ПоделитьсяДля посетителей новый музей-панорама «Прорыв» откроется 27 января, а 18 января здесь ждут Владимира Путина. Лидеру покажут то, чего еще никто не видел. «Фонтанка» испытала эмоции, предназначенные для первого лица.
Под Кировском воссоздан кульминационный момент операции «Искра»: красноармейцы атакуют огневой рубеж врага на берегу Невы. Зритель оказывается внутри трехмерной панорамы, которая пробирает до мурашек. Но после просмотра меньше всего хочется «повторить».
Замерзший берег Невы близ деревни Арбузово. Землянка, в которой только что ужинали немецкие солдаты, разорванный надвое советский танк Т-26, его башня стала удобной огневой точкой врага. Ледяной столб там, куда только что упала авиационная бомба, немецкий самолет Junkers Ju-87 пикирует над сошедшимися врукопашную бойцами. Вторая часть Т-26, отброшенная к кромке реки. Вдоль борта проходит зеленоватая линия: это отметка, оставленная поднявшейся по весне водой. Танк лежит здесь с 1941 года.
Для автора трехмерных панорам Дмитрия Поштаренко и команды «Невский баталист» визит Путина — своеобразный экзамен. Именно президент четыре года назад оценил работу молодых ребят и фактически благословил их на создание нового музейного жанра. Первая панорама «Прорыв» была временной, ее разобрали и утилизировали, когда срок экспозиции истек. Но лидер распорядился построить у Ладожского моста специальный павильон для новой, постоянной версии. С тех пор Поштаренко и «Невский баталист» сделали в общей сложности дюжину панорам — в том числе «Битву за Берлин. Подвиг знаменосцев» в Петербурге, «Кёнигсберг-45. Последний штурм» в Калининграде и «Героев Брестской крепости» в Рязани. Поштаренко и его команда практически жили на стройках своих панорам.
Теперь, когда спрашиваешь Дмитрия, о чем он мечтает, когда закончится работа над «Прорывом», он, не задумываясь, перечисляет: выспаться, сходить в театр, в кино, на свидание, в лес, в горы, поплавать. «Мечтаю увидеть всех тех людей, которых не видел годами, – говорит Дмитрий. – Вы не представляете, сколько друзей отпало. Все думают: это он накручивает, что занят. С девушками та же беда. Я четыре года не мог никуда нормально уехать. Стою перед границей в Бирму, у меня уже месяц распланирован. И мне звонят, говорят, что надо вернуться. Были билеты на лед Байкала — но тоже пришлось возвращаться».
«Что ты жалуешься, ты же в Исландии был», – подкалывает Дмитрия товарищ, пришедший вызволять его из цепких журналистских лап.
«Был, – признается Дима. – Когда мы сделали панорамы в Рязани и Калининграде, я спонтанно уехал плавать на сапе в Исландию, на остров Вестманнаэйяр. В интернете вы наверняка видели фотографию: маленький домик на большом зеленом острове. Когда я это фото увидел, решил попасть туда любой ценой. Готовиться мне помогал друг, капитан дальнего плавания, вместе мы прогнозы смотрели, маршрут выстраивали. Я добрался на пароме до ближайшего крупного острова архипелага и три часа плыл туда по атлантическому океану на доске...»
Несмотря на то, что о воссоздании панорамы было известно еще четыре года назад, на работу у ребят было всего четыре месяца. Главное отличие от первой версии — долговечность. Как рассказал «Фонтанке» директор музея-заповедника «Прорыв блокады Ленинграда» Денис Пылев, панорама сделана из долговечных материалов, которые будут сохранять свою прочность минимум 50 лет.
В павильоне два зала. Сначала посетители оказываются перед барельефом, символизирующим кольцо блокады. Здесь рассказывают об операции «Искра» и демонстрируют документальный фильм. А в следующем зале, площадью около 500 метров, воссоздано одно мгновение одного дня – 13 января 1943 года.
Судя по контрактам, опубликованным на сайте госзакупок, наполнение павильона обошлось в общей сложности более чем в 200 миллионов рублей.
«Самое сложное — это время, – говорит Дмитрий Поштаренко. – Соседнюю с нами диораму, которая меньше по размеру, делали три года. А мы в пустой зал зашли в сентябре. Это видение войны нашими глазами. А диорама фиксирует отношение к войне, которое было в 1980-е годы. И это очень важно. Каждый кусочек берега нам хотелось воссоздать так, как было.
По поиску мы знаем, что вся береговая линия была в лисьих норах, в блиндажах. Там люди спасались от авианалетов и артобстрелов. Но мы сдавали объект и не успевали. Тогда мы закрыли объем щитами, а когда появилось время, раскрыли щиты и сделали, как и хотели, лисью нору».
Дмитрий не просто так упоминает поиск. Из 18 краснармейцев, атакующих немецкие укрепления, 12 — реальные люди, которые воевали и погибали на Невском пятачке. И некоторые были найдены поисковиками. Один из бойцов, сошедшийся врукопашную с солдатом вермахта, – Филимон Якимович Соколов.
«Мы его нашли в 2010 году на Невском пятачке, – говорит Дмитрий. – Он погиб в даты этой операции, в январе 1943 года. Хотя числился захороненным на противоположном берегу Невской Дубровки. При этом он и его товарищи были обуты не в валенки, а в обычные кирзовые сапоги и ботинки».
Свет гаснет. В тишине нарастает гул приближающейся авиации, невский лед в ста метрах от зрителей буквально встает дыбом, прямо на людей несется оживший «юнкерс». Земля вздрагивает. Алое зарево озаряет подбитый советский танк. Панораму «Прорыв» дополнили 3D-мэппингом, сенсорный экран для управления мультимедийной частью пространства закамуфлирован под ящик от снарядов у входа в немецкую землянку.
Дмитрий Поштаренко готов говорить о каждом солдате «Прорыва».
«Это Дмитрий Семенович Стремин, мы его сюда художественным образом перенесли, – рассказывает Дмитрий, останавливаясь у пулеметчика. – Он погиб в 1942 году, найден был поисковиками из отряда Невской оперативной группы. При нем были смертный медальон и пустая кобура. В медальоне были данные: станция Невская Дубровка, улица Первой Пятилетки. Он до 1930 года работал на заводе «Красный треугольник» резчиком. А в 1930-м поступил в Академию художеств, Исаак Бродский называл его одним из лучших своих учеников. Переехал в поселок Невская Дубровка. Работал учителем рисования и черчения. Есть воспоминания, где дети описывают его комнату. Жил с тремя сестрами. Ушел на фронт и защищал свой дом с оружием в руках, переплыв через Неву. Здесь он пропал без вести. И спустя 70 лет вернулся домой». Скульптура Дмитрия Семеновича полностью готова, остался последний штрих — на котелке, висящем сзади, подписывают его фамилию и имя.
По замыслу Дмитрия, экскурсия по «Прорыву» должна длиться около 30 минут. В группе будет не более 15 человек.
«Человек должен попадать сюда подготовленным из первого зала, – рассказывает Поштаренко о том, как в идеале должно быть. – Где ему рассказали о поиске, о географии местности, о людях, которые здесь сражались. О том, как себя вести на подобной экспозиции. Группу сопровождает экскурсовод. Затем сверху звучит голос девушки… она рассказывает, что она видела в тот день. Потом сопровождающий предупреждает, что сейчас погаснет свет. Первое, что мы должны услышать, – это приближение наших бойцов по льду. Все ближе и ближе к нам. После этого взлетает немецкая осветительная ракета, наша ракета, артподготовка… Когда все заканчивается, экскурсовод предлагает людям пройти по маршруту самостоятельно еще раз. Возможно, кто-то будет плакать, а кто-то делать снимки».
«Дмитрий, а когда люди будут отсюда выходить, какой осадок должен остаться у них в душе?»
«Я задал точно такой же вопрос Леониду Никитичу Моторину, фронтовику, который участвовал в прорыве, – говорит Поштаренко. – Он сказал, что должно быть горько. Потому что мы должны понимать, что победа — это чудо, доставшееся дорогой ценой».
«Какой вопрос задаст Владимиру Путину его доверенное лицо Дмитрий Поштаренко, если получится перекинуться парой слов?»
«Я скажу о том, что для сапсерферов и каякеров закрыли воду, – неожиданно говорит Дмитрий. – Просто так взяли и закрыли, без обсуждений. Так дела не делаются. Я люблю воду, живу рядом с ней. Жду, когда лед растает, чтобы тренироваться на канале Грибоедова. И тут мне сказали, что это делать будет нельзя. Можно понять, почему чиновники так поступают, но надо искать компромисс».
Венера Галеева,
«Фонтанка.ру»
