Оценивая прошедшие 6 лет (2012-2017), стоит обратить внимание прежде всего на то, что Россия прекратила даже небольшие медведевские колебания («свобода лучше, чем несвобода» и т. п.) и заложила основательный фундамент Московии 3.0.
Для начала – немного истории. Поскольку довольно подробно писал на «Фонтанке» в статье «1917-2017: что это было?» о том, что СССР был не чем иным, как традиционным обществом современного типа (эпохи индустриализации), то ограничусь констатацией: он же был и Московией 2.0. Этот социальный порядок отбросил проникновение институтов западной цивилизации примерно на 70 лет (частной собственности, рынка, верховенства права и представительного правления) и с удивительной степенью схожести воспроизвел общество XVI-XVII веков. Принадлежность всего и вся государству, одержимому мессианской идеей и ее распространением путем интервенций, экспортирующих во внешний мир собственный социальный порядок.
Смута 1990-х годов закончилась, проникновение институтов альтернативной цивилизации в российское общество было остановлено в самом начале XXI века. Дело ЮКОСа, несомненно, самый яркий символ такой остановки и, одновременно, разворота в направлении строительства Московии 3.0. И, как уже отмечал выше, спустя полтора десятка лет мы имеем завершенный фундамент второй раз воскресшего социального устройства. Постараюсь показать это с помощью «врага»: различных международных рейтингов состояния институциональной среды.
Несвобода лучше, чем свобода
Сразу обращусь к нацпатам (национал-патриотам) всех цветов и оттенков. Меня часто очень удивляет ваша реакция на всякие там сотые и сто двадцатые места России. Если бы я принадлежал к вашему племени, то видел бы в них несомненные достижения родной страны. Ведь за образец в этих рейтингах принимается некое идеальное состояние правового общества, свободного рынка и прочих несовместимых с русской цивилизацией вещей. И чем дальше последняя от них, тем более русской она является. Тут все по анекдоту про трусы и крестик. Будьте последовательными, а мы – приступаем.
Начнем с Индекса человеческих свобод (Human Freedom Index) Института Катона (Вашингтон). Кстати, того самого, где бывший советник президента РФ Андрей Илларионов работает. В 2012 г. Россия не занимала высокого места – была 104-й из 154 стран. Ее оценка (по 10-балльной шкале) составила 6,47, в том числе показатель экономической свободы равнялся 6,64, а личной свободы – 6,30.
Индекс стал составляться с 2008 г., и тогда Россия была 99-й. Последний же год, который оценивает Индекс, – 2015. В том году она оказалась на 126-м месте из 159 стран, и ее оценка была 6,11. Потеряли 0,36 балла. При этом экономическая свобода сократилась незначительно – 6,60, но личная, понятно, покатилась вниз − 5,63. По первому показателю Россия на 100-м месте, по второму – на 134-м.
Перейдем теперь к Индексу демократии, который формирует исследовательское подразделение известного журнала Economist (Economist Intelligence Unit). В Индексе демократии – 2013 (показывает реальное положение дел год назад, т. е. в 2012 г.) Россия занимала 125-е место среди оцениваемых 167 стран. Согласно последним данным (Индекс демократии – 2017), она сместилась на 135-е место. С ее баллом 3,17 (высший балл – 10) она еще пока опережает Беларусь (138-е место, 3,13) и Казахстан (141-е место, 3,06), но почему-то есть уверенность, что это «отставание» не надолго. Ведь еще в докладе 2010 г. российский балл был 4,26, и страна не попадала в разряд авторитарных.
Возьмем проект Всемирного банка «Глобальные индикаторы государственного управления» (World Governance Indicators). Россия в 2012 г. по такому индикатору как выборность и подотчетность правительства имела перцентильный ранг 19,25; в 2016 – 15,27 (он показывает, какой процент стран располагается выше, и какой – ниже). По верховенству права перцентильный ранг 2012 г. – 24,41; 2016 г. − 21,15.
Невысокое место у России по Индексу экономической свободы «Фонда наследия» (Heritage Foundation). Индекс-2017 (отражает ситуацию 2016 г.) отвел России 114-е место из 180 стран. Поскольку методология его составления поменялась по сравнению с предыдущими, то сравнение по годам не будет показательным. В 2016 г. Россия попадает в категорию стран с преимущественно несвободной экономикой. Интересно отметить, что ее экономика менее свободна, чем в Таджикистане (109-е место) и Азербайджане (68-е место), а экономика Казахстана так и вовсе 42-я!
Эксперты «Фонда наследия» пишут: «Российская экономика несет серьезный ущерб от вопиющего пренебрежения верховенством права и концепцией ограниченного правительства. Частный сектор остается маргинализированным структурными и институциональными ограничениями, вызванными все растущими посягательствами государства на рынок».
Если в 1998-1999 гг. государство контролировало 10% нефтедобычи, то к 2012 г. эта доля подскочила до 40-45%. Последние сведения относятся к 2015 г., когда доля государства составила 59%. И этот процесс в 2015 г. отнюдь не остановился. Нечто похожее происходит и в банковской сфере, где по имеющимся оценкам после серии недавних банкротств крупных частных банков доля банков с государственным участием дошла до 70%.
Российское государство крайне агрессивно по отношению к частному бизнесу. В декабре 2015 г. президент РФ в послании Федеральному собранию приводил следующие цифры: в 2014 г. было возбуждено почти 200 тыс. уголовных дел по экономическим статьям, до суда дошло 46 тыс., и еще 15 тыс. развалились в суде. Приговором закончились лишь 15% дел. При этом 83% предпринимателей, в отношении которых были возбуждены уголовные дела, потеряли свой бизнес. Как выразился президент, «их попрессовали, обобрали и отпустили». Что ж, гуманизм так и хлещет!
В 2016 г. ситуация не улучшилась: было возбуждено 240 тыс. уголовных дел по экономическим преступлениям, при этом до суда дошло не более 18%. А к реальным срокам лишения свободы приговорили не более 20% обвиняемых. Эти соотношения (дошедшие до суда дела/возбужденные дела и приговоренные к реальным срокам/дошедшие до суда) можно смело считать индексами государственного рэкета.
«Чрезвычайные притеснения, которым подвержены простолюдины, лишают их вовсе бодрости заниматься своими промыслами, ибо чем кто из них зажиточнее, тем в большей находится опасности не только лишиться своего имущества, но и жизни». Нет, это не из «Новой газеты», как, наверное, вы догадались разве что по стилю. Это английский посланник Джайлс Флетчер о Московии 1588 года.
Неомосковия
Что мы имеем в итоге? Московию 3.0. Воспроизвелось деление владений на поместные и вотчинные. Нынешние боссы госкомпаний и госкорпораций являют собой помещиков, временно наделенных активами для кормления милостью государства. В то время как формально частные собственники – это вотчинники. Однако, как и в Московии, этот слой отнюдь не собственники в том смысле, как это имеет место в западной цивилизации. Их всегда можно лишить их собственности по произволу властей; они не более чем условные собственники или, точнее, держатели имущества. До тех пор и пока им это позволяется.
В старой Московии всякая собственность – служебная: «земля не должна выходить из службы государевой». В сущности, таковой собственность в кавычках является и в Московии нынешней. Стратегические решения крупные собственники самостоятельно принимать не вольны. Надо согласовать с неким «высшим руководством». И в т. н. «просьбах» этому руководству не принято отказывать. Но даже такое лояльное поведение все менее и менее гарантирует сохранность активов и просто личную свободу.
Очевидно, что такая система ни в малейшей мере не сочетаема с верховенством права, ни, тем более, с подотчетностью правительства. Игра здесь ведется не по заранее установленным и обязательным для всех нормам. Она определяется текущей целесообразностью в представлении тех, кто наделен неформальными полномочиями диктовать свои условия. Все строится на верховной воле, спускающей вниз свои теневые (официально не фиксируемые) директивы. Какие уж тут «неотчуждаемые права»! Какая уж тут подотчетность! Ничто не должно составлять препятствия для воплощения желаний тех, кому дано вершить судьбы прочих.
Не так давно я говорил, что частная собственность в России – маргинальна. Квартиры, дачи, автомобили. Такая вот «святая троица». Теперь даже в этом не уверен. Московская реновация посеяла сомнения. Понятно, что и далее государство будет все более и более наползать на частную жизнь. Ресурсы скудеют.
Человек в описанных социальных порядках лишен «суверенитета». Самопринадлежности (у юристов она описывается как базовые права человека). Он принадлежит целому. А это «целое» говорит: «Жаловать своих холопей мы вольны и казнить их также вольны». Именно так оно понимает свой суверенитет. И готово всеми силами защищать его от супостата (Запада), который угрожает ему отнюдь не ПРО, а правом индивида на самого себя. Соблазн последним − вот главное направление агрессии Запада против «русского мира» (какое там, к чертовой матери, НАТО!).
В то же время жители Московии 3.0 в большинстве своем не жаждут закрепления за собой неотчуждаемых прав. Если вернемся к Индексу демократии Economist Intelligence Unit, то заметим, что один из его компонентов – это политическая культура, которая описывается как отношение масс к демократии. Чем оно лучше в опросах программы «Обзор глобальных ценностей» (World Values Survey), тем выше балл. Так вот, у России он 2,5. Хуже только в Северной Корее (1,25), Центральной Африканской Республике (1,88) и Армении (1,88). Аналогичный российскому уровень политической культуры в Пакистане и Афганистане. Россияне с удовольствием делегируют все права Левиафану.
В прошлом году на конференции в Хельсинки один из изучающих Россию, но ничего не понимающих в ней, стал возражать после моего доклада: «Как же так! Русские в опросах отвечают, что предпочитают демократию!». Ему не хватило разумения на этом не останавливаться и спросить далее: «А была ли демократия при Сталине?». «Конечно была, − ответил бы ему «наш человек». − Больших начальников сажали и расстреливали». На этом можно поставить точку.
