V Международный культурный форум в Петербурге прошел тихо, спокойно, без единой громкой новости, шумной презентации или ответственного контракта. Диссонансом к полнейшей безмятежности звучал лишь одинокий голос Пиотровского, все три дня настойчиво уверявшего, что у нас, в том числе и в культуре, началась эпоха холодной войны. Но главный фокус был в том, что его никто не услышал.
Можно было бы тут задаться вопросом, сколько денег потрачено на столь бессмысленное собрание, на которое из зарубежных гостей приехали полтора министра культуры, ни одного нобелевского лауреата и один номинант на «Оскара», правда, дважды – Рэйф Файнс. Но не буду. Поговорим лучше про цирк – искусство, которое, прямо по завету Ильича, организаторы, как выяснилось, освоили в совершенстве.
Денег, как сообщил автору этих строк источник в комитете по культуре, потрачено было 90 миллионов (30 из бюджета города, 60 – из Минкульта), не так уж и много по сравнению с прошлогодними сотнями миллионов. И, если вдуматься, то Минкульт и дирекцию форума надо было бы наградить – за то, что умудрились в самый скандальный для российской культуры год с обилием доносов от охранителей духовности и антицензурных выступлений влиятельных представителей сообщества провести такую тишайшую международную акцию, что ни Яна Фабра, ни Константина Райкина никто даже не вспомнил. Если вы думаете, что это так просто, то зря. Это – настоящий фокус, требующий высочайшего мастерства. И вот его механику, пожалуй, стоит осмыслить.
Прежде всего, надо оценить строгость в отборе участников. Будь это настоящий форум, стоило бы непремнно позвать и Райкина, и Фабра – первому поручить дискуссию о цензуре, второму – о протестах разных социально активных групп против произведений искусства: в Европе ведь тоже находятся сочувствующие убиенным зверюшкам. Но нет, ни Фабра, ни Райкина, ни боже упаси, представителей «Театра.doc».
Участников театральной секции вообще, судя по всему, отбирали с особыми пристрастием: тут обнаружились, в большинстве своем, люди, сотрудничающие с Министерством культуры, практически советники Мединского. На профессиональный поток, как водится, без объяснения причин, не аккредитовали, например, старейшего сотрудника БДТ Ирину Николаевну Шимбаревич, заместителя художественного руководителя по социально-просветительской работе, которая каких только представителей власти по театру с экскурсиями не водила: Мединского – даже несколько раз. Словом, действовали по формуле из фильма Марка Захарова «Дом, который построил Свифт»: «Свифт нанял актёров, чтобы те несли людям его мысли. Но наш губернатор оказался хитрее — он нанял зрителей».
А дело все в том, что роль зрителей в этом году была одной из самых ответственных. Потому что каждый официальный участник получал чипованный бейдж с двумя буквами «МТ» – то есть Мариинский театр. Туда к концу второго дня должен был приехать президент. На Торжественную церемонию открытия культурного форума. После двух дней официальной работы! Но национальный абсурд под названием «особое рвение» у нас хорошо отрепетирован: кто в армии не красил пожухлую траву к приезду начальства в зеленый цвет, сделайте шаг вперед.
Президент приехал, и вот тут началось главное кино. Зал Второй Мариинки вмещает почти две тысячи человек. В зале обнаружилась примерно тысяча с небольшим зрителей – больше благонадежных, видимо, не нашлось. И вот эти люди должны были продемонстрировать «бурный одобрямс». «Где-то был Ренессанс, у нас был «ободрямс», – юморил в советские застойные Генналий Хазанов. Так вот, фокусники от Минкульта должны были пока хотя бы только на этот вечер вернуть то прекрасное далеко. И тут на помощь пришло, как водится, важнейшее из искусств: благо, именно сейчас мы закрываем не Год Эрмитажа (бог миловал), а Год российского кино.
В распоряжении «Фонтанки» оказался сценарий этого торжественного вечера со стишками уровня клубной самодеятельности и соответствующими номерами на фоне хромакея. Поверить в то, что это не фейк, было практически невозможно. И сценарий таки оказался фейком. Но в другом смысле. То есть Игорь Верник вышел и спел про Год кино, а Гоша Куценко прокричал в микрофон положенное: «Слушай, хочешь прикол? Есть кино про ледокол». А Трухин подхватил: «Про вампиров и мутантов, Про спортсменов, дуэлянтов». И не нашлось в зале ни одного зрителя, который бы, перепив шампанского, щедро разливаемого на первом ярусе, крикнул бы: «Огласите весь список, пожалуйста». А мог бы найтись, хотя бы потому, что в городе именно в этот момент проходит (и, кстати, продлится до 9 декабря) фестиваль «Артдокфест», где показывают кино и про Немцова, и про дальнобойщиков, и про простых жителей Украины. Но нет. Тишина прерывалась только единодушными аплодисментами. Но аплодировали не «самодеятельности» и не ярким картинкам. Им, как выяснилось, была отведена роль интермедий, яркого фантика, в который завернули эффектную статистику и главного факира.
Внимание, вопрос: кто оказался главным магом президентского вечера на форуме? Минута на размышление.
А пока вы думаете, я вам про еще один фокус расскажу, который организаторам вечера удался блестяще. Ясно было, что на закрытии Года кино никак нельзя не предоставить слово Рэйфу Файнсу – единственной иностранной звезде, почтившей наши Васюки своим присутствием. Но как его регламентировать? На английский роток так запросто не накинешь платок – а Файнс, как известно, еще и фильм тут у нас снимать собрался про невозвращенца Нуреева: вдруг ляпнет что-то не то? А просить британского подданного заранее предоставить речь на утверждение – это уж, согласитесь, совсем не комильфо. Выход был найден идеальный – тот, кто его придумал, ей-богу, настоящий патриот, достойный правительственной награды. Файнсу предложили произнести речь по-русски и прописали на бумажке английскими буквами русский текст: само собой, про то, что «Россия сделала мир богаче», и без всякого Нуреева. Выдающийся актер и кумир миллионов, десятикратно увеличенный проекцией, спотыкался через слово и виновато смотрел на Верника, словно говоря: «Я же предупреждал вас, что это не слишком удачная затея». А Верник панибратски так «похлопывал его по плечу» словами: «Хорошо, Рэйф, молодец». При этом публика с готовностью заполняла паузы в речи немедленно ставшего своим парнем Файнса, когда он, с трудом добравшись до конца очередной страницы, менял ее на новую (речь длилась минут десять).
Контекст на торжественном вечере был выстроен отменно. Началось все с альянса Прокофьева и Эйзенштейна. Еще одна дьявольская удача, бывает же: кроме Года кино, на форуме закрывали еще и Год Прокофьева. Для пролога был выбран единственно правильный фильм: «Иван Грозный», автором идеи которого выступил Сталин в 1945 году. Потом последовали цифры – много цифр: они подавались в виде графиков, которые росли вверх и вверх. «Министерство культуры за Год кино поддержало 404 кинопроекта». 404! Это больше, чем дней в году! Где эти фильмы, господа? Что вы помните, кроме «Экипажа» и еще нескольких подобных опусов, чьи пиар-кампании оказались гораздо мощнее их художественных достоинств? «В 2016 году доля сборов за отечественное кино достигла рекордной со времен Советского Союза цифры – 18 процентов». Целых 18, черт возьми! Даже не треть, даже не одну пятую. Но графики всех цветов радуги увеличивались на гигантских экранах завораживающе красиво. И цифры тонули в аплодисментах.
Но я обещала назвать главного факира. Вряд ли кто-то еще не догадался, кому отведена эта ключевая стратегическая роль в данном представлении. Единственный в своем роде бесогон и золотой орел отечественного кинематографа вышел на сцену и с ходу завладел уже хорошо размятой публикой. Глядя, как Михалков один за одним вынимает из рукава козыри – история про несчастных старушек в глубинках, которые вынуждены в очках 3D смотреть фильмы про вампиров, образ выхлопной трубы, которую засунули нам в распахнутое «окно в Европу», цитата из президента, цитата из Столыпина, наконец, эффектный финал про детей, которым должно хотеться жить в России, – думалось: как жаль, что Никите Сергеевичу не довелось сыграть Остапа Бендера, как ловко, в три счета обыграл бы он и Гомиашвили, и Юрского, и Андрея Миронова. Особенно впечатлили аплодисменты: в нужных местах, дружные, солидарные, оглушительные, как на съездах КПСС.
Но и на этом «большой цирк» не завершился. Слова про детей оказались знаком для очередного поднятия занавеса, за которым обнаружился тысячный детский хор, затянувший «Прекрасное далеко» – ту самую песню, о которой в тот же день на дневной встрече деятелей культуры с Путиным так тосковала Елена Ямпольская. На заднике тем временем поплыли кадры из детских фильмов советских 70-х.
Глядя на экран, я почувствовала себя Красной Шапочкой, которой говорят: «Вот мешок, дитя, а вот ваш последний луч солнца. Попрощайтесь с ним, в мешке вам будет темновато». Но мы же все росли на этих фильмах (действительно, отличных) и помним, что ответил матерый волк – Басов на попытку героини Яны Поплавской его пристыдить: «Я занимаюсь нечестными делами, но делаю их честно». И в данном случае Минкульт и его помощники, как ни крути, могли бы с полным правом под этой цитатой подписаться.
Бурный одобрямс, переходящий в овации!
Жанна Зарецкая, «Фонтанка.ру»
