Граждане России погибли в Сирии, пытаясь отвоевать газовое месторождение, уверяет пресса. Почему за кубометры газа в чужой земле надо было отдавать их жизни – выясняла «Фонтанка».
Вооружённые люди, среди которых, согласно сообщениям прессы, были наши соотечественники, погибли в сирийской провинции Дейр эз-Зор на восточном берегу Евфрата во время авиаудара со стороны США в ночь с 7 на 8 февраля. Их называют то военнослужащими правительственной армии Сирии, то военными советниками, то бойцами так называемой частной военной компании. Известно, что они пытались атаковать одно из крупнейших сирийских газовых месторождений, отвоёванное у ИГИЛ (запрещено в РФ как террористическая организация) проамериканской коалицией.
По самой распространённой версии, атакующие хотели взять под контроль нефтегазовое месторождение Коноко (Conoco). Его называют одним из богатейших в Сирии. Когда-то его открыла американская энергетическая компания и назвала своим именем. Там же Conoco Fillips построила газоперерабатывающий завод.
Гонка
Дейр эз-Зор – восточная провинция Сирии. Граничит с Ираком. Правительство Башара Асада утратило контроль над этими территориями в 2012 году, их заняла Свободная сирийская армия – оппозиция. А в 2014-м её оттуда выбило «Исламское государство». В самой нефтеносной сирийской провинции в руках боевиков ИГИЛ оказалось десять месторождений и заводы по переработке нефти и газа.
Оценить потенциал сирийских месторождений помогла «бухгалтерия» Абу Сайяфа – «главного нефтяника» ИГИЛ, убитого спецназом США в мае 2015 года. Его бумаги и таблицы в Excel, захваченные американскими военными, изучила газета The Wall Street Journal. Выяснилось, что за 6 месяцев доход ИГИЛ от продажи углеводородов составил 289,5 миллиона долларов. При этом ИГИЛ «демпинговало», продавая нефть по ценам в два – два с половиной раза ниже мировых. Издание подсчитало, что если бы ресурсы с тех же месторождений добывали и продавали легальные компании, они бы заработали не вдвое, а в сотни раз больше. Работникам, занятым в нефтяной сфере, в ИГИЛ платили от 160 до 400 долларов в месяц. Средняя зарплата в Сирии – 50 долларов.
Сейчас практически по городу Дейр эз-Зор, точнее – по реке Евфрат проходит условная граница. На восточном берегу – территория, отвоёванная у ИГИЛ курдами и силами проамериканской коалиции. На западном – подконтрольные правительству Башара Асада земли. Коалиция, представленная в основном курдами, двигалась с северо-запада, сирийская арабская армия – с юго-запада, со стороны Пальмиры. По дороге они вытесняли игиловцев – кто сколько успел к моменту «встречи». Именно успел: это была гонка, где призом служили нефтяные и газовые месторождения, отвоёванные у террористов. «Встретились» две силы у Евфрата.
Так получилось, что с восточной стороны, то есть под контролем оппозиции, представленной в основном курдами, и её американских союзников оказались почти все месторождения Дейр эз-Зора, включая то, которое эксперт Института Ближнего Востока Анна Манафова называет «жемчужиной сирийского нефтяного комплекса» – аль-Омар. Financial Times писала, что из него игиловцы с их кустарными методами добычи выжимали по 9-13 тысяч баррелей в день. Нефть там лёгкая – дорогая, продавали её игиловцы по 45 долларов за баррель. Это в ту пору, когда среднемировые цены доходили до сотни. На другом месторождении, аль-Танак, они получали больше, до 17 тысяч баррелей в сутки. Но нефть там хуже по качеству, её продавали по 40 долларов. До войны на каждом из этих нефтяных полей сирийцы добывали около 30 тысяч баррелей в сутки.
Среди месторождений, доставшихся в итоге оппозиции, есть и газовая «жемчужина» – Коноко. Это третье в Сирии месторождение по разведанным запасам, до войны там добывали в сутки два миллиона кубометров газа. Но главная ценность Коноко даже не запасы, а газоперерабатывающий завод, построенный американцами в 2000-х годах. В отличие от другой инфраструктуры, которую террористы при отступлении уничтожали, он сохранился в хорошем состоянии.
Как уже писала «Фонтанка», правительство Башара Асада и российская компания «ЕвроПолис» подписали меморандум, по которому последняя берёт на себя освобождение захваченных ИГИЛ нефтегазовых объектов и последующую их охрану. За это ей причитается 25 процентов добытых впоследствии ресурсов. «ЕвроПолис» – компания, очень тесно связанная с Евгением Пригожиным, с ним же, как показывала «Фонтанка», связана так называемая ЧВК Вагнера. Если бойцы Вагнера участвовали в «гонке» к Евфрату, спеша очистить от ИГИЛ как можно больше месторождений, их руководство можно понять.
Победили в «гонке» силы проамериканской коалиции. Проасадовские бойцы дальше Евфрата пройти не успели, и им удалось освободить только одно месторождение на западном берегу – аль-Таим. Оно довольно скудное. Игиловцам давало не больше 600 баррелей в сутки.
Коноко
Если атака 7 февраля была действительно попыткой перехватить у курдов Коноко, то, видимо, не первой.
Месторождение Коноко, какой бы «жемчужиной» оно ни было для Сирии, с точки зрения крупных энергетических держав большого интереса не представляет. Но для сирийской оппозиции оно может служить козырем в переговорах с правительством. Для курдов – сильной картой при обсуждении автономии. Для правительственных сил это – источник дохода, позволяющего установить контроль на территории. Для возможных «освободителей по меморандуму» четверть от такого дохода – очень неплохо. У этих участников был стимул завоёвывать Коноко, а завоевав – удерживать.
Курды отбили у игиловцев Коноко 23 сентября прошлого года. Днём позже, пишет The Washington Post, представители проамериканской коалиции обвинили Россию в нанесении авиаударов по позициям курдов на востоке Сирии. В то время как коалиция изо всех сил добивает в регионе ИГИЛ, сыпались упрёки, что российские боевые самолёты целятся не по террористам, а по бойцам оппозиционных сил. «В трёх местах в провинции Дейр эз-Зор, в том числе – на крупном газовом месторождении, отбитом накануне у боевиков», уточняла место газета. Речь шла именно о Коноко. Это была первая попытка его заполучить.
В ответ Россия обвинила Соединённые Штаты в двуличности и припомнила гибель генерал-лейтенанта Валерия Асапова. Напомним, что российский офицер погиб в Дейр эз-Зоре именно в те дни, 24 сентября, но убил его миномётный огонь со стороны ИГИЛ, оппозиция и США к его гибели отношения не имели. Тем не менее замминистра иностранных дел Сергей Рябков заявил, что его жизнь – это «цена, заплаченная кровью за американское лицемерие». Об атаках на Коноко он не сказал ни слова.
Сирия никогда не была крупным экспортёром нефти и газа. Их хватало, чтобы обеспечить свою энергетику и немного торговать с ближайшими соседями. В последний предвоенный год, 2010-й, по данным Международного энергетического агентства, страна потребляла энергии 21,7 миллиона тонн в нефтяном эквиваленте, а добывала 27,7 миллиона тонн. То есть видно, что излишки, которые шли на продажу, были скромные. Тем не менее, по данным востоковеда Анны Манафовой, для маленькой Сирии нефть составляла порядка 20 процентов от всех доходов государства. Но добыча с каждым годом падала ещё до войны: из-за санкций, наложенных на Асада после обвинений в применении химического оружия, его нефтяникам не хватало технологий. Что касается газа, то он весь уходил на собственные нужды. С 2008 года Сирии даже приходилось импортировать его из Египта.
Теперь инфраструктура месторождений, трубопроводы, перерабатывающие заводы разрушены боевиками «Исламского государства». Месторождение Коноко отрезано от потребителей: уничтожен газопровод, соединявший его с провинцией Хомс. И, наоборот, из Хомса, который сейчас под контролем правительства Асада, сюда поступало электричество, и если стороны не договорятся, заводу придётся искать другой источник. Но всё-таки главным остаётся не то, что на земле, а то, что в недрах. Сколько могли бы извлечь из Сирии умелые добытчики, вооружённые нужными технологиями?
Аналитики British Petroleum оценивали доказанные запасы нефти в Сирии в 0,3-0,4 миллиарда тонн. Это 0,2 процента от общемировых запасов. Примерно та же ситуация с газом: 0,2-0,3 триллиона кубометров – 0,15 процента от общемировых запасов. В 2010 году правительство Сирии сообщило, что в стране имеются залежи нефтяного сланца – порядка 50 миллиардов тонн. Правда, доказать это не успели, началась война. В начале 2000-х в Левантийском бассейне у берегов Израиля и Кипра были обнаружены нефть и газ. Сирия решила начать геологоразведку на шельфе в своей части бассейна, и в декабре 2013 года правительство Башара Асада подписало договор с российской компанией «Союзнефтегаз». Предполагалось, что скважины будут бурить на площади 2190 квадратных километров. Но работы прекратили, не успев что-то найти. Компания объявила об этом 29 сентября 2015 года, а 30 числа, напомним, Россия начала свою военную операцию в Сирии.
Ирина Тумакова, «Фонтанка.ру»
