ПоделитьсяПри пересмотре дела о пропаже 3 миллионов после визита ФСБ суд решил, что выплачивать их адвокату-жертве должен руководивший обыском следователь. А место его работы ни при чем.
Санкт-Петербургский гарнизонный военный суд рассмотрел дело об исчезнувших миллионах адвоката Александра Александрова. В процессе уголовном, рассматривая гражданский иск, суд признал следователя ФСБ Антона Васильева виновным в присвоении и растрате, но возмещать ущерб определил конторе на Литейном. Юристов Большого дома такой расклад не устроил, и решение было обжаловано. В понедельник, 30 января, судья решил, что раз Александров ждал своих денег три года, то и еще лет 10 подождет.
Заседание по «миллионному делу» началось ровно в 11.00. Участники процесса вошли в душный зал и заняли свои понятные места для того, чтобы сразу исполнить вечное, как сама Фемида, «Суд идет!»
«Прошу садиться», – сказала секретарь.
Первым во главу Т-образного стола сел, похрустывая мантией, судья Федор Зайцев. Правую сторону заняли истец и потерпевший по делу адвокат Александр Александров вместе со своим представителем Владимиром Львовым. По левую руку сели ответчики: представляющий интересы неудачливого следователя госбезопасности Роман Степановский и сама ФСБ в лице ее уполномоченного Романа Райкова.
Третьей стороной была казна, но ее представитель, в виде сотрудника Минфина Зайцева, сразу занял последний ряд скамеек для слушателей, напрасно пытаясь спрятаться за спинами журналистов, которые притулились среди собственных пуховиков.
Обстоятельства этого дела «Фонтанка» рассказывала не единожды. В 2013 году в квартире петербургского адвоката Александрова прошел обыск. Под протокол изъяли оружие и три миллиона рублей. После ухода ФСБ хозяин квартиры не смог найти коллекцию хоккейных шайб и две пары часов с бриллиантами. Обыском руководил следователь Васильев. Через год он вернул деньги за часы и отправился на 3,5 года в колонию в рамках дела о хищении автомобиля Mazda. В 2015-м служба госбезопасности признала, что напрасно тревожила Александрова, а значит, деньги надо возвращать. Купюры вынули из сейфа кабинета на Литейном, пересчитали и осознали — в большинстве своем фальшивка. Не хватало 2 миллионов 930 тысяч настоящих рублей. Доставленный из колонии Васильев сознался сразу. Он говорил еще что-то про осведомленность начальников и даже называл фамилии, но приговор экс-лейтенант заслушивал в одиночестве: 6 лет колонии; гражданский иск удовлетворить, ущерб взыскать с УФСБ. Ведомство контрразведки с решением в части личной ответственности не согласилось и нашло понимание у вышестоящей инстанции, которая вернула дело на повторное рассмотрение. Для того все ранее перечисленные лица и встретились снова на Большой Морской улице, дом 1.
Для начала представитель Васильева Роман Степановский попытался выдернуть дело из-под юрисдикции военного суда. Мол, иск-то гражданский, его клиент тоже уже пару лет как не носит погоны, а потому рассматривать должен районный суд по месту нахождения ответчика.
– И какой же адрес у районного суда, куда я должен передать дело? – спросил судья Зайцев.
– На усмотрение суда. Я же не буду учить суд, куда направить дело по подсудности, – попытался увернуться Степановский, но подставился.
– Если суд направит данное гражданское дело по подсудности, то я прошу учесть, что центральным, — последнее слово представитель Александрова выделил, – ответчиком является управление ФСБ с Литейного, 4. Тогда надлежащим судом будет Дзержинский суд Петербурга.
Чтобы принять решение по ходатайству, судья Зайцев ушел в совещательную комнату. Паузу участники процесса использовали по-разному: Александров со Львовым трепались с журналистами о справедливости системы; Степановский накинул сказочное, цвета кофе с молоком, пальто и ушел курить с ФСБ в лице ее представителя Романа Райкова; а уполномоченный от имени государственной казны Зайцев исчез, забегая вперед – способность растворяться он демонстрировал еще дважды.
Посовещавшись сам с собой, наконец, вернулся Зайцев, который судья. Всем остальным — пришлось тоже.
– В удовлетворении ходатайства отказать, – сказал судья Зайцев.
Податель ходатайства Степановский наклонил голову, открыл лежавшую перед ним красную книжечку с надписью «Гражданский кодекс», не читая, закрыл, и поджал под себя ноги в умопомрачительных ботинках. Серых. Нет. Дизайнеры называют этот цвет «каменным».
– Говоря о вине юридического лица, мы не можем говорить о вине конкретного человека, – поправив розовый галстук, перешел в наступление Владимир Львов. – Вина Васильева доказана, но он действовал от лица ФСБ. И, говоря о вине ФСБ, мы говорим о вине должностных лиц, которые должны были следить, чтобы Васильев действовал в рамках своих полномочий. За нарушение от имени государства должно отвечать государство.
При слове «государство» вскинулась Служба безопасности в лице ею уполномоченного Романа Райкова. «Между должностными обязанностями Васильева и последствиями, которые наступили, нет причинно-следственной связи. Так постановил окружной суд. А значит ведомство – ненадлежащий ответчик», – сказал Райков так твердо, что корреспонденту привиделись на лице проступившие от напряжения красные пятна.
– Когда денежные средства были подменены? – поинтересовался судья.
– В первые же сутки после совершения хищения... Вернее, после обыска, – Райков так мгновенно исправился, что никто не заметил. – Но ничего не доказано из того, что они говорят. Поэтому довод про хранение …
– ФСБ приходит, все забирает и уходит, – перебил его было Александр Александров, но судья Зайцев поднял руку, потряс часами и сказал, что слово потерпевшему даст позже.
– Что должен делать следователь с изъятым? – задался вдруг Райков. – Если предмет не признается вещественным доказательством, то нужно отдать его обратно Сан Санычу. Но здесь опять же нет причинно-следственной связи между нарушениями, которые могли быть, и последствиями, которые наступили для Сан Саныча.
– Я не знаю, Васильев их там подменял или все там в кабинетах сидели кулуарно, – возмутился ставший Сан Санычем Александров. – Я не понимаю! Меня там не было! Знаю, что ко мне пришли от имени государства, изъяли. Васильев, что, сам по себе ко мне пришел? Очень здорово все свалить на Васильева и сделать из него козла отпущения.
Сидевший на камчатке представитель Минфина старался сделать вид, что происходящее его не касается, а когда судья Зайцев все-таки находил его взглядом, то действующий от имени госказны Зайцев прикидывался невозмутимым: «Ненадлежащий ответчик, ненадлежащий», и снова прятался за спинами журналистов.
В это время обладатель сказочного пальто и умопомрачительных ботинок Степановский делал прямо противоположное Зайцеву из Минфина и пытался привлечь к себе внимание судьи Зайцева.
– Уважаемый суд... – заглядывая в собственные записи, говорил представитель Васильева. – Истребовать материалы уголовного дела … потому как доказательства … для обозрения...
Но судья пытался усмирить Александрова и Райкова, которые выдающихся ботинок не имели, и вообще были возмутительно простенько одеты. Но задорно состязались на ниве гражданского права.
– Конкуренция норм — это ключевой вопрос, – снисходительно кивал представитель ФСБ.
– Уважаемый представитель, – пытался Степановский воздействовать и на коллегу тоже.
– Но мы считаем, что конкуренции нет, – не обращал внимания Райков. – Работодатель отвечает за работника, но нет причинно-следственной связи. И статья 1068 (ГК РФ, – прим. ред.) исключает нас, как ответчика по делу.
– Уважаемый суд! Я прошу занести в протокол возражения против председательствующего... – голос Степановского, конечно, не дрожал, но глаза его наверняка забегали под линзами очков — естественно, без оправы. – … В связи с тем, что он нарушает мои процессуальные права. Соответственно... прерывая меня, сбивает меня с мысли...
– Уважаемый адвокат!
Степановский своего добился. Судье Зайцеву стало любопытно:
– Вы что хотите сказать? Если у вас есть что-то в отношении суда, то вы, пожалуйста, скажите. А то вы что-то сами с собой разговариваете.
Степановский зачем-то снова открыл личный экземпляр Гражданского кодекса, потом взялся за рукописные бумаги и зачитал ходатайство о рассмотрении в рамках гражданского иска материалов уголовного дела, отправивших его клиента в места отдаленные.
– Мне неловко говорить коллеге... Но мне представляется, что в таком виде это ходатайство обусловлено неготовностью самого адвоката к данному заседанию. Вы уж простите, коллега, – сказал Владимир Львов и стал похож на свой розовый галстук. Просто розовый.
– Я вас не прощу. Это некорректно, – Степановский мог бы захлопнуть свой Гражданский кодекс, но тот был в слишком мягкой для этого обложке.
– В удовлетворении ходатайства отказываю, – сказал судья так, что за Степановского даже стало обидно.
Суд ушел совещаться и принимать решение в совещательную комнату. А Степановский — подвергать опасности так поразившее пальто. Предчувствие не обмануло: под причиняющим головную боль мокрым снегом он курил трубку. Элегантную, небольшого размера, которую достал из футлярчика. Адвокаты продолжили дискуссию о неотвратимости наказания и предрешенности правосудия, а представляющий собой казну Зайцев опять куда-то исчез.
На оглашение резолютивной части решения Роман Степановский не пришел. И не услышал, как судья Зайцев постановил, что возместить причиненный Александрову ущерб должен бывший следователь Антон Васильев. Отбывающему срок на Овражной улице в городе Кирове-Чепецке (ИК-5) бывшему лейтенанту ФСБ тоже пока невдомек, что условно-досрочное освобождение ему теперь точно не светит, а выйдет он на свободу с чистым долгом в 2 миллиона 795 тысяч рублей.
По данным «Фонтанки», средняя зарплата российского осужденного составляет около 7,5 тысяч рублей. Закон не позволяет вычитать из заработка должника больше половины, а это значит, что за три оставшиеся года Васильев сможет выплатить примерно 135 тысяч. При средней петербургской зарплате в 30 тысяч на погашение долга уйдет еще лет семь.
Не видевший три года своих миллионов Александров ждать еще десять лет не намерен и собирается решение гарнизонного суда обжаловать. Пройдя все круги отказа национальной системы, адвокат сможет рассчитывать на взаимность только в Европейским суде. И если Страсбург скажет: «Да», Министерству финансов уже будет гораздо сложнее сказать: «Нет». Другое дело, что средний срок рассмотрения жалобы в Европейском суде по правам человека составляет тоже примерно семь лет.
Татьяна Ципуштанова,
«Фонтанка.ру»
