ПоделитьсяВ городе на билбордах, в метро на небольших плакатах мы читаем текст «Ребенок в детском доме». Слово «детском» зачеркнуто. Остается просто – «ребенок в доме». Эта социальная реклама призывает помочь программе Автономной некоммерческой организации «Партнерство каждому ребенку» «Обратно к маме». О том, как организация помогает семьям, что такое «профессиональная семья», почему самой организации требуется помощь, «Фонтанке» рассказала программный директор АНО Ирина Зинченко.
«Фонтанка» уже писала о проекте. Суть его – не допустить, чтобы ребенок любого возраста, оказавшийся в кризисной ситуации, попал хоть ненадолго в сиротскую институцию – в дом ребенка, в больницу, где пролежит несколько месяцев, пока ему найдут приемную семью или оформят в детдом, собственно в детдом или в приют. Чтобы такой ребенок оказался в специально подготовленной профессиональной семье, понимающей, что с ним произошло, как ему помочь. Чтобы ребенок не потерял связь с кровными родственниками и по возможности в родную семью вернулся или потом оказался в приемной семье, но ни в коем случае не в сиротском учреждении.
Профессиональные семьи – для нас понятие новое. Как их готовят, как они работают и почему проект просит нашей с вами помощи – «Фонтанка» расспросила Ирину Зинченко, программного директора АНО «Партнерство каждому ребенку».
-Ирина, для многих само словосочетание «профессиональная семья» странное. Что это такое, зачем нужна специально подготовленная семья, чтобы туда попал ребенок, у которого в кровной или приемной семье что-то случилось?
– Для меня понятие «профессиональной семьи» начинается с компетенций той профессиональной семьи, в которую размещается ребенок. У приемных родителей и попечителей есть обязанность прослушать некий курс, как правило, это школа приемных родителей, но никто не говорит о том, какие специальные компетенции должны быть сформированы у семьи. Мы в нашей организации говорим именно об этом.
Неважно, на какое время профессиональная семья принимает ребенка – на полгода или на 2-3 часа. Но она должна, например, уметь различить, отреагировать правильно на вспышку агрессии у ребенка. Это значит, что такая компетенция должна быть у семьи сформирована – приемные профессиональные родители должны понимать, из-за чего бывает агрессия у ребенка, отличить ее проявления от проявлений, к примеру, боли. И этому надо научить.
Профессиональный родитель – это не просто здоровый любящий детей человек, сумевший собрать все справки, прошедший обязательную школу приемных родителей, это человек специально подготовленный, у которого сформированы определенные профессиональные компетенции.
- И все же, разве недостаточно, если человек вырастил сам успешно своих собственных детей и умеет просто любить?
– Любовь к своему родному ребенку может просто нивелировать какие-то проблемы, что называется «побеждать все». Мы же говорим о случаях, когда ребенок, оказавшийся в тяжелой жизненной ситуации, не кровный ребенок профессионального родителя, зачастую травмированный ребенок попадает в профессиональную семью. Масса тяжелых событий уже случилась у такого ребенка и нельзя допустить, чтобы размещение его в семью стало еще одной травмирующей ситуацией.
- А каким компетенциям, каким особым знаниям вы обучаете профессиональные семьи?
– Одна из базовых компетенций профессиональной семьи – это определять потребности ребенка в данный момент и действовать в его интересах. Это непросто. Мы также делим семьи по цели размещения туда ребенка. Например, «профессиональная диагностическая семья». Вот такой приведу пример: приемная мама 11-летнего ребенка приходит в опеку и говорит, что готова отдать ребенка, что просто не может больше. А ребенок с ней прожил полжизни, мамой называет. Она на все расспросы в опеке говорит: «Не могу, не могу и все». Что делать? Понятно, что в ситуации надо разбираться, ребенок с мамой вместе жить пока не могут, но для этого не нужно ребенка отправлять в приют, в больницу или в детдом. У нас есть профессиональные семьи, где будет параллельно идти работа и с ребенком, и с мамой, где будет дан ответ на то, что же в их отношениях сломалось или так и не построилось, где максимально будет сделано все, чтобы сохранить семью.
Пока в наших проектах все размещения детей приносили положительный эффект: дети, попадавшие в диагностическую семью, возвращались в прежнюю семью, отношения налаживались. Профессиональная диагностическая семья хорошо работает и в тех случаях, когда мы размещаем ребенка из семьи, где мама или оба родителя – выпускники детских домов. Мы учим маму формировать и формулировать свои чувства к ребенку: «Ты соскучилась, ты хочешь дать тепло, ты понимаешь, что ребенок – твой самый близкий человек». Пока ребенок в профессиональной семье, он от кровной мамы не изолирован.
Есть еще профессиональные терапевтические семьи. Туда мы размещаем детей, переживших горе, травмирующее событие. В таких семьях знают, как разговаривать с детьми об утрате, понимают, что ребенку в таком состоянии нужна ежесекундная поддержка, которую не сможет дать ни один психолог в детском доме или приюте.
Есть у нас семьи, прошедшие специальную подготовку и «заточенные» для принятия детей с особыми потребностями. Есть семьи, которые принимают грудничков, детишек первого года жизни – это совершенно особое труднейшее дело, ведь для младенца важен первый контакт со взрослым человеком, ему важно не быть одному, чувствовать тепло и любовь – эти первые месяцы жизни во многом определяют последующую жизнь человека.
Особо скажу о семьях, которые готовы принимать подростков, когда надо уметь устанавливать границы, находить общий язык с такими ребятами. Специализаций много. Мы, например, никогда не разлучаем сиблингов – братьев и сестер, размещаем их всегда в одну профессиональную семью.
Очень важно, чтобы сама профессиональная семья поняла, в чем она может быть сильна. Ведь многие люди, даже прошедшие школу приемных родителей, боятся: а с какими особенностями или проблемами к ним попадет ребенок? А вдруг они устанут, их ресурса не хватит на долгие годы? И мы пытаемся понять, каковы ресурсы у каждой семьи. Вот здесь, например, готовы взять ребенка на полгода, а в этой семье лучше всего получается с новорожденными, тут прекрасно понимают подростков и т.д. Мы видим плюсы в том, что люди не боятся рассказать о своих страхах и опасениях, осознают, что они могут, а что – нет.
Я боюсь, когда начинают утверждать, что возьмут любого ребенка или «пусть у меня будет семья сплошь из «солнечных деток» – детей с синдромом Дауна». Утверждающие это люди просто неадекватно оценивают свои возможности.
- Как решаются юридические проблемы, когда ребенка надо разместить в профессиональную семью? И как это делается практически?
– Изъятие из кровной семьи – это мера крайняя, но вот если в семье – кровной или приемной – есть сложности, то таким семьям предлагается самая разная помощь в виде социальных услуг, в том числе и социальная услуга «размещение ребенка в профессиональную семью». В реестрах социальных услуг в разных регионах это просто по-разному называется. Конечно, к нам напрямую семья не обращается – мы негосударственная организация. Но мы сотрудничаем с муниципалами, с опеками, в Ленинградской области – с районными администрациями.
Обычно нам звонят из опеки, говорят, что есть семья, у которой проблемы и нужна наша помощь. Например, в семье трое детей, маму увезли в больницу, она там пробудет долго, оставить детей не с кем, но мама готова написать заявление на социальную услугу размещения детей в профессиональную семью. Социальную услугу мы оказывать можем.
- Как люди становятся профессиональными родителями?
– Для меня это стало открытием. Оказалось, что очень многим небезразличны судьбы тех, кто рядом. И не только детей, но и взрослых из кризисных семей. Если составить портрет тех, кто к нам приходит, чтобы научиться стать профессиональными родителями, то это психологически зрелые люди, супруги с успешным опытом воспитания собственных детей, которые хотят научиться новому и эти новые знания принесут им радость. Эти люди счастливы от того, что у них получается уложить спать малыша, найти нужное слово для подростка в трудной ситуации.
Все они проходят школу приемных родителей – это аксиома, а дальше у нас выбирают разные курсы. Например, тем, в чьи семьи размещают детей с особыми потребностями, надо обязательно прослушать 72-часовой рассчитанный на 2, 5 месяца курс с занятиями по этой теме. Про подростков – отдельный курс, про новорожденных – тоже. Есть специальные семинары. Например, про ВИЧ-положительных детей, их у нас читают специалисты Республиканской клинической инфекционной больницы в Усть-Ижоре, у которых огромный опыт по лечению и социализации отказных малышей с ВИЧ. Профессиональные родители узнают и об АРВТ-терапии, и учатся, как объяснить ребенку, что с ним, собственно, такое, почему он должен принимать лекарства.
-На спасение одной семьи обычно «завязано» так много людей и ресурсов, кто помогает вам?
– Мы работаем в связке с опекой, с общественными организациями – с Фондом укрепления семьи, с «Теплым домом» – в городе и области, с приютами. От нас дети в сиротские учреждения не уходят. Если кровные родители никак не могут продолжать растить ребенка сами, мы ищем родных, бабушек ищем. Поддерживаем эти семьи.
-Сколько стоит подготовка профессиональной семьи?
– В каждой группе слушателей у нас не больше 10 человек. Стоимость 72-часового курса на одного человека – 10 тысяч рублей. Подготовить десять человек – сто тысяч. Это работа тренеров, приглашенных специалистов, это выходы в семьи.
- И какова оплата профессиональной семьи?
– В профессиональной семье зарплату получает один из родителей. Это 38 тысяч рублей. Если в семью размещают братьев и сестер – а мы никогда детей не разлучаем, то зарплата чуть увеличивается. Еще нужны расходы на одежду, специальное питание и средства ухода для маленьких детей – эти расходы тоже несет наша организация. Как минимум, это 10 тысяч в месяц на ребенка.
И все равно все эти деньги – меньше тех, которые из бюджета тратятся на дома ребенка, интернаты. И семья для ребенка лучше, чем палата в больнице, доме ребенка или комната с койкой в детском доме.
Средства на программы «Передышка», «Дорога к маме», программу для подростков «Шаг в будущее» мы получаем в виде государственных субсидий, пишем заявки на гранты – куда можем, иногда получаем, часть денег – это наши собственные средства за счет образовательных услуг. По проекту «Передышка» у нас обучено 200 семьей, ежемесячно работают 45-46. По кризисному размещению подростков и младенцев в профессиональные семьи у нас сейчас работают 15 профессиональных семей, но проучено больше.
Все упирается в ресурсы, потому что потребность в размещении детей есть. Но надо понимать, что чем больше профессиональных семей, тем и сотрудников системы сопровождения больше: надо контролировать, помогать решать самые разные вопросы кризисной семьи, надо быть в круглосуточном контакте с кризисной и профессиональной семьей. Поэтому мы обращаемся с просьбой о помощи – о регулярных небольших ежемесячных пожертвованиях на проект от обычных граждан.
Пожертвовать каждый месяц по 100-200 рублей – это для семейной экономики не страшно. Но если таких жертвователей будут сотни, мы сможем помочь сохранить еще больше семей, вытащить людей из тяжелых ситуаций.
Более подробно о деятельности организации, а так же о том, как помочь программе «Обратно к маме», на сайте АНО «Партнерство каждому ребенку» – http://www.p4ec.ru/.
Галина Артеменко,
«Фонтанка.ру»