Градсовет придавили памятниками

Петербург забрасывают проектами памятников. Среди желающих увековечивания — городской главк, православные патриотки и ветераны внешней разведки. В знак протеста архитекторы хлопают дверью.

Предпоследний градсовет утвердил два памятника. В результате последний, состоявшийся 17 января, оказался просто погребен под постаментами, стелами и скульптурными творениями: на повестку дня вынесли целых шесть проектов. Дело кончилось скандалом и демонстративным исходом из зала. 

Парад памятников открыло творение московского архитектора Василия Данилова, выполненное по заказу Межрегиональной общественной организации «Женское православно-патриотическое общество». Как выяснилось, православные патриотки изъявили желание поставить на площадке невдалеке от Морского собора в Кронштадте памятный знак «Триумф Российского флота». «Знак» представлял собой стелу шириной в десять и высотой в семь с половиной метров, в центре которой архитектор расположил шестиметровую мозаику. Монументальное полотно запечатлело парад Российского флота на рейде Кронштадта, состоявшийся 11 августа 1723 года. Увенчано сооружение скульптурными томагавками и георгиевскими лентами. С обратной стороны стелы авторы разместили герб Кронштадта. По мысли архитекторов, стела превратит площадку в саду около собора (площадью 25х35 метров) в некое подобие плаца, где можно будет проводить патриотические торжества.

Обсуждение, впрочем, не задалось с первой же минуты, хотя гости всячески пытались понравиться взыскательной петербургской публике. «В Питере мы работаем… ой, Питер нельзя произносить, мне говорили, надо Петербург», – рассыпался в любезностях художник Салават Щербаков, член авторского коллектива. Однако сколько-нибудь подробного архитектурного анализа коллектив представить не смог. В итоге обсуждение проекта решили перенести, попеняв москвичам на скудность видеопрезентации и отсутствие заключения КГИОПа.

Вторым заявителем стало ГУ МВД, которое вознамерилось отметить 300-летие российской полиции (породнив ее почему-то с полицией дореволюционной, а не с советской милицией). Градсовету показали бюст первого полицмейстера Петербурга Антона Девиера (1682 – 1745), сподвижника Петра I. Сам бюст уже готов, у градсовета же испросили мнения о возможности поставить его в Звенигородском сквере (на углу Звенигородской и Марата, у 28-го отделения полиции). «Интересно также, что именно тут в 1931 году появился первый в России вытрезвитель», – добавил в обсуждение любопытную деталь рецензент проекта Алексей Моор, уже год работающий главным художником Петербурга.  

Облик Девиера возражений не вызвал, заявителям лишь предписали подумать о благоустройстве самого сквера.

Многострадальный памятник поэту Михаилу Дудину в сквере на Большой Посадской улице обсудили на градсовете уже второй раз. «Постамент изменился, образ стали иным… но движение вниз — оно осталось, – критично заметил главный архитектор Владимир Григорьев. – Может, я неправильно понимаю образ Дудина? Может, он был похож на Байрона? Все-таки с Дудиным мы ассоциируем некий порыв, подъем». Однако от мысли о порыве архитекторы, пресыщенные памятниками, к этому моменту были явно очень далеки. А кто-то, видимо, вконец перестал понимать, зачем он тратит здесь свое время. «Скажите, а что вообще стало поводом для этого памятника? То, что Дудин здесь жил? И все? – не выдержал архитектор Евгений Герасимов. – Не достаточно ли было бы простой мемориальной доски?» В ответ Алексей Моор заявил, что доска, оказывается, на доме поэта давно уже есть. «Так зачем тогда еще и большой памятник? – взорвался Герасимов. – Что это такое? Да еще эта мозаика — воинствующий, беспрецедентный кич!» И с этими словами схватил портфель и покинул совет. 

«Иначе как структурной вакханалией все это назвать не могу, – взял слово зампред петербургского ВООПИиК Александр Кононов. – Только на сегодняшнем заседании — шесть памятников! В случайных местах, без продуманной политики по районам; мы же градсовет, мы должны быть барьером, в том числе для коллег из Общественной палаты (список деятелей культуры, которым установят памятники за счет бюджета Петербурга, утверждался в том числе профильной комиссией городской Общественной палаты. – Прим. ред.). Мы так любого деятеля увековечим, в Петербурге их тысячи, каждому ставить памятники? Нарастающий вал монументов — это просто беда. Сегодня этого хочет главк и Союз писателей, завтра захотят пожарные, послезавтра таможенники...»

Скандал попытался сгладить Сергей Орешкин. «Вспомните, что сквер на Большой Посадской отстояли от застройки в свое время. Чем больше памятников, тем лучше для города, тем больше благоустроенных скверов», – заявил он. Тем не менее авторский коллектив покидал совет не в лучшем настроении. А градсовет тем временем перешел к еще одному члену утвержденного городом списка «деятелей», достойных увековечения. 

Им оказался Сергей Королев, который, к слову, ни дня в Петербурге не работал и связан с Петербургом разве что названным в его честь проспектом. Однако памятник ему уже есть. Представивший его директор детско-юношеской спортивной школы олимпийского резерва Приморского района Виктор Горячев, возможно, вообще не понял сути мероприятия. Бюст, оказывается, уже стоит на проспекте Королева, возле спортшколы. Поставили его в марте 2017-го, ко Дню космонавтики. «А от нас-то вы что хотите тогда услышать?» – раздались из зала возмущенные голоса.

Нареканий не вызвали лишь два памятника из шести представленных на градсовет. Оба — авторства известного петербургского архитектора Владимира Горевого. Сначала градсовету показали бюст художнику Василию Верещагину — самому известному российскому баталисту. Инициатором установки бюста на Макаровской улице в Кронштадте (напротив Итальянского пруда) стала петербургская общественная организация «Ветераны внешней разведки». Впрочем, на градсовет разведчики не пришли, скульптуру представлял архитектор Олег Романов. «Я восхищен. Категорически приветствую», – заявил член совета Святослав Гайкович. «Безупречная работа», – согласился Сергей Орешкин.

Вторая работа Горевого была признана лучшей из всех шести. «Идеально. Если бы все памятники, наводняющие город, были такими», – вздохнул Александр Кононов. Скульптура будет поставлена в Павловске в память о первом директоре Павловского дворца-музея Анны Зеленовой, на долю которой выпало возрождение дворца и парка из послевоенной разрухи. 

Анна Зеленова — легенда российского музееведения и реставрации, а возрождение Павловска под ее руководством давно признано беспрецедентным культурным подвигом. Именно ею в Павловске была создана школа отечественной музейной реставрации. В 1957 году были открыты для посетителей первые залы восстановленного Павловского дворца. А в 1978 году Павловск стал первым возрождённым из руин дворцово-музейным комплексом пригородов Ленинграда.

20 января 1979 года Зеленова была вынуждена уволиться c должности директора музея из-за разногласий с «партийной верхушкой» Ленинграда. Через год, в январе 1980 года, она умерла от инфаркта в возрасте 66 лет и была похоронена на Павловском кладбище.

Елена Зеликова, «Фонтанка.ру»