ПоделитьсяВ Петербурге разгорается противостояние из-за новой мемориальной доски - адмиралу Колчаку. Неизвестные расписали её краской, а красные активисты готовят судебный процесс против Смольного с требованием демонтировать объект.
Дореволюционная четырёхэтажка по Большой Зелениной улице, 3, 14 ноября неуютно ощетинилась сосульками и кутается в шапки снега. Горожане проходят мимо, хмуро глядя под ноги, – не провалиться бы в сугроб. Над их головами, между тем, находится объект, способный расколоть общественное сознание не менее звонко, чем упавшая сосулька.
– Про доску Колчака я в новостях читал и считаю – её правильно поставили. Он же выдающийся какой-то был деятель, какой-то вклад внёс. Извините, подробнее не знаю, в школе нас этому не учили, – отвечает на расспросы «Фонтанки» 80-летний пенсионер Николай Михайлович, бывший механик и давний житель Петроградской стороны.
У молодого менеджера Александра в алой куртке другая позиция. Возникновение таблички – чья-то провокация, убеждает журналиста парень.
– Если бы не было революции, не было бы ни 9 Мая, ни 12 Апреля. Так бы мы и сидели, угнетаемые властью, – потрясает красным рукавом наш собеседник, впрочем, подчёркивает, что не входит ни в какое политическое движение.
– Колчак – наша история, её забывать ни в коем случае нельзя. Надо гордиться этим, – более благодушно настроена дама в шубке, жительница парадной, где с 1906 по 1912 год квартировал, как сказано в табличке, «выдающийся русский учёный, офицер и исследователь».
Белое дело
Доска раздора появилась в субботу, 12 ноября, – её водрузило движение «Белое дело», известное установкой памятников белым офицерам и участникам Первой мировой в России и за границей. Событие прошло без пафоса – собрались активисты «Белого дела», пара журналистов да протестующие «коммунисты и сталинисты», рассказал «Фонтанке» один из организаторов «Белого дела» Аркадий Гуманюк. Доска тоже выглядит не особенно помпезной – серый камень, надпись золотыми буквами. Нет даже портрета военачальника, изначально заявленного в проекте.
Молодой петербургский госслужащий, как сам себя называет, Гуманюк специально Колчаком никогда не увлекался. Но в целом «сочувствует Белому движению» и всегда хотел поставить мемориальную доску какому-нибудь белому деятелю.
– У нас увековечены люди, которые совершали террор, а имена людей, которые им противостояли, забыты, – аргументирует он. – Колчак участвовал в полярных исследованиях, в Русско-японской и Первой мировой войнах. Что касается его связи с белым террором – да, были случаи преступлений, но Колчак несёт за них ответственность не как организатор, а как человек, который не мог этому противостоять.
Гуманюк напирает на то, что, в отличие от скандальной доски маршалу Маннергейму, которую пришлось снять в октябре 2016 года, – с табличкой Колчаку всё законно. Её установку честно согласовывали в течение нескольких лет, Смольный дал добро в 2015 году.
Впрочем, в городском Совете по мемориальным доскам позицию «Белого дела» корректируют.
– Мы подобного вопроса не рассматривали. Я отсутствовал только на одном заседании, но в присланном мне протоколе никакого Колчака не было, – заявил «Фонтанке» член совета, директор Санкт-Петербургского института истории РАН Николай Смирнов. – Судя по всему, доска возникла самостийно, как это было с доской Карлу Маннергейму. Это никуда не годится, такие действия – анархия чистой воды.
В пресс-службе комитета по культуре, курирующего работу Совета, 14 ноября трубку не брали и уточнить эти слова не смогли.
Красный террор
В Петербурге нашлись люди, заявившие свои вопросы к Колчаку в более откровенной форме, чем интеллигентный историк Смирнов. Утром 14 ноября неизвестные разрисовали памятный знак чёрной краской, а на фасаде дома появилась надпись «убийца Колчак». Ответственность на себя никто не взял, хотя есть немало активистов, которые мотивы этих действий понимают. Например, адвокат и сторонник левопатриотического движения «Суть времени» Олег Барсуков. Он ещё в сентябре оформил иск против городского правительства с требованием отменить постановление о монтаже таблички. 17 ноября бумагу вместе с ещё четырьмя заявлениями патриотических активистов рассмотрит Смольнинский районный суд.
– В современной России Верховный суд отказал Колчаку в реабилитации. То есть адмирал остаётся преступником. Если мы преступникам будем ставить доски, произойдёт подрыв национальной идентичности. Кого мы славим? Это то же самое, что славить Бандеру, – отмечает Олег Барсуков.
Не дремлют и участники Российского социалистического движения. Они разместили в Интернете петицию к губернатору Георгию Полтавченко, где утверждают, что «прославление одиозных исторических деятелей, таких как А. Кадыров, Маннергейм и Колчак, не имеет ничего общего с осмыслением истории или общественными интересами». Документ набрал 500 голосов. Один из его авторов Иван Овсянников признаёт, что петиция вряд ли возымеет какой-то эффект, но тогда социалисты готовы выйти в офлайн – с митингами и протестами.
– Инициаторы установки доски возводят авторитарных деятелей в ранг святых людей. Тиранам на улицах нашего города делать нечего, – прокламирует Иван Овсянников.
Вторая Гражданская
Пока два враждующих лагеря выясняют отношения, историки и социологи констатируют: ситуация тревожная. Её ставят в один ряд с запретом оперы «Тангейзер» или дискуссией вокруг фильма «Матильда». Тем не менее историк и публицист Даниил Коцюбинский полагает, что конфликт вокруг Колчака скорее наигранный, чем настоящий.
– Я не вижу в установке доски ничего предосудительного. По-моему, участники Гражданской войны не должны увековечиваться в памятниках: памятники – вещь мемориально-деликатная, странно посвящать их людям, убивавшим друг друга по идейным соображениям. Но яркие персонажи, не замешанные в массовом терроре, могут получить мемориальные доски. У меня больше сомнений, чем доска Колчаку, вызывают объекты, посвященные Ленину, – он злодей, террорист, на чьём счёте сотни тысяч жизней, – заявил историк.
– Колчак – человек замечательный. Он был видным учёным, полярником – только это уже заслуживает уважения. Можно разделять или нет политические установки Колчака, но мазать его доску – неуважение к собственной истории во всей её сложности, – добавляет публицист, историк, соредактор журнала «Звезда» Яков Гордин. – Получается, мы опять преследуем белогвардейцев? Ненависть к людям, исповедовавшим другие политические взгляды, – атавизм.
Старший научный сотрудник Социологического института РАН, глава центра «Мегаполис» Татьяна Протасенко также в данной коллизии скорее склоняется на сторону «белых», чем «красных».
– Случился момент чёрный, нехороший, случился при попустительстве властей. Это странное выражение свободы слова, когда некие незначительные группы берут на себя не право, а обязанность высказываться даже не «за», а «против» чего-то, – отмечает Протасенко.
Впрочем, эксперт успокаивает: 200-300 человек – отнюдь не выразители общественного мнения, так что вторая Гражданская война рядовым петербуржцам вряд ли грозит.
Слова социолога подтверждаются поведением горожан, которые вечером 14 ноября продолжают ходить под скандальной табличкой, не особенно интересуясь ей. Суету вокруг доски создают только ежечасно появляющиеся журналисты и сотрудники полиции – в движении «Белое дело» подтвердили, что написали заявление правоохранителям и ждут ответа. Активисты также обещают, что отмоют доску и торжественно откроют её в 1917 году.
Елена Кузнецова,
«Фонтанка.ру»
