Поделиться«Человек с бородой», получивший печальную известность после теракта в петербургском метро, сейчас «решает вопрос с работой», а его мама лечит сердце. О том, чем обернулись для его семьи события 3 апреля, Андрей (Ильяс) Никитин рассказал «Фонтанке».
Через несколько часов после теракта 3 апреля пресса распространила фотографию предполагаемого террориста – человека в тюбетейке, с бородой, в длинном пальто. Именно внешний вид стал причиной, по которой Андрея Никитина, принявшего в исламе имя Ильяс, объявили подозреваемым номер один. Полиция быстро установила, что он не причастен к теракту, но его дело дошло до угроз увольнения от работодателя.
О том, как живётся в одежде мусульманина и с репутацией «террориста», Ильяс Никитин рассказал «Фонтанке».
- Как мне лучше к вам обращаться? Я назвала вас Андрей, но, наверное, правильнее – Ильяс?
– Андрей – так у меня в паспорте написано. Но приятнее, полезнее для меня будет, если вы будете обращаться ко мне Ильяс.
- Ильяс, все, кто интересуется вашей историей, знают, что после Петербурга вас задерживали ещё в московском метро, а перед этим не пустили в самолёт во Внуково. Кто были те люди, которых вы так напугали?
– Это были точно такие же граждане, как вы или я. Но оказавшиеся под влиянием того, что дали средства массовой информации. Поверьте, совсем недавно я летал в другие города. Я летал к своим родственникам. Я был в такой же одежде, как на тех фотографиях. И во Владивостоке ни у кого не возникло вопросов. В Шереметьево, во Внуково раньше ни у кого ко мне не было вопросов. Поэтому я хотел бы попросить СМИ быть деликатнее в словах. Слово может многое для человека разрушить. Я очень тяжело воспринимаю то, что произошло в Петербурге, эту трагедию в метро. Я приношу искренние соболезнования родным тех, кто погиб. И дай бог выздороветь тем, кто попал в больницы.
- Как вы в итоге добирались из Москвы в Башкирию? Удалось вылететь на следующее утро?
– Нет, я добирался наземным транспортом.
- И как по дороге? Обошлось уже без инцидентов?
– Было несколько автозаправок, где меня опять хотели задержать. Там, наверное, до сотрудниц дошла информация о теракте в Питере, а другую информацию они не получили. Как граждане Российской Федерации, они проявили бдительность. Но полиция сыграла свою роль, она успокоила их, чтобы не поднимали панику. Они уже знали, что ко мне нет никаких вопросов. Я же прошёл такой контроль… Я, наверное, сейчас самый безопасный человек в Российской Федерации.
- Есть очевидцы, которые говорят, что вы ехали в том самом вагоне, где произошёл взрыв, и вышли именно на «Сенной». Это правда?
– В трёх метрах от эпицентра взрыва! Не выйди я из вагона, я был бы в числе жертв этого… поступка, который я не знаю, как назвать. Люди так не делают, люди не убивают детей, женщин. Но я вышел – и стал первым подозреваемым. То есть оставшись, я бы погиб, а вышел – вот что получилось. Я вышел, поднимался на эскалаторе и услышал хлопок. Дальше про теракт я узнал только из телевизора. Я сравнил время и всё понял.
- Вы сами пошли в полицию или полиция вас нашла?
– Мы встретились. Я шёл в полицию, а они шли ко мне. Мы встретились, скажем так, на середине пути.
- Как вели себя с вами полицейские?
– Слава Богу, они с самого начала проявляли терпение и понимание. В полиции есть люди, которые имеют нравственность и стыд. Единственный момент – кто-то сфотографировал меня в полиции в Петербурге и отправил фотографию журналистам. Люди, которые сделали это… Они не проявили свою служебную этику. Но полицейское начальство уже принесло мне извинения. В принципе, сотрудники полиции далеко ушли от сотрудников милиции. И слава Богу.
- Как полиция выясняла, что вы непричастны к теракту? Что они проверяли?
– На всё воля всевышнего. Они не сделали ничего больше того, что им было предписано. Мне сказали объяснить ситуацию: что произошло. Они тоже удивились – как это я сам шёл всё объяснить. Но мне скрывать нечего, я веду жизнь открыто – и открыто вёл беседу с ними. Я же много летаю по стране через Москву в разные города. Они проверили мой телефон, мою переписку. У них были законные требования, тем более что ситуация такая. Я с пониманием подошёл.
- «Фонтанка» уже писала, что вы не только участвовали в контртеррористической операции в Чечне, но ещё имеете государственные награды. Вы можете рассказать, за что были награждены?
– Знаете, есть вещи, которые остаются в прошлом. Я взял из прошлого только то, что полезно для меня. Остальное я закрыл. Я не ухожу от этого, но это – моё личное. Я такой, какой я есть сейчас. Те люди, которые со мной много лет общаются, которые со мной, скажем так, проживают в рабочее время в одном спальном помещении, а такое бывает, они как общались со мной – так и продолжают общаться. У них нет ко мне вопросов.
- Вы имеете в виду сослуживцев в армии?
– Нет, это прошлое. Сейчас я живу другим – гражданским.
- Совсем не хотите говорить о времени, когда служили?
– Вообще о прошлом не хочу говорить. О том, что было «до».
- Где для вас проходит деление на «до» и «после»?
– Уход со службы. Пусть для вас это станет отправной точкой.
- Ильяс, а вы понимаете, почему ваш внешний вид стал для вас источником всех этих неприятностей?
– Думаю, это дело случая. У нас в стране много религий, много национальностей. Я всегда ездил спокойно. Теперь это кому-то, видать, невыгодно. Почему это упало на меня? Представители татарской диаспоры носят такой головной убор, другие диаспоры – другую шапочку. Но сейчас время такое. У меня обычные брюки, обычное пальто, обычный свитер. Никаких особых брюк или свитеров я не ношу. У моих сестёр, у мусульманок, с одеждой сложнее, они должны покрывать волосы. Но они всё равно делают это. Что здесь особенного? Православные женщины тоже ходят в платках, чтобы не быть простоволосыми. Я так одеваюсь уже девять лет. Раньше носил куртки, если пальто – то чуть выше колен. Потом просто чуть-чуть удлинил одежду.
- В Петербурге вы видели много людей, одетых так же, как вы?
– С 1990-х годов, когда я был в Петербурге, я запомнил, что петербуржцы ходят в пальто. В Петербурге все люди одеваются в тёмное – в серое, в чёрное. В других городах я хожу в светлой одежде. Но это тоже длинные брюки, удлинённый пиджак. И никогда вопросов ко мне не было.
- Вам никогда не советовали одеваться иначе?
– Многие советовали. Многие из духовных лидеров в мечетях. Но есть и другое мнение. Другие имамы говорили, что надо в такой одежде ходить. Я одеваюсь так, как считаю нужным. В Москве, в Петербурге люди носят бороды и длинные пальто – и никто им ничего не говорит. Есть люди, которые носят серьги. Им же не говорят, чего это ты серьгу носишь?
- Вы сказали, что девять лет так одеваетесь. Вы девять лет назад уволились со службы?
– Нет, со службы я уволился гораздо раньше. Вы понимаете, что дело не в одежде, а в принципах?
- Значит, что-то заставило вас 9 лет назад сменить принципы и стать мусульманином?
– Я не девять лет назад стал мусульманином. Моя мама – татарка. Все родственники со стороны мамы – татары. И мой старший брат, и я – мы росли в традиционной исламской семье.
- Как ваша семья восприняла то, что произошло с вами?
– Мои родственники живут от Владивостока до Москвы. Им всё это доставило серьёзные волнения. Конечно, они звонили, волновались. У мамы больное сердце, сейчас надо будет везти её в Уфу в кардиологический центр. Такие последствия этого тяжёлого случая.
- Вы сказали, что не были в Петербурге с конца 1990-х. Вы сейчас приехали просто как турист?
– Да, просто на экскурсию приехал. Город красивый, не был давно. И сестрёнка у меня хочет поступать… Как же он называется? В Институт культуры.
- Как раз в тот день, когда вы были в Петербурге, у нас проходили акции дальнобойщиков. Вы ведь тоже дальнобойщик? Ваш приезд с этим никак не был связан?
– Нет, я в этом никак не участвовал. И я, в принципе, не то чтобы дальнобойщик, я просто на дальние расстояния езжу. Просто между городами в Ханты-Мансийском округе.
- Когда появилась информация о том, что вас якобы уволили из-за ваших последних приключений, зашли разговоры, что Минобороны стоит предоставить вам работу. Вы даже при угрозе безработицы не готовы вернуться на службу?
– У меня есть работа, слава Богу, меня никто не увольнял. Поэтому этот момент я не рассматриваю. Сейчас я прилетел в Нижневартовск, я здесь работаю, буду этот вопрос урегулировать. Старший брат пока дома – мамой занимается, я буду решать вопрос с работой. Начальство своё я пока не видел, завтра с ними встречусь, но пока по телефону сказали, что меня не увольняли.
Беседовала Ирина Тумакова, «Фонтанка.ру»
