ПоделитьсяПосле трех с половиной месяцев в СИЗО «евангелист» Tor project, математик Дмитрий Богатов рассказал «Фонтанке» о том, чем может закончиться борьба государства с анонимным Интернетом, как «ботаника» приняли в тюрьме и почему от внезапного визита силовиков не застрахован никто из пользователей.
«Фонтанка» начала этот разговор с Дмитрием Богатовым, когда он ещё находился в СИЗО. Ответы были получены через несколько дней после того, как математик был отпущен под домашний арест.
- Как меняется жизнь «компьютерного человека», когда за ним приходят люди в погонах? История ваших диалогов с силовиками началась, когда к вам однажды позвонили в дверь по вашему делу, или вы имели какой-то опыт раньше? О чём первом вы подумали, когда поняли, кто пришёл?
– Это дело – это мой первый опыт общения с людьми в погонах. Их фраза, что у «них повестка», ассоциировалась только с военкоматом.
- Вы вообще до всего этого думали, в принципе, о том, что за свою деятельность можете привлечь внимание органов?
– Внимание – допускал, но полагал, что не нарушать закон – этого достаточно, чтобы не иметь проблем с правоохранительными и судебными органами.
- Как реагировали силовики, когда они увидели, за кем пришли? Всё-таки образ «математика, программиста, ботаника» не попадает в стереотипную картинку персонажа, которого обвиняют по столь тяжким статьям.
– У меня много компьютерной техники, и силовики усмотрели в этом соответствие своему представлению об интернет-преступнике. Вникать в объяснения про Тоr они не пожелали, ограничившись заклинанием «разберёмся».
- Когда вы попали в полицию, а затем в камеру, что вы испытали? Какие чувства, эмоции?
– Удивление, почему они раскочегаривают всю эту процессуальную машину, если технически всё очевидно. И зачем тогда эксперта с собой привезли? А в камере изолятора совсем другой вопрос: «сколько же можно курить?»
– Как реагировали люди в камере, когда узнали про ваши статьи?
– Недоумение. Не вписываюсь я в образ террориста. В целом отношение было абсолютно нормальным. Самое сложное было в том, что в изоляторе почти все курили. Благо, в СИЗО камера была некурящая.
Фельдшер СИЗО выказала свое удивление, что такой «божий одуван» здесь делает. Что же думает следователь, мне неизвестно.
- Писали ли вам ваши ученики, пока вы были в СИЗО?
– Ученики учились, а вот их мамы доносили радостные вести: птенцы летают сами.
- Чья поддержка вас удивила? В вашу поддержку развернулась целая кампания #freebogatov. Вы понимаете людей, которые не боятся показывать свои лица и фотографироваться?
– Больше всего меня удивила поддержка Путина В.В.: «…IP-адреса, их вообще можно придумать. Вы знаете, как много специалистов? Они сделают так, что и с вашего адреса, с домашнего, дети ваши послали». А людей, которые меня поддерживали, я понимаю и благодарен им.
- Теперь следствие разберется чисто технически, как работает хотя бы Тor?
– Желание контролировать и желание понимать – это разные вещи.
- То есть вашим «коллегам» – компьютерщикам грозит ваша участь?
– В опасности далеко не только программисты и администраторы. Вот, к примеру, сколько sim-карт оформлено на вас? А что если на ваши паспортные данные, которые есть у банковского служащего, у вашего работодателя, в киоске, где вы делали ксерокс паспорта, оформят ещё одну карточку и с её использованием совершат что-то противоправное? При такой работе силовиков доказывать, что вы не верблюд, вы будете из СИЗО.
- Human Rights Watch в своём недавнем докладе сообщают о двукратном росте количества осуждённых россиян за онлайн-высказывания за последние 1,5 года. Как вы оцениваете такую динамику?
– Значит ли это, что через 24 года на свободе не останется никого?
- Неужели так однозначно? В информационном пространстве расходится тэг, что «дело Богатова» – это «дело против каждого пользователя Интернета». Но ведь не каждый пользователь Интернета думает о том, как защитить от контроля свою сетевую жизнь. Есть люди, живущие по принципу «я честный человек, мне нечего скрывать».
– «Дайте мне шесть строчек, написанных рукой самого честного человека, и я найду, за что его повесить», – сказал кардинал Ришелье, известный также как «красный кардинал». В текущих реалиях правоприменения в ваших шести строчках почти наверняка можно усмотреть составы статей 280 и 282 УК. Если будет необходимость. Есть ещё один важный момент. Анонимность отделяет точку зрения от человека. Исключает моменты ad hominem (с лат. — «аргумент к человеку», логическая ошибка, при которой аргумент опровергается указанием на характер, мотив или другой атрибут лица, приводящего аргумент, вместо указания на несостоятельность самого аргумента, объективные факты или логические рассуждения. – Прим. ред.). Кстати, а почему свою точку зрения на выборах честные люди излагают анонимно?
- Государство пытается взять под контроль и криптовалюты. Люди из окружения президента говорят, что он «буквально заболел этим». Цифровые деньги можно вообще взять под контроль органами, которые обычно контролировали классические экономические инструменты?
– Можно. Получится «1984» (роман-антиутопия Джорджа Оруэлла. – Прим. ред.).
- Еще Госдума приняла новые «цифровые законы» – о регулировании мессенджеров и запрете VPN. Анонимайзеры можно запретить? Защищённые мессенджеры остались в прошлом?
– Социальные проблемы нельзя решить техническими методами.
- И все же про средства обхода блокировок... может ли государство их победить посадками и блокировками самих VPN?
– Это технические инструменты. Запретить можно все, но на это нужны основания. Терроризм? Повторяя это слово как мантру, у нас раз за разом отнимают кусочек свободы. И что, вы чувствуете, как запрет на какие-то книги сделал вашу жизнь безопасней? Каждый год от ДТП умирает больше людей, чем от террористических актов. Не нарушайте ПДД, и вы сделаете свою жизнь куда безопаснее, чем вся Дума вместе взятая. Дети? Воспитанием детей должны заниматься родители. Давайте не будем валить с больной головы на здоровую и не ограничивать свободу людей из-за родителей, которые не способны объяснить своему ребенку, что такое хорошо, а что такое плохо. Авторские права? Авторские права – это инструмент, призванный защитить общество от того, что автор не может творить, потому что он должен обеспечивать свое существование иначе, и, следовательно, общество бы испытывало нужду в книгах или фильмах. Зачем обществу нужны авторские права, которые позволяют выжимать последнее из школ и учителей? Наркотики? Блокировка статьи на Википедии решила проблему наркоторговли? Я сидел и смотрел телевизор, в котором серьезные люди с серьезным видом несли чушь про «противоправную информацию», и пытался понять: неужели им кто-то верит?
Если им никто не верит, а ситуация вот такая, то я не знаю, что делать. Но если вы видите кого-то, кто верит, что ограничение свободы даст безопасность и улучшит жизнь, не пожалейте сил, донесите до него гордость человека, который сам способен понять, что такое хорошо, а что такое плохо. И я верю, мир станет лучше.
Самое страшное для любой государственной структуры – это не успеть ответить на заявление в срок. Поэтому изучайте законы и жалуйтесь, жалуйтесь, жалуйтесь, но помните, что с мертвой точки движение начнется только тогда, когда госслужащим перестанет хватать времени даже на формальные отписки.
Николай Нелюбин, специально для «Фонтанка.ру»
