ПоделитьсяСуд согласился с тем, что детский самокат может быть оружием, и отправил напавшего на мальчика хулигана в СИЗО. Потому что тот иногда ночует у своей девушки и не работает по специальности.
Удар по лицу, оставивший синяк на скуле десятилетнего мальчика, обернулся камерой следственного изолятора для виновника – 23-летнего петербуржца Никиты Кравченко. Постоянно проживающего и зарегистрированного в Петербурге, официально ранее не судимого, административных взысканий не имеющего. Самокат, который полетел вслед убегающему ребенку, перевесил раскаяние.
Судебное заседание, определившее меру пресечения для Никиты Кравченко, 9 апреля ударившего ребенка на Ланском шоссе, раскрыло интригу примененной следствием 213 статьи о вооруженном хулиганстве. Предметом, используемым в качестве оружия, признан детский самокат.
Конфликт между 23-летним Кравченко и мальчишкой произошел в 16 часов 9 апреля на пешеходном переходе у дома 27 по Ланскому шоссе. Мальчик с самокатом не то переходил проспект на зеленый свет (по версии следствия), не то переезжал на красный (по версии подозреваемого). Чем-то он Кравченко, проезжавшего мимо на «Киа Венга», рассердил, и тот выскочил из машины, догнал ребенка и ударил по лицу. Затем швырнул в его сторону самокат. Двоих прохожих, вознамерившихся обидчика задержать, Кравченко припугнул не то «предметом, похожим на нож» (по версии свидетелей), не то длинным ключом от гаражного замка (по версии Кравченко). После чего «с места происшествия скрылся». Но уже через сутки был задержан в 34 отделе полиции, куда сам явился по телефонному звонку.
Необычное началось сутки спустя, когда дознание УМВД по Приморскому району возбудило уголовное дело по пункту «в» части первой статьи 213 УК, предусматривающей хулиганство с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, а СК принял дело к своему производству, а затем вышел с ходатайством о содержании Кравченко во время следствия в СИЗО.
История разъяснилась, когда 12 апреля в зале Приморского районного суда заместитель районного прокурора Ася Локоткова зачитала ходатайство об аресте. Главным оказался даже не «предмет, похожий на нож», который видели свидетели, а самокат ребенка. Кравченко, согласно документу, «нанес не менее одного удара кулаком по лицу несовершеннолетнему потерпевшему, после чего, использовав в качестве оружия самокат, нанес указанным самокатом последнему не менее одного удара в область ног».
Кравченко, по мнению следователя, поддержанному прокурором, необходимо поместить до суда в камеру по ряду причин:
– он может скрыться, так как по месту регистрации не проживает. (В ходе заседания было установлено, что Кравченко вообще-то по месту регистрации как раз проживает, но примерно половину времени проводит у своей девушки Анастасии Приезжевой (которая присутствовала в зале), в Петербурге по известному адресу. Но прокурора это не убедило);
– он может скрыться, так как холост и не имеет детей, а значит, не имеет прочных социальных связей;
– он может скрыться, так как после совершения преступления скрылся с места происшествия. Правда, потом явился в отдел полиции, но об этом прокурор не упомянула;
– может продолжить заниматься преступной деятельностью, так как ранее привлекался к уголовной ответственности за совершение корыстного преступления. (То, что это было пять лет назад, а уголовное дело о краже было прекращено судом ввиду примирения сторон и Кравченко никогда никаким судом не был осужден, осталось за кадром);
– он может оказать давление на свидетелей и потерпевших, так как «потенциально имеет возможность установить их место проживания». (Что это за «потенциальная возможность», упомянуто не было).
Особую общественную опасность преступления, как заявила Ася Локоткова, обусловило и то, что оно было совершено в дневное время.
«Подозреваемый особо опасен для общества. Избрать иную меру пресечения – невозможно», – закончила своё выступление советник юстиции Локоткова.
Вид субтильного и едва не плачущего Кравченко несколько принижал пафос прокурорского вступления.
«Я очень сожалею, что эмоции взяли верх над моим разумом. Скрываться не собираюсь – сам же пришел в полицию. Очень хотел бы извиниться перед мальчиком, но его здесь нет. Вину свою признаю частично», – заверил суд Никита Кравченко. После чего ответил на вопросы.
Его защитник, адвокат Екатерина Шадрина, поинтересовалась, не намерен ли Кравченко оказывать давление на свидетелей и продолжать заниматься преступной деятельностью. Подозреваемый пояснил, что не намерен, а в полицию явился, так как его замучила совесть.
Сложнее оказалось ответить на вопросы судьи.
– А если бы взрослый человек переходил дорогу, пусть даже на запрещающий сигнал светофора, а не малолетний ребенок, вы бы так же себя вели? – неожиданно спросила Эльвира Трифонова.
– Думаю, да, – ответил Кравченко и тут же об этом пожалел.
– То есть вы не можете сдерживать эмоции по отношению к окружающим? Вы будете реагировать так на всех, кто будет переходить на красный сигнал светофора? Вы опасны для окружающих! – заключила судья. Дальнейшее обсуждение и ожидание её решения о мере пресечения после этих слов показалось простой формальностью.
Адвокат Шадрина, тем не менее, выступила с краткой речью, сообщив, что полностью поддерживает позицию своего подзащитного и полагает, что в удовлетворении ходатайства следствия нужно отказать. Так как он зарегистрирован, постоянно проживает, сведений о судимости нет, давления ни на кого оказывать не собирается, скрываться не будет.
Надо полагать, это максимум, что могла сделать в данной ситуации Екатерина Шадрина, которая, судя по её беседе со следователем в коридоре суда, впервые увидела материалы дела за несколько минут до начала заседания и просила следователя объяснить, в чем состоит обвинение: «Хотя бы вкратце? Что, собственно, произошло?». Повезло: в начале заседания произошла задержка и это, видимо, позволило хотя бы пролистать папку с документами.
– Почему вы официально нигде не трудоустроены? – уточнила у подозреваемого судья Трифонова перед тем, как удалиться в совещательную комнату. – В чем дело? Почему не работаете по специальности?
Ответ Кравченко, который последнее время работал без официального оформления, судью очевидно не устроил. Воспользовавшись тем, что ему дали слово, Кравченко попытался исправить свой оказавшийся «неправильным» ответ на вопрос о том, как бы он действовал, встретив на пешеходном переходе не ребенка, а взрослого:
– Я неправильно сказал, что я на переходе... ребенок... просто я…
– А это не имеет значения! – оборвала его судья и удалилась принимать решение.
Сюрприза не произошло, и доводы следствия и прокурора были не просто приняты, но названы «убедительными, полными, объективными» и даже «бесспорными». Суд пошел даже дальше и своим решением установил, что у подозреваемого «неустойчивая психика». Кравченко отправится в следственный изолятор на два месяца.
Перед тем, как арестованного увёл конвой, журналисты смогли задать ему несколько вопросов:
– Никита, какой был самокат? Сколько он весил примерно?
– Обычный детский самокат, не больше килограмма.
– Вы попали мальчику по ноге?
– Я самокат швырнул на землю, он отскочил и слегка задел ему по ноге.
Для справки: насколько известно «Фонтанке», у потерпевшего обнаружен ушиб мягких тканей на лице справа, на ногах следов удара не обнаружено.
Кравченко говорит, что будет обжаловать свой арест, но, судя по всему, не очень хорошо представляет, как это делается и кто ему в этом поможет.
Помощи ждать не от кого: очевидно виновный в нападении на десятилетнего ребенка не подходит на роль жертвы. Даже если отсутствие детей, зарегистрированного брака и периодические ночевки не по месту регистрации всерьез рассматриваются как основание для ареста.
Денис Коротков, «Фонтанка.ру»
