ПоделитьсяРоссия готовится к расстыковке с американцами на МКС и полетам на Марс раньше Илона Маска. Новую «космическую геополитику» «Фонтанке» объяснил космонавт Максим Сураев.
Две космические новости облетели Землю 15 марта 2017 года. Глава «Роскосмоса» Игорь Комаров рассказал о планах уже через три года сделать российский сегмент международной космической станции автономным от американцев. После президент России Владимир Путин заявил о запуске в 2019 году российской миссии на Марс. Уже идёт работа над специальным десантным модулем. О планах в том же 2019 году отправить космический аппарат на Красную планету сообщил глава частной американской компании Space X Илон Маск.
Почему космос рискует утратить политически нейтральный статус, почему будущее освоение космоса всё сложнее прогнозировать и кто первым начал делить МКС, – «Фонтанке» рассказал Герой России, участник двух долговременных экспедиций на Международную космическую станцию космонавт Максим Сураев.
- «Роскосмос» запланировал сделать российский сегмент МКС автономным к 2021 году. «Мы нашей промышленности дали задание, чтобы к 2021 году, то есть за годы до того, как истекает срок, оговоренный нами по совместной работе на МКС, мы имели возможность отделиться и самостоятельно работать в рамках российского сегмента», – сказал гендиректор компании Игорь Комаров. Это хорошая новость?
– Эта новость – следствие заявления США о том, что они могут отказаться от участия в МКС. Соответственно, если мы будем продолжать этот проект, то нам будет нужна автономность. Есть такой принцип – надейся на лучшее, готовься к худшему.
- Значит, хорошей эту новость всё же не назвать?
– Думаю, что да. Ведь МКС – это совместный проект не только России и США. Это проект многих стран-участниц. Мы работаем там по достигнутым ранее соглашениям. Часть обеспечения мы брали на себя, часть – американцы, часть – европейцы. И вот потом одна из сторон заявляет: «Нам надоело, до свидания». А так не делается, есть определённые договорённости. Но если рассматривать самый плохой вариант для нас, мы должны быть готовыми продолжать работу автономно, если мы примем решение оставлять в рабочем состоянии российский сегмент.
- А мы сможем работать в космосе друг без друга?
– Сможем, на данном этапе. Но это будет намного затратнее. Любые исследования, которые страна проводит самостоятельно, намного дороже, чем при кооперации.
- То есть на выходе априори сольная работа даст меньший результат?
– Да. Ведь и у нас, и у американцев свои технологии. У каждого есть свой уникальный опыт в разных сферах. Если вспомнить, как начинался проект МКС, то у американцев ведь не было никакого собственного опыта проведения длительных космических полётов. Соответственно, и систем, которые обслуживают это длительное пребывание человека в космосе, каких-то знаний о реакции организма человека.
- У NASA не было аналогов советских станций «Салют» и «Мир»?
– Абсолютно. И мы с ними делились нашим опытом с конца 1990-х. Те вещи, которые накапливались нами, те результаты и знания, в которые мы вкладывали огромные деньги, были фактически отданы американцам за копейки. Этот факт остаётся фактом. Соответственно, на МКС они приобрели знания об использовании, жизни и работе на орбитальных станциях.
- Но ведь в 1970-е у американцев был их «Скайлэб»: станция работала годами, экспедиции на ней шли месяцами.
– У них там не было такого опыта, как у нас. Наш «Мир» проработал полтора десятка лет! Наш и их опыт в длительном пребывании на орбите объективно несопоставим.
- Что приобрела Россия от этого сотрудничества?
– В первую очередь международный проект МКС позволил России сохранить саму пилотируемую космонавтику. Это основное наше «приобретение». Если вспомнить ситуацию в 1990-е, то у России действительно не было денег ни на поддержание нашей станции «Мир», ни, тем более, на создание новой. Мы рисковали потерять пилотируемую космонавтику, которую восстанавливать заново было бы крайне проблематично.
- Если в будущем остаёмся на орбите сами по себе, мы можем вытянуть станцию самостоятельно?
– Сегодня сможем. Но, конечно, не в том состоянии и не в той конфигурации, которая есть сегодня на российском сегменте МКС. Строительство новой станции, серьезное развитие существующей российской конфигурации МКС, конечно, лучше делать с кем-то в партнёрстве. Если гипотетически сегодня перекрыть люк между российским и американским сегментами станции, то у нас банально не хватит электрических мощностей, системы терморегулирования. Вся система жизнеобеспечения не сможет быть реализована в необходимых параметрах. Чтобы российский сегмент держать в автономном полёте, нужно как минимум один-два модуля с этими основополагающими системами доставлять.
- Игорь Комаров сказал про три модуля.
– Я не знаю, что он видит в этих трёх модулях. Необходимые системы можно разместить и в одном. Но для автономности точно будет нужна своя энергетика. Нужна своя система жизнеобеспечения. И, скорее всего, какой-то ещё лабораторный модуль, чтобы проводить научные эксперименты.
- Сейчас это всё общее?
– Сейчас каждый делает какую-то часть. Допустим, кислород производим на орбите мы. И у нас это всё нормально поддерживается. А вот удаление углекислого газа – это американская система, наша такая система не очень эффективна, она уже устарела. Энергоснабжение, электричество полностью лежит на американской стороне. Так решили изначально, когда брали на себя обязательства при продумывании конфигурации станции. Если посмотреть на станцию, то большие панели солнечных батарей вы увидите на американском сегменте.
Когда мы выводили первый модуль будущей станции, у нас были свои солнечные батареи. Потом, чтобы развивать станцию, были договорённости, что мы наши батареи прикрываем. Затем пришёл модуль СМ, служебный модуль, у которого есть свои солнечные батареи. Но они дают мало энергии. Совсем небольшой приход электричества от них на МКС. Если мы отделяемся и дальше каждый сам за себя, то нужны будут собственные солнечные батареи, которые смогут обеспечить нужное количество электричества. Сложно говорить точнее, потому что мы пока не знаем, что планируют делать американцы. Возможно, мы сможем договариваться о доставке на своих грузовиках их грузов для их коммерческих проектов взамен потребления их электричества.
- Даже закрыв люки, остаться партнёрами?
– Можно и так. Но повторюсь, сегодня ведь нет разговора, что кто-то окончательно решил выходить из проекта, закрывать свой модуль и отстыковывать его.
- Но сегодня обсуждается такая возможность. Почему сегодня?
– Потому что американцы заявляют о планах перевода своего сегмента МКС на коммерческие рельсы. Грубо говоря, на станцию будет летать астронавт для поддержания аппаратуры в рабочем состоянии, а частная компания за деньги будет туда возить туристов. Почему нет?
- А из научной станции можно сделать мотель?
– Проведение научных экспериментов никто не снимет точно ни с российской, ни с американской стороны. У них там, кстати, очень много оборудования для проведения научных экспериментов. Если профессиональному американскому астронавту будет поручено возить туда туристов, он вполне сможет заниматься и наукой. Но возможно, они уже наработали такое количество знаний, что дальше вкладываться в науку с помощью оборудования МКС им уже просто неинтересно, а получать деньги за счёт туристов намного выгоднее. Мы не знаем ответ на этот вопрос.
- До новостей от американцев вице-премьер Дмитрий Рогозин говорил, что выйдет из МКС в 2020 году и сделает свою высокоширотную станцию. Год назад РКК "Энергия" анонсировала желание коммерческого использования станции и создание гостиницы на базе научно-энергетического модуля. Разве не Россия этими заявлениями начала пересматривать принципы взаимодействия на МКС?
– Наши заявления про коммерческое использование МКС не влияли на наши обязательства по совместной работе на станции, на научную работу. Ведь посылать туристов на специальный модуль, который стыкуется с МКС для этих целей, о чём и сказали наши, – это одна история. А полный перевод уже действующей части станции на коммерческие рельсы, о чём заявила американская сторона, – это уже совсем другая история.
- Возможно, заявления американцев о пересмотре работы на МКС – это следствие проекта окололунной станции Deep Space Gateway? Тот же Игорь Комаров говорил в сентябре 2017 года, что Россия и США договорились строить её вместе.
– Не знаю, на какой стадии эти договорённости Роскосмоса. Планов международного сотрудничества у нас много, в том числе и с китайцами. А хоронить МКС ради лунной орбитальной станции я бы не торопился, потому что МКС может быть отправной точкой для доставки грузов и космонавтов к той же Луне.
- Американцы без нас справятся на МКС? Что, кроме нашего кислорода, они теряют, если мы закрываем люки?
– В принципе, у них есть своя кислородная установка. Думаю, что они могут вполне обойтись без нашей. Грузы они научились доставлять своими кораблями сейчас, но человека туда и оттуда доставлять сегодня можно только через российский сегмент. Стыковочные узлы находятся на нашем сегменте.
- Зачем МКС России?
– Основная миссия МКС – наука, эксперименты. Для этого она и строилась. Пилотируемая космонавтика – это как сложный автомобиль на земле. Даже если он просто стоит в гараже, он со временем приходит в упадок. Если сегодня не вкладываться, то потом создать всё снова будет гораздо дороже.
- Как станцию «МИР» МКС топить в океане не будут?
– Могу сказать, что МКС вполне работоспособная станция. При ухудшении ситуации всё можно приводить в порядок. Обновление систем, ремонтно-восстановительные работы идут постоянно. Сейчас чего-то критического, шибко запущенного на МКС, конечно, нет. С другой стороны, МКС – это станция-бабушка, которая давно на орбите.
- Исторически мы в космосе всегда сближались. Даже во времена СССР. До драк и разводов ведь даже тогда не доходило. Или земляне просто не в курсе?
– Никаких драк и разводов и сейчас ещё нет. Но вспомните прежние наши с американцами проекты в космосе. Всегда основным базисом выступала Россия, то есть СССР. Сейчас мы позиционируемся как «равноправные партнёры». И наши партнёры сегодня ведут себя не очень корректно.
- В США есть частная космонавтика. Мы можем разойтись на государственном уровне, но сохранить партнёрские отношения с частными компаниями?
– Не вижу здесь никакого криминала. В любой космической кооперации в первую очередь нужно думать о том, насколько она выгодна, результативна. Любая частная компания отличается от государственной меньшим количеством политики. Им нужна прибыль. Думаю, что для нас именно такое сотрудничество может оказаться выгоднее.
- Вряд ли Илон Маск второй раз попробует делать что-то совместное, после того как он в своё время не смог договориться о покупке наших ракет.
– Всё определяется выгодой от сотрудничества. Будет ему выгодно – будет сотрудничество.
- Владимир Путин сказал, что в 2019 году у нас будет «миссия на Марс». О чём говорит президент? Известно, что в 2020-м у нас планируется совместная программа с европейцами – «Экзомарс».
– Не думаю, что Путин ошибается в датах. Если он говорит и анонсирует какие-то вещи, то он знает, о чём говорит. Значит, будут какие-то попытки, старты. Естественно, они не будут пилотируемыми – скорее разведывательные полёты в автоматическом режиме. Хотя бы просто облететь, спустить какой-то аппарат. Невозможно туда отправить сразу человека и вернуть его потом. На такие риски никто не пойдёт. Нужна серия непилотируемых полётов. Потом полётов с космонавтами без высадки. Это очень длинная история.
- Вы бы полетели?
– Когда человек будет готов полететь на Марс не в режиме one way ticket, а с возможностью возвращения на Землю, я уже буду совсем старенький.
Беседовал Николай Нелюбин,
специально для «Фонтанки.ру»
P.S. Ранее первый замдиректора ЦНИИ машиностроения по пилотируемым программам космонавт Сергей Крикалёв сообщал «Фонтанке», что отечественная космонавтика сегодня «послабее» американской. А космонавт Елена Кондакова, комментируя заявления британской коллеги Хелен Шарман о рисках отправки смешанных экипажей на Марс, заявила, что для русских космонавтов проблема половых отношений в космосе неактуальна.
