На огне как на огне

До сих пор удивляюсь абсурдности и, если хотите, лиричности той трагедии, где сгорели мой товарищ и девять пожарных. Это после возникли версии и мифы, а тогда я спокойно ехал на вызов в гостиницу «Ленинград».

Часов в семь утра начал готовить сводки происшествий по линии иностранцев. В этот скучный момент абсолютно размеренным телефонным тоном дежурный ГУВД сообщил, что мне пора на пожар. Помню, ехал на служебной шестой модели "жигулей" по пустому Лиговскому проспекту. Светало, было чуть морозно, настроение – умиротворенное. Думал – правильно, что не стал выпивать с операми на заявке по разбою.

Въехал на пандус «Ленинграда». Там даже место для парковки было, хотя таксисты-отстойщики не разъехались, а пара пожарных машин уже стояла. Но никакой суеты. Если вам дать ту картинку, то предположили бы, что диван в холле задымился, и они вынуждены были прибыть.

Тут же улыбнулся, так как от их красного транспорта до Невы были протянуты серые шланги, а из шлангов били десятки струек вверх. Вода прорывалась через дырки. К тому же это было похоже на шутихи в Петродворце – струйки то взметались, то сникали. Я остановился. Интересно же было проанализировать. Оказалось все забавнее – шланги же пересекали набережную, а по ней уже началось утреннее движение машин. Я что-то сказал ироничное пожарному. Он ответил: мол, ничего страшного, сейчас ГАИ подъедет – перекроет.

В этот момент с неба упали первые стекла, весело рассыпаясь о ступеньки перед гостиницей. Не буду врать, что с хохотком, но, как детвора, несколько человек забежали под козырек. С матерком, конечно.

Какие-то разговоры, что где-то наверху уже горит. И ни одного слова, что там люди. Зашел в холл, мне бармен бесплатно налил кофе. Он уже всем даром наливал, и это была единственная примета, говорящая о чрезвычайности.

С кофе встал посреди холла, курю. Какие-то дамы с администрации волнуются, шмыгают. Вдруг бегут человека четыре пожарных. Ну, как бегут – быстро вышагивают в своей громадной обуви и "аквалангах" за спиной. Рядом появляется оперативник Саша Файкин. Он в ту ночь дежурил в гостинице «Интурист». Его спрашивает пожарный: какой этаж? Вроде шестой. Показывай. 

Открывается грузовой лифт. Саша кивает мне: мол, с нами? Я, как дурак, с кофе. Двери закрылись без меня.

В этом месте в сценарии я бы прописал: «звучит напряженная музыка».

Кто-то бежит и кричит, что люди кидаются из окон. С кем-то выскакиваю на пандус, но ничего не вижу. Неизвестный мне объясняет, что это с другой стороны отеля. Нервно подходит штатский и тихо показывает, что он из райотдела КГБ. Интересуется, что тут вообще происходит. Ответ примерно такой: «Да черт его знает».

В этот момент суматохи уже больше. Нарастает количество пожарных и скорых. Понимаешь вроде, что что-то надо делать, а не понимаешь – что. Мобильных же не было, иначе все созванивались бы.

Носилки. На них кто-то в пиджаке. Подбегаю. Лежит Саша Файкин. Одежда в порядке, глаза открыты, и только лицо очень розовое. Думаю, немного обожгло, прусь за ним, хочу поговорить, уверен, что чепуха. Врач мне так грубо: «Займись своим делом».

Непонятно откуда рядом со мной вырастает мой начальник управления, полковник Карпенков. Уже все понимают, что дело дрянь. Он говорит, что Саша и пожарные на шестом этаже сгорели. Тот лифт открылся, и они вошли в топку. Я не верю – я же сам видел, как он на меня смотрит.

Мне показывают на машину с медицинской раскраской и со швейцарским флагом сбоку. Приказывают посмотреть, есть ли у них маски с кислородом, так как у наших пожарных наши маски прилипают к лицам.

Бегу к машине, что-то пытаюсь объяснить на кривом английском. Они понимают не меня – ситуацию, открывают багажник. Роемся, достаем маски. Помню, они были прозрачные, будто для наркоза при операциях. Сгребаю, отдаю все первому попавшемуся пожарному. Стекла летят сверху уже дождем. Вокруг мат стоит настоящий.

Рядом со мной пара человек наших сотрудников и пара оперов, судя по всему, с территории. Нам кричат, чтобы мы летели наверх, так как по номерам началось мародерство.

Вроде действительно надо наверх, но вроде же сами нам говорили, что пожарные с Сашей сгорели. Переглядываться не было времени. Пошли.

Поднимаемся по запасной, но мраморной лестнице. Уже на втором этаже на нас льется вода, обувь скользит. На четвертом этаже уже все в дыму, но кое-что видно. Расходимся по коридору. Дергаем двери. Какие-то открыты, какие-то закрыты. Кто-то отвечает, но не открывает. Крик моего сотрудника: «Да вышибай ты ногой! Что ты разговариваешь с ней?!» Вышибаем. Старушка-англичанка. Мы ее пинком, и с лестницы кубарем.

В этот момент вижу, как опер с Выборгского района кого-то лупит метрах в двадцати. Подбегаю. Мужик лежит на полу, рядом разбросана импортная парфюмерия. Красная такая яркая коробка с логотипом PUPA. Тот красавец уже получил пару раз в нос и не сопротивляется. Он официант, и решил немного подзаработать на брошенных номерах.

Подходит еще опер. Абсолютно не к месту размышляет: «На фига вы его в морду. Следы же. Следующего бейте по печени».

Короче, таких штук восемь мы собрали. Спустившись, затолкали их в комнату милиции. Заходит полковник, говорит, что и без нас здесь тошно, – велит вести всех в отдел и там оформлять.

Грузим их, а вокруг на пандусе уже настоящая беда. Понятно, что трупы, а смертей много.

В кабинетах всех переписали, все признались. А что толку? У кого они и что украли – выяснить никакой возможности не представилось возможным. Подержали, постращали, выгнали.

В управлении уже собрался весь личный состав. Один разговор – Саша Файкин не выживет.

А потом уже пошли новости, точные цифры: погиб оперативник и девять пожарных и еще люди. Их было еще шестеро 23 февраля 1991 года.

Евгений Вышенков, "Фонтанка.ру"

Е. В.