришлось остаться в Петербурге. Вскоре он попал в «Максиму». Постоянной работы не имеет. Подрабатывает где придется — грузчиком, официантом, гардеробщиком. По версии петербургской федерации футбола в прошлом сезоне занял второе место среди лучших защитников чемпионата. Все еще надеется профессионально заиграть в футбол.
Другой лидер команды — 25-летний нападающий из Египта Али Мохамед Габер Хафез Хассан. До мусульманской революции 2011 года у себя на родине он играл в местной высшей лиге. Играл в одной команде с Мохаммедом Салахом, ныне выступающим за итальянскую «Рому». Еще в Египте Али женился на россиянке. После революции и последующей исламизации страны на них стали давить — либо девушка принимает ислам, либо уезжать. Они решили уехать.
Основной вратарь «Максимы» – Бахтиёр Абдурахманов из Узбекистана. Ему уже 33 года.
В Узбекистане играл в профессиональный футбол. Получил травму и оказался там не нужен. В 2006 году приехал в Петербург на заработки.
Лидер полузащиты — 25-летний Сергей Еременко. Приехал из Литвы. Подрабатывает курьером. Закончил университет имени Герцена. Надеется стать футбольным тренером. Хочет окончательно переехать в Россию и получить гражданство. Очень обижается, когда его называют нерусским.
Биографии других иностранных игроков мало чем отличаются — переехали в Санкт-Петербург из-за большой нужды, большую часть времени работают где придется, в том числе и по ночам, а по вечерам играют в футбол на равных с сильнейшими командами города, в составе которых зачастую выступают бывшие профессионалы. Годовой бюджет «Максимы» — 300 тысяч, из которых 140-150 тысяч взнос за участие в чемпионате. Все остальное тратится на инвентарь и форму. Большую часть денег выделяет одноименная компания «Максима», директором петербургского филиала которой и является Бахтияр. Футболисты не получают ни копейки. Для сравнения: бюджеты других команд Высшей лиги чемпионата города — 3-4 миллиона рублей, в которые включен в том числе и зарплатный фонд игроков и тренеров.
– Если только мы занимаем высокое место по итогам сезона, можем позволить вывезти команду в ресторан, – говорит Бахтияр. – Например в прошлом году, когда мы заняли шестое место в чемпионате, хотя нам предрекали вылет, мы сняли сауну, я приготовил два больших казана плова, самсы и мы вместе все хорошо отдохнули. Ну, бывает еще такое, когда приходит, например, Азиз и говорит: «Тренер, кушать нечего, работы пока нет, помоги, чем можешь». Вытащишь тысячу из своего кармана и дашь ему. Бывало, кому-то за квартиру платил. Но все это чисто человеческое отношение, а не за то, что они в футбол играют. Ко мне, бывает, приходит какой-нибудь питерский мальчишка и начинает: вот у меня проблемы с учебой или мама денег не дала. Я ему: вон, посмотри, человек всю ночь отработал, поел «доширак» и приехал сюда тренироваться. Большинство наших иностранцев работают по 12 часов, чтобы заработать более или менее приемлемые деньги, чтобы еще хватило маме отправить на родину. А ведь еще остаются силы, чтобы прийти и поиграть в футбол. И не просто поиграть, а на уровне чемпионата города.
Бананы и стереотипы
Ожидаемо, одна из главных проблем, с которыми сталкиваются футболисты «Максимы», – расизм и предвзятое отношение к себе. В свое время Бахтияр и сам с этим столкнулся.
– В мое время предвзятое отношение в основном было со стороны милиции. Когда я только приехал, боялся еще скинхедов, но ни разу за все время с ними не пересекся. А вот милиция постоянно ко мне приставала — кто такой, что тут делаю, деньги вымогали под угрозой задержания. Все это было. Помню, еще будучи студентом, только получил первую зарплату – и меня остановила милиция. Сразу заставили вывернуть карманы и нашли зарплату. «Ну, ты же понимаешь, что мы тебя задержим на три часа. Следующий экипаж поймает, еще на три часа». Пытался объяснить, что я студент, но ни в какую. «Ты не имеешь права работать». Договорились на три тысячи. Отпустили. А я ведь на русском всегда хорошо говорил, у меня тут дедушка в блокаду на Волховском фронте воевал. Вообще, все, кто родился в Туркмении во время СССР, все считали себя русскими».
Нелегко приходится теперь и его подопечным, в том числе и на футбольном поле. Самый сложный выезд — в Царское Село. Многие болельщики этой команды придерживаются ультраправых взглядов, и ни один матч там с участием «Максимы» не обходится без каких-нибудь эксцессов — болельщики закидывают поле бананами, ухают, изображают обезьян. Несколько раз игроки и тренеры «Максимы» не сдерживались, доходило до драк. Подобное было еще и в Колпино, но там для усмирения болельщиков хватило одного разговора с тренером местной команды. Каждый подобный случай иностранцы, особенно выходцы из Африки, воспринимают очень близко к сердцу.
– Африканцы все очень набожные, – говорит Бахтияр. – А еще они такие честные и искренние, что иногда даже страшно за них. Они все понимают только в прямом смысле. Их очень легко обидеть. Они вроде с пониманием относятся к подобным вещам, но все равно чувствуют, что в России есть национализм. Особенно их задевает, когда болельщики что-то выкрикивают или даже игроки команды-соперника в пылу игры обзывают обезьянами. Мои игроки это все очень глубоко через себя пропускают. После таких матчей приходится их долго успокаивать.
С чем-то подобным Бахтияру часто приходилось сталкиваться в прошлом и в кабинетах чиновников.
– Помню, как мне в федерации футбола Петербурга говорили лет пять назад: зачем нам иностранные ребята, нам хватает своих питерских футбольных школ, типа Россия для русских. Понимаю, что это недалекие люди были. Я им объяснял: вы поймите, это же разные культуры, разные стили игры. Когда кто-то играет нестандартно, не по-русски — это обогащает наш футбол. Сейчас к нам относятся уже с уважением. Мы стараемся играть через пас, никаких забросов, хотя так было бы легче. Из-за этого поначалу мы много проигрывали. Да и сейчас иногда можем перемудрить. Зато это красиво. Некоторые тренеры даже теперь звонят, что-то спрашивают.
Однако легче «Максиме» не становится. К старым проблемам прибавились новые — в последнее время сильно ужесточились правила с заявкой иностранных футболистов. На каждого через ФИФА нужно получать международный трансферный сертификат. Уходит на это по 3-4 месяца.
– У меня был даже конфликт с РФС, – рассказывает Бахтияр. – Они говорят, что это директива ФИФА и они ничего не могут сделать. По-моему, это полный абсурд, ведь люди здесь играют ради удовольствия. Получается, что спорт погряз в политике.
Но Бахтияр не унывает. Обо всем об этом он рассказывает с улыбкой, много шутит и даже истории с расизмом вспоминает с определенным юмором.
– Я прежде всего себе доказал, что я смог вывести команду в Высшую лигу и закрепиться в ней без денег, – говорит он. – И когда мне говорят, что вот мы плохо сыграли, что мы боремся за выживание в Высшей лиге, я отвечаю: ты возьми и сделай то, что я сделал. После этого разговор обычно прекращается.
Артем Кузьмин, «Фонтанка.ру»
