Самые нужные силовики

В тюрьмах Петербурга свои архангелы. Они могут успокоить арестанта в его скорби. Сегодня элита дрожит, но угождает лишь вольным силовикам. А наступающий год Петуха может огорчить близоруких.

- Ну, граждане мошенники, взяточники, казнокрады. Кто хочет посидеть?

- А дома можно?

- На браслеты к домашним арестам лимиты выбраны.   

Если вам не смешно, значит, это ваша статья. «Фонтанка» расскажет о самых незаметных сотрудниках петербургских органов. Служебный автопарк этого ведомства самый скромный. Кабинеты их скрыты за колючкой, а приличные люди редко о них вспоминают.

Вот Петр Первый был помудрее нынешнего истеблишмента. Он знал, что «ремесло их окаянное», поэтому люди там нужны «добрые, твердые и веселые». Сегодня в Управлении федеральной службы исполнения наказаний по Петербургу и Ленобласти работает четыре с половиной тысячи сотрудников. Всех перед Новым годом обойти невозможно. Но если чуете, что дело пахнет тревожным чемоданчиком, – советуем поспешить с новогодними поздравлениями хоть к тем, кого мы представляем.

Для тех, кто не верит в божественный промысел, подскажем: архангелы – это начальники ангелов. Когда человек попадает в потусторонний мир, они решают – отправить его в рай или ад. А для погружения в нужное психофизическое состояние советуем посмотреть короткий документальный  ролик. Так весной этого года после задержания при взятке в миллион долларов растерялся особо важный следователь Москвы Сергеев.  

Хозяйство у начальника нашего ФСИН генерала Потапенко припасено приличное – шесть изоляторов да десять колоний. Мы же сегодня вспомнили о них оттого, что арестная атмосфера в России больше касается больших и малых властителей. Посему их должны крайне интересовать условия в легендарных «Крестах», «кресте» на улице Лебедева, тюрьме на Арсенальной да в грустном месте Горелово. Ведь прятать в изоляторах Выборга и Тихвина в 2017 году никого не станут.

Все же краеведение нам диктует начать с доброй иронией к столице. Раз уж мы с Москвой договорились о разнице между нашей булкой и их батоном, то в пространстве, называемом в Петербурге «за речкой», тоже есть филологические разногласия. У них охраняет тюрьму вертухай, а на Неве – цирик. Там бродят по продолам, а здесь по галёрам. Вокруг Кремля – начальники, а у нас – командиры.    

Раз уж бывшая тюрьма НКВД №1 – «Кресты» стала неотъемлемой частью петербургской архитектуры, то начнем с ее архангела. Он родился 45 лет назад в Ленинграде. И мама у него питерская. Говорят, она колкая на язык, а он с юности молотил по груше так, что кандидатом в мастера спорта стал чемпионом города по боксу. Когда пришли девяностые, посмотрел на товарищей-спортсменов, уходящих строем в братву, а нырнул в уголовный розыск. Балагурить он и раньше умел, а пить и курить его научили в 71 отделении Петроградского района. Потом из Управления сыска, тогда расположенного еще в Большом доме, перешел через Литейный мост. С начала нулевых так и не выходит из тюрьмы. Журналист подсчитал, исходя из его неурочного образа жизни, сколько отсидел. Получилось под 15 лет. Как в анекдоте: если бы кого убил, то уже вышел. Он редкость. Дело в том, что практика показывает – тюремные опера на воле в органах приживаются, а городские в этом квесте рассыпаются. Сегодня командир первой тюрьмы Вадим Львов – полковник.

Сидит он на первом этаже в том самом кабинете, который помнит царских, ленинских, сталинских и прочих хозяев «Крестов». Окна его выходят на запретку, где бегает ротвейлер, а по правую руку от стола до сих пор ужасает старинный огроменный черный сейф. Его открыть можно, если знаешь пять секреток. А в нем страшная легенда: мол, хранятся на его дне жуткие расстрельные списки.

Львов первый шутник в Управлении. Рекордсмен по анекдотам. Другое дело, что тюрьма свое берет и такт у него немного занижен. Но правильные люди привыкли, а нежные туда не ходят. А вот как замполит – нулевой. Да и хоздеятельность его тяготит. Что еще? Последнее время болят у него зубы. Он их чинит. Так что настроение – дрянь. И зря вы, товарищи ответственные работники Смольного, улыбаетесь. Вам бы деликатно организовать ему голливудскую улыбку. Иначе попадете при первом же шмоне при поступлении под острую боль – будете губы заламывать.               

Мало кто обращает внимание, что в Петербурге три красных кирпичных креста. Два-то на Арсенальной набережной, а следующий – на улице Лебедева, за стенами изолятора №4. В отличие от главной тюрьмы, эта всегда считалась домом отдыха умеренного режима. Там, как ни старайся, зверства не получаются. Вот на втором этаже, в кабинете со старинными окнами в просторный двор и отбывает майор Николай Пейголайнен.

Он самый молодой из всех командиров регионального УФСИН. Его карельская фамилия не подразумевает африканских страстей, что соответствует действительности. Немного флегматичен. Но, скорее, это от приобретенного опыта в изоляторе Горелово в то время, когда туда набивали людей сверх всякой меры, что образовывало отнюдь не добрососедскую обстановку. Как говорится, сиди – жди, когда кто-нибудь что-нибудь острое выхватит. Так что заточка у него острая. Коля слушает нового собеседника осторожно, прощупывая глазами. Обдумает, тогда и откроет рот.        

Это вам не Львов, который если вспылит, то отряхнетесь. Тут вашу дерзость медленно доведут до кондиции, после чего уныло и побредете по длинному коридору, руки за спиной. 
А вот в «пятерке», что неподалеку от них на Арсенальной улице, ждут участи под 400 дам. Там помещаются еще 150 мужчин, но это так – гарнир. Между прочим, Валентина Матвиенко еще в первый свой приезд в роли кандидата в губернаторы посетила это место со вздохом:  «Женщина не должна сидеть в тюрьме». Наверное, поэтому главный там Владимир Иванович Лиховит.

Подполковник, всегда подтянут, он из военных замполитов. Человек душевный, но воспитательным монологом может и замучить.

Если оперативник в тюрьмах и лагерях издавна на Руси зовется кумом, то здесь есть настоящая кума. Это начальник оперотдела неугомонная Лена Петрова. Ей чуть за тридцать, и последние пять лет она взаперти по собственной воле. Пришла из Управления, где курировала следственные изоляторы.

Или считаете, что бесконечные разговоры про бабские проблемы мужик может выдержать? Но закалка еще та. В случае чего и блатного угомонит. С утра до ночи за решеткой, а за собой следит. Если вы не знаете ее, а находитесь за одним столом в компании, то подумаете, что она – неугомонный администратор какого-нибудь театра. И это будет верно. У нее каждый день то ужас-ужас, то цирк с пингвинами.

Вас, знатный читатель, могут занести еще и в изолятор Горелово. Там под тысячу, и едут все больше из депрессивных районов. Сегодня там ровно, отремонтировано, но место неуютное. Больше на казарму походит. Так что, советую уважительно присмотреться к полковнику Роману Семенову.

Он не только из режимников, кто в отличие от оперов редко искрит юмором, но еще и полжизни на подводной лодке прослужил. Так что после тех кубриков, его не очень удивишь. Семенов не просто правильный, он как начнет зачитывать по памяти, что согласно такому-то пункту… вешайтесь, коррупционеры.     

Безусловно, в изоляторе Тихвина – в бывших поповских конюшнях в Выборге – тюрьме, что была построена еще за 100 лет до «Крестов», тоже лямку тянут. Но туда грозит только местным.

Наконец, о двух главных архангелах.

Эти живут в самом что ни на есть центре Петербурга – у себя в управлении, на Захарьевской, 14. Вокруг, как мы знаем, тоже офисы сплошных силовиков. А зайдя во двор УФСИН, наблюдательный заметит скромные подержанные иномарки, на которых не увидит ни одного статусного номера. К ним легче всего пройти – надо просто поздороваться с прапорщиком. А в праздники к ним не тащат кутули презентов, что мы наблюдаем у их смежников.

Зато к другим правоохранителям не заглядывают раскрыть душу. А сюда ныряют.   

И притом сами сотрудники МВД и ФСБ. Потому что их поймут, потому как тут тайна исповеди. Как только не последнему силовику в нашем городе грозит уголовка, он заглянет вечерком на чай и кручинится: «Хреново мне». Его выслушают, обнадежат товарищеской шуткой: «Да ладно, заедешь – посадим с комфортом». Чаю они с конфетами вылакали столько, что можно роту напоить. Сами ни пакетика не занесли.  

Все знают, что начальником регионального ФСИН является генерал Игорь Потапенко. Он не очень похож на генерала типичного. Небольшого роста, худой, жилистый. Речь короткая, вежливая. Правильно – он военный. С Курской области, с суворовского училища, со службы в степях Монголии. Он и в этот «вагон» попал случайно, после развала Советов. Нет в нем лагерного шарма, как у предыдущего шефа ведомства Маленчука, который с геем не мог за стол сесть. Но мало кто знает, что у Потапенко два ордена Мужества. Он со своим краповым беретом прошел в спецназе все этапы чеченских густых войн. Можно лишь добавить, что при всем этом, если вдруг при дамах вырвется у него слово «дурак» на букву «м» – краснеет.

Ясно, что у Потапенко вопросы глобальные. Вот вам новые «Кресты», что достались ему как эстафетная палочка, а построиться в Колпино никак не могут. Это его версия стадиона на Крестовском. Если честно, то с объекта все ушло до него, как в «Операции «Ы» – все украдено до нас. Ему порой так хочется кое-кому в нос за это заехать, да уже не может себе этого позволить. Но очень важно знать одну крохотную деталь – он может предложить сыграть в шахматы. Не вздумайте выигрывать. Вам Игорь Васильевич ни слова не скажет, а вот тревогу подчиненным может заказать. А те уже на вас отыграются.          

Его первый заместитель, на которого замыкается чуть ли не всё во ФСИН, а главное оперативная работа, – совсем другой. Полковник Алексей Чергин в любом опытном кругу выдаст свой тюремный опыт.

Говорит тихо, но всем слышно. Вставит замечание – все смеются. Родился далеко, в деревне Кемеровской волости. Начинал работать еще в тех таежных лагерях. Приехав в Петербург, дорос от опера до начальника незабвенных «Крестов». В его кабинете всегда накурено, галстуков там мало увидишь. На стенах нетипичные портреты – Столыпин, Черчилль, Виктор Цой. Новобранцев экзаменует – кто такие? Говорят, однажды один Столыпина узнал. Так Чергин подумал, что подсадного внедряют. У каждого человека есть места, куда он идет, когда скверно. Многие – к маме. Чергин всегда идет в тюрьму. Там хранится его талисман – патефон с романсами. Хорошо идет текст «…мне немного взгрустнулось без тоски, без печали …» (Кстати, у Чергина 23 декабря день рождения. Думайте сами).               

Так вот, дорогие подпольные миллионеры из чиновников и легальные скоробогачи, – плохо вы думаете о своем вероятном будущем. Но с коробами на их новогодний корпоратив не спешите. Он во ФСИНе проходит в тех же «Крестах», и вас туда пока не пустят. 

И вот еще что: впервые перед этим Новым годом в Доме книги на Невском начали продаваться календари, посвященные «Крестам». Даже глянец этот становится оберегом.      

А над архангелами парит сам отец Георгий, что из попечительского совета ФСИН. Мы слышали, многие на воле заботятся о храмах да поклоны бьют. Похвально, только за решеткой это не засчитается. Попал на тот свет один уважаемый. В дверь рая стучится, мол, грешен, но церкви жертвовал с горкой. Архангел недовольно отвечает: "Знаем, но старший сказал, что все деньги вернет". И дверь захлопывается.

У них там своя церковь. А в ней сегодня богу-свободе молятся и бывший генерал МВД Быков, и бывший вице-губернатор Петербурга Оганесян. Это не значит, что можно продолжить – «и все, все, все».

Но это не довод.  

P.S. А если и дальше так пойдет, то через год «Фонтанка» расскажет элите и петербуржцам за колонии. Это второй круг. Одна «Металка» у нас – самая большая в Европе.

Евгений Вышенков,

"Фонтанка.ру"