ПоделитьсяНа что миллиардер может рассчитывать за помощь городскому женскому баскетбольному клубу, чем кадыровская Чечня отличается от старой, почему Путин не уходит — в интервью «Фонтанке» всё объяснил бизнесмен Кюри Усманов.
У женского баскетбола в Петербурге появился новый покровитель — бизнесмен Кюри Усманов, чье состояние, по данным на 2017 год, оценивается в 3 млрд рублей. Это он обещал в 2015 году построить Яхтенный мост, но за несколько месяцев дальше слов дело не сдвинулось, а сроки поджимали – мост нужно было сдать к Кубку Конфедераций-2017. В итоге мост был построен силами и за счет средств пяти крупнейших отраслевых подрядчиков. Позже Кюри Усманов объяснял неудачу стремлением сделать мост известным на весь мир и слишком сжатыми сроками. Теперь у Усманова новый городской проект – женский баскетбольный «Спартак». О нем, а также о том, как трудно быть Путиным или Ротенбергом, о своем дяде, который чуть не арестовал Дудаева, – в интервью «Фонтанке».
Миллион поклонников баскетбола
– Все так огорчились, когда не дождались вас на презентации женского «Спартака».
– Да, к сожалению, не смог приехать. Мне очень хотелось представить команду, тренера, других людей, которые участвуют в этом деле. Это первый шаг к возрождению команды. Для начала неплохо, а как там дальше все сложится – посмотрим. Задача максимум – выступление в премьер-лиге (высший дивизион отечественного женского баскетбола. – Прим. ред.). Решение будет принимать Георгий Сергеевич Полтавченко. Где-то в конце января проведем совещание. Там и определимся. На сегодняшний день команда, играющая в Суперлиге-2, неплохая, с учетом того, как мы собирали ее.
– Как?
– Буквально за две недели собрали. Потому что я сначала был исполняющим обязанности президента мужского «Спартака». Но исполняющий обязанности президента петербургской федерации баскетбола Валерий Диев уговорил меня перейти в женский «Спартак». От «Ладоги» им достались определенные проблемы, которые нужно было решить и организовать новый коллектив. Я обговорил еще с Беловым (глава спорткомитета. – Прим. ред.). И надо отдать ему должное, Белов выполнил все обещания и продолжает нам помогать дальше. А если говорить о финансировании, то я отношусь к этому как бизнесмен. Да, есть субсидии от города (32 миллиона рублей в 2018 году. – Прим. ред.), но я бы назвал это государственно-частным партнерством. Субсидии все равно покрывают только часть расходов. Решить старые проблемы за их счет было невозможно. Тут нужно уже искать внебюджетное финансирование: либо самому вкладываться, либо вести переговоры со спонсорами. Есть два вида спонсоров. Первый – я их называю административными: получили указание сверху, социальная поддержка, все дела.
– Наверное, это не очень надежные партнеры.
– Наоборот. Это самые надежные.
– Ну почему же? Власть сменится – и уйдут эти спонсоры.
– Ну как бы да. Но я все равно сторонник искать ресурс, который есть на рынке. Это компании, которые хотят размещать рекламу, бизнесмены, которые по собственной воле хотят участвовать в социальных проектах. У меня есть фонд «Будущее Родины». Я сам придумываю проекты, реализую их и получаю от этого удовольствие и социальный статус. А у некоторых компаний нет возможностей реализовать собственные проекты, они хотят в них просто участвовать.
– Вы всерьез считаете, что женский баскетбол может быть интересен бизнесу без указки сверху?
– Вот смотрите. Почему спорт в России недобирает рекламу? Дело в телевидении: мало показывают. У нас есть планы, которые будут связаны с телевидением, – зрелищные и интересные программы. Может, это будет «Матч ТВ», может, другие каналы. В Санкт-Петербурге свыше миллиона человек, которые интересуются баскетболом и любят эту игру.
– Откуда у вас такие данные?
– Это по моим личным оценкам, плюс разные источники. В этом месяце закажем официальное исследование, в результате которого получим уже конкретные цифры. Вы посмотрите, как любят в Петербурге хоккей и футбол. С баскетболом то же самое.
– Ну не скажите. Посещаемость у баскетбола в Петербурге в разы ниже, как и в целом по России.
– Если над этим не работать, так все и будет. Ну каких вы знаете баскетболистов «Зенита» и «Спартака»?
– Из «Зенита» почти всех смогу назвать, в «Спартаке» парочку.
– Вот, вы спортивный журналист – и то вам трудно. А хоккеистов вы знаете, наверное, всех. Если мы не будем писать про баскетболистов «Спартака», никто так и не узнает, что они есть. Вот над этим надо работать, тогда и посещаемость будет. Мы сейчас вот приняли решение, что президентом клуба будет женщина.
– Яна Отман?
– Да, она. Она вице-президент моего фонда. У нас есть проект «Ралли Мира». Вот она его весь подготовила сама, придумала идеологию. Раз у нас женский клуб, то и президентом будет женщина. Мы ищем все возможные пути, которые могут приносить пользу.
– Яна Отман – противоречивая фигура. "Мисс Санкт-Петербург-2017". Никогда не имела отношения к баскетболу. Не все поняли ее назначение.
– Ну а кто еще? Если нужен кто-то, кто мог бы подсказать по спорту, для этого есть Плешакова и Угрюмов. Смотрим дальше. Весь баскетбольный клуб у меня в штате фонда. Кто будет представлять клуб, проводить всякие мероприятия, связанные не со спортом, для популяризации женского баскетбола, заниматься промоушеном? У меня вот есть вице-президент фонда Яна Отман. Она отлично справилась с «Ралли Мира», почему бы и на этом проекте ее не задействовать? Например, один из наших партнеров – торговый дом «Эскада». В мужской бы клуб он не пошел. Они будут нас где-то одевать, где-то, может, и деньгами помогать.
Губернатор сказал: выбирайте участок
– Вот вы говорите, что подходите к управление клубом как бизнесмен. Лично у меня женский «Спартак» и слово «бизнес» как-то не вяжутся друг с другом.
– Да, это не бизнес-проект. Сейчас объясню. Управление клубом, как и любой структурой, где есть деньги, – это расчет. Неправильно рассчитал – будешь нести убытки. Мы вот в сентябре заявились с расчетом на субсидии от города. А если бы их не было? Значит, нужно делать запас, чтобы доиграть сезон.
– Есть период планирования?
– Задача стоит отыграть до конца сезона и попасть в тройку. Где-то до конца февраля мы должны определиться, с каким предложением мы идем в Георгию Сергеевичу – Суперлига-1 или Премьер-лига. Скорее всего, это будут оба варианта, и мы ему покажем, каких они требуют затрат.
– Сколько нужно денег для игры в Премьер-лиге?
– Где-то 80 – 100 миллионов рублей. Это раза в четыре больше того, что есть сейчас.
– Говорят, что город хочет в Пушкине построить «Спартак Арену» и вы в этом активно помогаете.
– Уже в Пушкине не хотят. Ну то есть, мы сейчас обсуждаем. Я-то хочу, пытаюсь убедить, что это хорошее месторасположение. Губернатор сказал: выбирайте участок, концепцию, нужен баскетбольный комплекс. Предупредил, что бюджет будет ограничен: город не может себе позволить большие траты. Задача: за минимальные деньги построить хорошее сооружение. Для меня сделать концепцию и все подготовить – не проблема. Я даже не поленился, заказал концепцию у итальянцев и слетал в Таллин, посмотреть на один спортивный комплекс: волейбол, баскетбол, выдвижная ледовая арена, два катка, керлинг, хоккей, 5 тысяч мест. Я посмотрел на это и подумал, что это все стоит миллиарда три. А я дружу с главой местного национального олимпийского комитета. Он еще консул Монако в Эстонии. Спросил у него, сколько такой комплекс стоит. Оказалось, 15 миллионов долларов. Ну то есть, построить что-то качественное и недорого можно. Мы стали смотреть участки, и я выбрал Пушкин. Во-первых, это юг Петербурга – одна локация с Экспофорумом, рядом строится "Сколково-2". Во-вторых, это логистика. Назовите мне место в Санкт-Петербурге, из которого вы не доедете за 30 – 40 минут до Пушкина? Допустим, если выбирать земельный участок в центре. Где вы здесь поставите парковку на 3 тысячи мест? Поэтому мое субъективное мнение: Пушкин — идеальный вариант. Но есть другое мнение.
– Вы сейчас про мужской «Спартак» говорите? Это же они против Пушкина.
– Да, у них свое мнение. Они хотят, чтобы было ближе к центру. Я не против, ищите решение. Причем, когда я предлагал Пушкин, я работал еще в мужском «Спартаке». Потом перешел в женский, и тут я выясняю, что мужской «Спартак» вдогонку против.
– Какая площадь комплекса?
– 4 гектара, на три тысячи посадочных мест. Я сформировал две группы — по изучению земельного участка и по созданию концепции. Мне хотелось, чтобы здание было красивым, чтобы людям было приятно на него смотреть.
– За чей счет?
– За свой, а за чей же еще? Концепцию делала итальянская фирма, с которой я уже работал, поэтому они делали с большими скидками. Получилось около 10 тысяч евро. Поэтому сейчас ждем решения губернатора. Я очень надеюсь, что он выберет Пушкин.
– Кто вас вообще уговорил заняться женским баскетболом?
– Исполняющий обязанности президента федерации Валерий Диев. Он долго уговаривал меня.
– Какой довод оказался решающим?
– Он сказал: «Ты приложишь немного усилий, 1 – 2 сезона, и он будет играть в премьер-лиге. У нас по девушкам очень сильные позиции». И это оказалось правдой. Сейчас клуб собрали «на коленках», и он занимает четвертое место сейчас.
– Рассказывали, что вы помогли расплатиться с долгами, оставшимся от «Ладоги».
– Я же вам сказал, что женский «Спартак» – это государственно-частное партнерство. Город помогает субсидиями, я тоже помогаю, чем могу.
– Например, субсидий для участия в премьер-лиге явно не хватит. Вы готовы добавить из собственного кармана?
– Это как Георгий Сергеевич скажет. Объясню мои функции. Я не спонсор клуба, я управляю клубом по поручению губернатора и делаю это вместе с комитетом по спорту. Нужно было решить кое-какие финансовые вопросы – я помог их решить. Дальше мы будем определять задачи. Координатор — глава спорткомитета Белов, выбор стратегии – за Полтавченко.
– И так все-таки, если будет принято политическое решение выходить в премьер-лигу, вы согласны будете выступить уже в качестве спонсора команды?
– Частично да.
– Вы все время говорите про Георгия Полтавченко. В 2019-м закончится очередной его срок, если он решит уйти – закончится и вся история с баскетболом в Петербурге?
– Вот смотрите, Петербург – не самый последний город в России. Баскетбольный клуб существует здесь с 1934 года. Он не играл только по одной причине – неправильно кто-то рассчитал бюджет. То, что он не играл, это, по моему мнению, нонсенс. Я уверен, что Георгий Сергеевич дал импульс баскетболу не потому, что он так его любит, просто это не последний вид спорта в городе. С футболом у нас все понятно – «Зенит», «Динамо», «Тосно». Хоккей – СКА. Баскетбол – заиграл женский и мужской «Спартак». Я уверен, что будущее есть.
– Грубо говоря, Полтавченко уходит – вы продолжите поддерживать «Спартак»?
– Конечно буду. Я действительно переживаю за команду. Могу гарантировать, что, если я даже приму решение уйти из баскетбола по каким-то причинам, в жизни разное бывает, никаких долгов я после себя не оставлю. Это обещание Кюри Усманова.
Не путинист
– Как вы вообще оказались в баскетболе?
– Меня привел в баскетбол покойный Алексей Бурчик (советник губернатора, умер на днях, пострадав в ДТП. – Прим. ред.), с которым мы знакомы с 2001 года. Это был очень позитивный человек. Он мне тогда сказал, что вот есть задачи, нужно их решать. Так я стал президентом федерации баскетбола.
– Это вы еще в Балтийском страховом обществе работали.
– Да, там и в Совете Федерации. Постоянные поездки Москва – Питер. Интересное время было. Я могу обещать, что клуб этот я на полпути не брошу. Будем рассчитывать, идти, двигаться. «Спартак» не зачахнет.
– Почему для вас это так важно?
– Я же изначально поддерживал мужской «Спартак». Я зашел в этот проект с Бурчиком, и сейчас оставлять это на полпути странно. Плюс это мне действительно интересно. Плюс, как я уже говорил, участие в социальных городских программах – это статус. Потом, когда ты видишь, что некоторые вещи, которые важны для города, ты сам модерируешь и представляешь, это все равно приносит удовольствие. Еще один момент. Когда Георгий Сергеевич только стал губернатором, у меня с ним состоялась первая встреча. И он мне сказал: «Я жду работы вашего фонда на благо города». Ну вот я и стараюсь. Я считаю, что городские проекты, которые я проводил, – достойные. Например, в 2013 году я совместно с принцем Монако Альбертом провел ралли электромобилей Санкт-Петербург – Монако. Мы стартовали прямо на Исаакиевской площади, а на финише в Монако нас лично встречал Альберт. В том же году мы успешно реализовали олимпийский марафон здоровья в школах. Было 300 тысяч участников. Были подарки – и денежные, и мячи баскетбольные, и инвентарь. Я получил от этого большой положительный заряд.
– Вы же это все не просто так делаете. Вам это все потом помогает в ведении дел?
– Нет. Все эти истории были много лет назад: социальный проект провел – что-то от города получил. Сейчас такого нет. Иногда приходят разные строительные компании: мы вам поможем, но помогите нам с получением подряда. Ну это глупо.
– Разве примерно так все и не происходит?
– Объясняю. Сейчас есть один критерий оценки работы строительных компаний – профессионализм. Если ты способен это сделать, если твоя компания отвечает всем требованиям, ты идешь, получаешь заказ и работаешь. А рассчитывать на преференции за то, что ты что-то социальное профинансировал, это утопия. Конечно, немножко это тоже учитывается, но это далеко не решающий момент.
– Решающий, наверное, – это личные отношения.
– Когда решения основываются на личных отношениях, а не на государственных приоритетах, это рано или поздно обернется провалом. Человек, чья компания отвечает всем требованиям, и без личных отношений всегда будет получать тендеры. Если не отвечает, а включаются личные отношения, то в будущем такая схема все равно будет хромать.
– Ну слушайте, мы же живем в России, и здесь, если ты приближен к власти, тебе всегда это идет в плюс. Те же компании Бориса и Аркадия Ротенбергов, например, постоянно выигрывают самые крупные госзаказы.
– Ну это совсем другая история. Кстати, вот один момент забыл сказать. Игроки и тренеры женского баскетбольного клуба «Спартак» официально приняли решение поддержать кандидатуру Путина и будут призывать своих болельщиков голосовать за него. Сейчас идут переговоры о вступлении в Putin Team. Теперь мы эту эстафету передаем мужскому «Спартаку» и другим нашим баскетбольным клубам. Вот Путина сейчас много критикуют. Но если реально посмотреть на вещи – не скажу, что я путинист, и никаких прогибов в этом нет, – Россия так хорошо, как при Путине, никогда не жила.
– Ну и таких высоких цен на нефть до этого не было.
– Ну, может, ему с этим и повезло, но при Советском Союзе цены на нефть тоже были высокие. К слову о Ротенбергах. Сейчас санкции включили на всех приближенных Путина. Ротенберги – капитаны отраслей. Все считают деньги, которые они заработали, но никто же не знает, как они этими деньгами распоряжаются. Я думаю, что они идут на решение каких-то специфичных государственных задач международного масштаба. Это же нужен большой финансовый ресурс. Поэтому они несут такую же ответственность и бремя, как и президент. Поставьте себя на место Путина.
– Ой.
– Представьте, что весь мир, все самые богатые и развитые страны идут против России. У нас ведь нет ни одного союзника, кроме армии и флота. И вся фокусировка идет на Путина. Представьте, что эта фокусировка идет на вас. Что весь мир говорит: «Артем, ты должен уйти. Артем, ты не прав. Ты демократию уничтожил, ты там еще что-то сделал». Среднестатистический человек просто сойдет с ума. Я в 2015 году смотрел на это все и думал: а не дрогнет он, выдержит ли? Был момент, когда он был очень подавлен, но потом он выдержал. Сегодня, смотрите, цены на нефть упали, бюджеты урезаны, курс поднялся. И теперь представьте, что санкции сняли, а страна уже научилась жить в такой экономии. Это сразу идет нам в максимальный плюс. «Сила Сибири», Арктическая программа, то есть все продолжает работать. Как бы не критиковали ввод войск в Сирию, это все равно участие, участие в большой политической игре. И это успех. Я считаю, что со времен СССР Россия на таком уровне еще не была.
– Звучит очень патриотично.
– Расскажу одну историю. В 2011 году на «Летучем Голландце» я принимал делегацию Финляндии во главе со спикером их парламента Ээро Хейнялуома. И вот он сидел напротив меня и задал такой вопрос: «Как вы считаете, Путин правильно идет на выборы на третий срок?» А я ему говорю: "Подумайте, какая может быть мотивация у человека?" Деньги? Допустим, Путин уходит. Он может себе найти работу в какой-нибудь транснациональной корпорации с окладом 100 млн евро в год? Спикер говорит: «Конечно, может». Теперь власть. Допустим, он за нее держится. Как вы думаете, он мог протащить через Думу и Совет Федерации закон, чтобы не пускать Медведева, а самому остаться? Мог. То есть не побоялся отпустить на время президентский пост. Хотя Медведев мог своим указом его и в отставку отправить.
– Ох, ну что вы говорите.
– Я понимаю, что это звучит дико, но это же возможно, правильно?
– В какой-нибудь параллельно реальности.
– Но ведь мог. А Путин не побоялся, отпустил. Это ведь дополнительные сложности. И финский спикер со мной опять согласился. Хорошо, допустим, Путин боится за свою безопасность. Он может сделать, чтобы у него была полная безопасность и пожизненное содержание семьи? Да. То есть Путина не мотивируют ни деньги, ни власть, ни безопасность. Что тогда? Возьмем финский бизнес. До 2000 – 2001 года финские бизнесмены тут в Питере все бегали от бандитов. Потом включилась государственная структура, и во главе встал закон. Спикер говорит: "Да". Спрашиваю: "Финский бизнес хорошо сейчас себя чувствует в России?" Он опять – да. И мы с ним в итоге пришли к тому, что история рассудит, кто был Путин для страны. Он до конца все равно не реализовал все свои идеи, поэтому ему нужен третий срок. И спикер говорит: "Да, я согласен". Ну а что касается Ротенбергов... возьмите любую страну. При каждом президенте десять таких же Ротенбергов, Тимченко, Ковальчуков. Нам их пихают и показывают, но они также несут это бремя. Я, например, на их месте оказаться бы не захотел ни за что. Представьте, за вами охотится весь мир и весь мир за вами следит. Если что-то пойдет криво, куда деваться на этой планете? Обвинят во всем, что было, что не было.
– Вы тоже миллиардер, пусть и рублевый. Вы на себе последствие санкций ощущаете, хоть они напрямую вас и не затронули?
– Конечно. У меня есть проекты в Европе, которые из-за этого пострадали. Про все рассказывать не буду, но вот один пример. Мы как-то в Петербурге на экономическом форуме подписали консорциум между Пулково, аэропортом в Римини и моей сан-маринской компанией. Италия очень лояльная к России страна, а аэропорт в Римини — единственный частный аэропорт в стране. При этом, по моей информации, из Рима постоянно на нашего партнера давят. То же происходит и с другими моими европейскими проектами.
Дядя — министр, прапрадед — герой войны
– У вас в «Фейсбуке» много фотографий из тира с оружием в руках. Это ваше хобби?
– Да, это я в Балтийском. Пару раз заезжал туда. Мне нравится стрелять. Там я стреляю из «глока». Мне кажется, мужчинам всем нравится оружие. Поэтому стреляю немного, спортом занимаюсь.
– Вы же дзюдо занимались. С Путиным на татами не пересекались в прошлом?
– Нет, ну он же из другого поколения. На форуме олимпийцев пересекались с ним. Пожали друг другу руки.
– Какие впечатления?
– Крепкое мужское рукопожатие.
– Вы родились в Грозном. Почему переехали в Петербург, а не в Москву?
– Так получилось, что мой родной дядя учился в ФИНЭКе, и я к нему приезжал в гости. В первый раз я сюда приехал с отцом в первом классе. Мне город очень понравился. Где-то уже с 7 – 8-го класса я понимал, что тоже буду учиться в ФИНЭКе. Но первый курс я отучился в Грозном, в нефтяном институте. Потом подумал: зачем мне этот мазут, нефть? Что в этом интересного?
– Но какие перспективы!
– Ну какие там перспективы были в 1987 году? Приехал в Петербург, и дядя как раз заканчивал институт. Он, кстати, тогда был самым молодым банкиром в стране. Ну и я тоже поступил. Думал, что переехал в Петербург временно, но тут как раз началась война в Грозном. Так и остался тут.
– Тяжело переживали те события в Чечне?
– Ну а как вы думаете? Конечно. Раньше, когда туда приезжал, все было в руинах. Меня поразило знаете что? В городах ты всегда ориентируешься по зданиям. Я прожил в Грозном, учился в центральной школе, спортом занимался, был лучшим учеником. И вот я возвращаюсь в Грозный, а всех этих зданий нет. И ты не знаешь, где находишься. Это очень страшное ощущение. У меня другой мой дядя был министром внутренних дел Чечено-Ингушской АССР. Он даже выписывал в 1989 году ордер на арест Дудаева. Ему позвонили из Москвы и сказали: товарищ министр, вы политикой будете заниматься или преступностью? Так у него этот ордер до сих пор дома и лежит.
– Вы, когда там еще в школе учились, какие-то предпосылки к дальнейшим событиям были?
– Не было вообще ничего подобного. У нас класс, допустим, был 40 человек. Из них 10 чеченцев, остальные других национальностей. И все со всеми дружили. Если бы кто-то тогда сказал, что такое вот будет всего через несколько лет, это бы приняли за фантастику. Для меня до сих пор загадка, как это все произошло. Думаю, что все это началось с 1989 года. Это была искусственно созданная ситуация, причем не только из России. Я, кстати, сделал историческое открытие.
– Ого. Очень интересно.
– Это эпизод, связанный с пленением шейха Мансура, это конец XVIII века. Он был пленен в крепости Анапа и доставлен в Петербург. Спустя три года он умер в Шлиссельбургской крепости. А расклад тут такой. Ведь это случилось сразу после заключения с Турцией Ясского мира: турки Мансура после этого просто отдали. Это они подняли его восстание, помогли с оружием и так далее, а потом сами же его и отдали. Помните в КГИОПе был генерал Макаров? Он такой интеллектуал в английском стиле, очень образован. Он большой знаток Чечни. Мы часто с ним общались, и он много мне рассказал. Когда я рассказал ему свою теорию, он согласился. Вообще, мой прапрадед был в конвое царя Александра II. У него орден Святой Анны за участие в Крымской войне, который дает потомственное дворянство. У нас известная семья. Нашу фамилию в Чечне все знают.
– У вас там много родственников осталось?
– Конечно. Но вообще нашу семью всевышний просто увел от этой войны. У нас нет больших потерь. Но я переживал, потому что ну а как не переживать, это же все равно моя родина. Петербург – моя вторая родина. Вся моя сознательная жизнь прошла здесь. Возможно, я здесь и доживу до конца своих дней. Потому что я вырос в одной Чечене, а сейчас там другая Чечня.
– Чем они отличаются?
– Одним вопросом. Один молодой родственник, который сейчас живет в Чечне, недавно спросил: «А правда, что у нас в Грозном жили русские?» После этого я понял, что это уже другая планета. Конечно, Кадыров сделал много для Чечни. Когда я был в Грозном в 2001 году и видел руины вокруг, думал, что город никогда не восстановится. Стоишь в центре, а вокруг просто поле и горы видно. Даже не представляю, сколько тонн тротила ушло на это. Сейчас там все отстроили, кто хочет – работает, кто хочет – учится.
– Из Грозного вы переехали в Петербург 1990-х, считавшийся тогда криминальной столицей. Эта сторона города вас коснулась?
– Я понимаю, к чему этот разговор. Меня как-то спросил один журналист, есть ли у меня скелеты в шкафу. Я ответил: «Знаете, скелеты в шкафу есть у всех, но я своими могу гордиться». Я лично знал 90 процентов всех персонажей 1990-х, но я сидел на своих темах. Меня жизнь сводила с правильными людьми. Один из моих лучших друзей – бывший министр путей сообщения Анатолий Зайцев. Он такой дядька хороший. Мы до сих пор дружим. Ему сейчас 77 лет, но в нем столько энергии.
– С бандитами пересекались?
– Ну конечно приходилось.
– Был момент, когда вам было по-настоящему страшно за свою жизнь?
– Отвечу вот как. Без подробностей. Мой сын 1995 года рождения. Бывали такие реальные моменты, когда я уезжал на какие-то жесткие темы, смотрел на сына и думал: а увижу ли я его в следующий раз или нет? Ну а с кем тогда такого не было? Со всеми, кто был в каком-то бизнесе. Для жителя Чечни это были еще более жесткие времена: любого могли остановить и просто паспорт порвать. В РУБОПе при входе лежал коврик с портретом Дудаева, чтобы ноги об него вытирать. Так что, кто бы и что сейчас не говорил про Кадырова, но он многое сделал, чтобы изменить такое отношение к чеченцам. Не видеть позитивные изменения невозможно.
Беседовал Артем Кузьмин, «Фонтанка.ру»
