ПоделитьсяНа годовщину теракта город отреагирует возложением роз. Реформа в безопасности не случилась, если не измерять ее уровнем шума от металлодетекторов.
Взрыв 3 апреля 2017 года на перегоне от станции «Сенная площадь» к «Технологическому институту» унес жизни 16 человек и выявил знаковые сложности. Стало ясно, что система транспортной безопасности морально устарела, город наводнен «спящими» игиловцами, российские спецслужбы не приспособлены к цифровой эпохе.
После взрыва для горожан привычными стали закрытия станций из-за бесхозных предметов. По официальным данным, в 2017-м движение прерывалось 640 раз. Дополнительному досмотру подверглись 27 млн пассажиров. Но даже сейчас властвуют реалии, а не правила. Если следовать букве закона, каждый бесхоз до удаления с платформы или вестибюля должен проверяться взрывотехниками. А нашли бесхозов 7000. То есть станции прекращают работу лишь в каждом десятом случае.
Зачастую сотрудники службы транспортной безопасности метро, не имея полномочий, знаний и навыков, снимают тревогу и открывают станцию без вызова ОМОН. Это продиктовано экономической целесообразностью. Метрополитен теряет пассажиров и, соответственно, деньги. В 2017 году подземка недосчиталась 14 млн пассажиров. Ею воспользовались 726,5 млн человек против 740,5 млн в 2016-м. Снижение составило почти два процента. Уменьшенный спрос метрополитен связывает в первую очередь с терактом.
Требование досматривать каждый предмет вряд ли разумно. Петербург не обладает альтернативным наземным транспортом. Вчерашний пример – при закрытии фиолетовой «Адмиралтейской» подземка предлагала пассажирам добираться на автобусах и троллейбусах до оранжево-зеленой «Площади Александра Невского».
Еще более архаичным тотальный досмотр бесхозов покажется при сравнении нагрузки на взрывотехников и их оплаты труда. Сотрудник отделения по разминированию ОМОН ГУ Росгвардии Петербурга и области получает надбавку в размере 25 процентов оклада. Это около 5-7 тысяч рублей в месяц.
Прожект
Обслуживание устройств безопасности (камеры, детекторы, средства радиационного контроля и др.) обходится петербургскому метрополитену в сотни миллионов рублей ежегодно, судя по сайту госзакупок. Они объединены в комплексную автоматизированную систему информационной поддержки антитеррористической защищенности метрополитена (КАСИП АЗМ). Эта система разработана еще в 2007 году Ленметрогипротрансом.
Основной принцип КАСИП АЗМ – обеспечение безопасности без существенных помех пассажиропотоку. За время ее существования случились теракты в метро Москвы, в Домодедово, на железнодорожном вокзале Волгограда, федеральные правила неоднократно ужесточались. Из самых значимых – требование сплошного контроля пассажиров и знание сотрудниками метро основ профайлинга (оценка поведения по внешности).
Петербургский метрополитен наглядно продемонстрировал несостоятельность – либо свою, либо федеральных требований. Тотальный досмотр пассажиров на отдельных станциях приводил к коллапсу, а сотрудники транспортной безопасности даже после переаттестации вряд ли научились читать лица. Единственный критерий, по которому они подвергают пассажира дополнительному досмотру, – наличие сумки или рюкзака.
В 2015 году было объявлено о создании единого диспетчерского центра метро – штаб-квартиры подразделений безопасности, в том числе антитеррористического. Центр должен быть построен на месте вестибюля станции «Фрунзенская». В настоящее время его можно назвать прожектом. Лишь в 2017 году подземка и Ленметрогипротранс заключили контракт на разработку проектной документации, завершение проектных работ намечено на ноябрь 2018 года. По данным сайта госзакупок, за все это время подрядчику из 62 млн рублей выплачены около 10 млн.
Моральную ветхость системы безопасности отчасти признавал в интервью «Фонтанке» глава Петербургского метрополитена Владимир Гарюгин. Федеральным правилам не соответствуют вестибюли, современная себестоимость безопасности – 3 рубля с каждого проезда, а при соблюдении всех норм она вырастет до 5-6. Но чтобы соответствовать этим нормам, нужны миллиарды.
Нелюбимый мессенджер
Терактом в метро ФСБ воспользовалась, чтобы получить ключи Telegram. Именно необходимостью изучить переписку предполагаемых связников был объяснен ультиматум Павлу Дурову – рассекретить мессенджер. Московские суды встали на сторону контрразведки, Роскомнадзор активно ее поддержал, и Telegram вынужден отсылать ФСБ к Хеллману и Диффи - знаменитым американским криптографам. Они разработали систему шифрования, которую успешно использует человечество. И человечество принимает ее как необходимую составляющую прогресса, а мессенджеру остались сутки до вероятной своей блокировки на территории России.
ПоделитьсяПо иронии судьбы, после теракта Telegram прочно вошел в обиход пассажиров петербургского метро. Профильный канал оперативно сообщает о закрытиях и открытиях станций, наглядными стикерами напоминает о вреде забытых вещей и необходимости вовремя пополнить проездной, чтобы на следующее утро не толпиться в утренних очередях.
Цена теракта
Если верить официальной версии, у петербургских посланников терроризма была налажена прочная связь с южными странами, откуда поступали денежные средства. В октябре 2017 года директор Росфинмониторинга Юрий Чиханчин назвал цену подготовки и реализации взрыва - 150 тысяч рублей. В целом механизмом досудебной заморозки активов лиц, имеющих отношение к терроризму, удалось блокировать в России около 6 млн рублей. Будто бы в оправдание малым суммам Чиханчин в беседе с президентом Путиным привел примеры терактов, совершенных ножом или топором.
Бастрыкин в тени
За предотвращение терактов ответственна ФСБ, но взрыв в метро Петербурга показал снижение влиятельности другого ведомства. Председатель СКР Александр Бастрыкин вчистую проиграл информационное сражение контрразведке. Именно она формировала повестку. Глядя на публикуемые ФСБ видеоролики задержаний, многие не могли отделаться от ощущения режиссуры, и все же ключевые новости исходили от ведомства Александра Бортникова. Которое, к слову, лишь осуществляет оперативное сопровождение дела и формально без санкции следователя раскрыть обстоятельства расследования не вправе.
Самым показательным, пожалуй, был день 20 апреля 2017 года. Бортников в первой половине дня на вопрос о заказчике ответил: «Да, установлен».
Пресс-секретарь СКР Светлана Петренко вечером того же дня написала на сайте:
«Работа по установлению организаторов продолжается».
Под бытовым наименованием «заказчик» Уголовный кодекс понимает именно организатора, поэтому очевидно, что Бортников и Петренко говорили об одной и той же процессуальной фигуре.
В начале марта 2018 года та же ФСБ раскрыла имя организатора. Им считается гражданин Киргизии Сирожиддин Мухтаров по прозвищу Абу-Салах.
ПоделитьсяРеакция на взрыв
Теракт дал старт веерным задержаниям вербовщиков, «спящих» игиловцев, прихожан мечети. Будто бы после 3 апреля радикалы ринулись в Петербург. Штурмы арендованных выходцами из Средней Азии квартир столь же прочно вошли в городской быт, как объявления о закрытии станций. Накануне, 2 апреля, стало известно о завершении расследования масштабного дела восьми предполагаемых вербовщиков, которые якобы склоняли адептов 70 женами в исламском раю.
ПоделитьсяВ середине декабря 2017 года был оглашен первый приговор по делу о теракте. Обид Абдыраимов, которого считали наставником Джалилова, получил пять лет. Абсолютное большинство дел возбуждается по статье 205.1 УК «Содействие террористической деятельности».
Небывалая активность ФСБ приводила к путанице на самых верхах. Годовое подведение итогов так и не дало ответ на вопрос, сколько же терактов предотвращено в России в 2017-м. Александр Бортников сначала говорил о 18, потом – о 22, Национальный антитеррористический комитет (НАК) оценивал эффективность на уровне 25 единиц. Проявления террористической направленности тоже трактовались по-разному. Первый замруководителя аппарата НАК Кулягин заявлял о снижении проявлений на 25 %, а генпрокурор Чайка – на 16 %. Директор ФСБ Бортников называл цифру в 61 проявление, что соответствовало, наоборот, превышению показателя 2016 года в полтора раза.
Что с расследованием
Самодельное взрывное устройство приведено в действие 3 апреля 2017 года около 14 часов 30 минут в вагоне поезда метро на перегоне от станции «Сенная площадь» к «Технологическому институту». Исполнителем считается Акбаржон Джалилов. Его генетические следы хранила также сумка, оставленная на станции метро «Площадь Восстания». В ней находилась замаскированная под огнетушитель бомба.
Следственный комитет не успел завершить расследование к годовщине, оно продлено на неопределенный срок. В уголовном деле упомянуты 13 человек – Шохиста Каримова, Махамадюсуф Мирзаалимов, Дилмурод Муидинов, Сайфула Хакимов, Ибрагим Эрматов, Бахрам Эргашев, Аброр Азимов, Акрам Азимов, Мухамадюсуп Эрматов, Содик Ортиков, Азамжон Махмудов, И. Каримова и Б. Эрматов. Полные данные всех обвиняемых неизвестны, так как о задержаниях СК и ФСБ перестали сообщать. Общий список можно составить из картотеки Басманного районного суда, продлевавшего аресты.
Все 13 человек обвинены в совершении террористического теракта (статья 205) и незаконном обороте взрывчатых веществ (222.1), они жили в Петербурге и Москве. Большинство отрицает причастность к преступлениям.
ПоделитьсяЕще одно уголовное дело касалось сотрудника метрополитена. Инспектор Константин Ипполитов был заподозрен в халатности (статья 293) за то, что мимо него на станции «Академическая» прошел незамеченным Джалилов. Судьба расследования неизвестна. В ГСУ СК Петербурга «Фонтанке» сообщили, что все дела находятся в Москве. Пресс-секретарь СКР Светлана Петренко на звонок не ответила. Известно точно, что дело в суд не поступало, а Ипполитов продолжает трудовую деятельность в Петербурге.
Александр Ермаков, «Фонтанка.ру»
