В ожидании новых санкций: опыт других стран

Санкций «по самое не балуйся» Россия ждет давно. «Фонтанка» посмотрела, как живут страны, которые уже дождались. Среди братьев по разуму – Северная Корея, Иран, Венесуэла.

Санкционное бремя для России и её граждан становится всё заметнее. Каждый новый внешнеполитический скандал сегодня не обходится без угроз «расширения санкций». После персональных вип-санкций США начала апреля, когда интернет-мемом, олицетворяющим самого пострадавшего, стал  Олег Дерипаска и его алюминиевый бизнес, постпред США при ООН Никки Хейли заявила, что прорабатываются новые ограничения, связанные с поддержкой Россией режима Башара Асада в Сирии. В Кремле ответили, что готовятся к новым экономическим неприятностям. Впрочем, пока американцы передумали, о чём официально сообщили российским дипломатам на площади Бориса Немцова в Вашингтоне.

«Фонтанка» вместе с экспертами по Северной Корее, Венесуэле и Ирану, которые с санкциями «на ты», искала параллели «историй болезни» и способов лечения. Оказалось, что заморские ограничения можно пережить, если есть государственная идеология, правильные соседи вдоль границ и сменяемость власти в США.

Северная Корея

Санкции ООН против КНДР впервые были введены в 2006 году. Тогда страна впервые же провела испытания ядерного оружия. Совбез ООН запретил экспорт военной техники и предметов роскоши. «Был запрещён импорт эксклюзивных дорогих товаров. Например, дорогих алкогольных напитков, – говорит ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН Евгений Ким. -  Доходило до смешного. Например, последние санкции в отношении КНДР направлены на то, чтобы запретить покупать ковры стоимостью 50 долларов, или экипировку для горнолыжного спорта. Не так давно около города Вонсан в КНДР построен горнолыжный комплекс мирового класса. Всего за один год. В январе этого года туда ездили южнокорейские спортсмены. Потренировались и сказали, что это действительно очень хороший комплекс. Так вот, на этот комплекс была запрещена американцами поставка подъёмников».

После второго ядерного испытания в 2009 году санкции усилились досмотром всех кораблей, направляющихся в КНДР, и уничтожением грузов, которые могут быть связаны с ядерной программой. Третье испытание северокорейской атомной бомбы принесло КНДР санкции в отношении денежных переводов из международной финансовой системы. В четвертый раз, после ядерных испытаний 2016 года, был запрещён экспорт из КНДР в другие государства драгметаллов, полезных ископаемых, морепродуктов и пр. «Там наложен запрет на основные экспортные товары, даже на рыбу и одежду», – говорит Евгений Ким. В 2017 году последовали новые ограничения, в отношении банка внешней торговли страны. Осенью прошлого года очередная резолюция запретила северокорейским гражданам работать за рубежом.

По словам Евгения Кима, инициаторы санкций планировали добиться недовольства и населения, и элит. При всем при этом, как утверждает Ким, не добились результатов, на которые рассчитывали. Именно в условиях санкций КНДР осуществила работы по созданию ракетно-ядерного вооружения. Проведены испытания атомной бомбы, водородной боеголовки. Созданы ракеты. И ближнего радиуса действия, и межконтинентальные баллистические ракеты. ВВП Северной Кореи, по разным оценкам экспертов (официальной статистики нет), растет на 4 – 5% в год. По данным Центробанка Южной Кореи, ВВП КНДР увеличился в 2016 году на 3,9%, до 32 трлн южнокорейских вон ($28,6 млрд). В 2015 году впервые с конца 80-х годов прошлого века номинальный ВВП КНДР на душу населения превысил $1 тыс. 

При этом в КНДР были и персональные санкции. Например, на сестру лидера Северной Кореи. «Хотя она – заместитель заведующего идеологическим отделом трудовой партии Кореи. Непонятно, зачем нужны санкции против неё, – удивляется сотрудник ИДВ РАН. – Но, несмотря на это, она посещала Южную Корею во время Олимпиады. Глава Южной Кореи не должен был её принимать, но сумел убедить американцев. Ему пришлось пообещать больше покупать американских товаров и оружия. Ким Ё Чжон в результате смогла передать очень важное письмо от Ким Чен Ына южнокорейскому лидеру».

В последние 6 – 7 лет в Северной Корее и вовсе повысилась урожайность сельхозкультур и зерновых. Больше людей стали работать в текстильной промышленности. Успешно развиваются научные исследования. «Страна, опираясь на саму себя, при хорошей работе внешней разведки, смогла обеспечить даже рост экономики, – утверждает господин Ким. – При этом фиксируется улучшение материального положения населения». К слову, по экспорту зерна Россия сегодня опережает США. Так что и нам отчаиваться не стоит. 

В КНДР так и вовсе живут оптимисты. Обходить санкции они практически не пытаются: есть приграничная торговля с Китаем, и все равно ездят на работу в Китай и Россию. «В России примерно 30 тысяч северокорейских рабочих. В Китае примерно 100 тысяч», – говорит научный сотрудник Центра корейских исследований. Государственным компаниям (а там они все такие) помогает руководство страны. «Сейчас запрещён вывоз металла. Власти помогают горнорудным предприятиям, – приводит пример Ким. – Для обеспечения продовольствием занятых на этих производствах вводится карточная система. Это позволяет обеспечивать население необходимым количеством калорий. В России человек получает от 2200 – 2600 килокалорий в день. ВОЗ говорит, что оптимально 1900 – 2100 ккал в день. В КНДР каждый человек получает примерно 1700 ккал в день. Это нормально. Это условие, при котором вполне можно заниматься и работой, и спортом».

Венесуэла

В Венесуэле санкции имеют мало общего с российскими, потому что на протяжении долгого времени они были больше психологического свойства. Хотя их использование против чиновников высокого ранга – черта, скорее, схожая. Им также запрещали иметь счета в США и посещать страну. 

Правда, с 2014 года в стране перманентно проходят массовые акции и демонстрации против долгоиграющего экономического кризиса. Увы, уже с многочисленными жертвами, похищениями журналистов и ростом потребительских цен в десятки раз.

При этом, как считает эксперт по внутренней и внешней политике Венесуэлы, учёный секретарь Институт Латинской Америки Российской Академии наук Дмитрий Розенталь, до лета 2017 года на экономике Венесуэлы санкции как таковые практически не отражались. «Дональд Трамп ввёл санкции на работу с венесуэльскими ценными бумагами, – рассказал о событиях лета 2017 года эксперт. – В Венесуэле уже был постоянный дефицит продуктов питания, огромное количество бюджетных дыр. И в этой ситуации Каракас пытался использовать продажу своих активов крупным американским банкам, таким, как Goldman Sachs, чтобы этими деньгами закрывать бюджетные дыры. Введение этих санкций усилило инфляцию».

Уровень инфляции в Венесуэле с февраля 2017-го по февраль 2018 года, по данным Национальной ассамблеи страны, превысил 6000 %. 

«Это конец зарплат, выплат, пенсий и сбережений», – констатировал тогда в соцсетях местный депутат Хосе Герра.

Впрочем, власти Венесуэлы использовали и используют американские ограничения в качестве инструмента пропаганды, говоря, что «американцы пытаются задушить венесуэльскую демократию». 

Сегодня же в стране активно обсуждаются санкции на продажу американской нефти. Дело в том, что венесуэльцы крайне горазды на выдумки. Как рассказал сотрудник ИЛА РАН, они повышали стоимость своей дешевой нефти, добавляя в нее американские лёгкие сорта и продавая по более высокой цене. «Обсуждается вариант запрета для американских компаний продавать нефть Венесуэле. Это, конечно, может отразиться на рынке», – поясняет Розенталь. Чтобы обойти новые ограничения, венесуэльцы придумали торговать собственной криптовалютой Петро, обеспеченной нефтью. «Это капля в море, но тем не менее, красиво – отмечает эксперт. – Но эта мера, мягко говоря, недостаточная». В России пока своей криптовалюты «для обхода санкций» нет, хотя разговоры о ней ходят давно.

Собственно, на Россию у Венесуэлы и осталась одна надежда. «В прошлом году «Роснефть» выплатила авансовый платёж за нефть в размере 6 миллиардов долларов. Это очень много. Продолжается активное инвестирование в проекты, связанные с газо- и нефтедобычей. Уже сегодня мы добываем в Венесуэле нефти больше, чем китайцы. Ещё 3 – 4 года в это невозможно было поверить», – отмечает учёный секретарь Института Латинской Америки.

Обычные жители пострадали от санкций по цепочке. «Санкции от Трампа снижают возможности Каракаса по получению валюты, которая шла на продукты питания, – говорит Дмитрий Розенталь. – Пострадали даже военные. У них есть доступ к продуктам, но у каждого военного есть гражданские родственники».

Шансы «выйти в ноль» и жить без санкций у Венесуэлы, конечно, есть. Пока, правда, призрачные. «Трамп приходил изначально с жёсткой повесткой в отношении левых режимов Латинской Америки. Используя давление на Каракас, американский лидер стремится повысить поддержку внутри страны, привлечь на свою сторону политический истеблишмент и экспертное сообщество, – поясняет специалист по Венесуэле. – Либо меняется правительство в Венесуэле, и тогда просто нет предмета для разговора. Либо у Трампа в Америке должна улучшиться ситуация, вырасти его рейтинг, исчезнуть угроза импичмента. Либо просто в США сменится президент, у которого будет другая политика в отношении Венесуэлы. Пока у Трампа проблемы, проблемы будут и у Мадуро».

Иран

Иранские санкции, которые постепенно вводились с 2006 года, по типу во многом схожи с теми, что уже имеет и еще ждет Россия. «Речь идет о применении ограниченных санкций, которые затрагивают определенные сектора экономики, но не являются, как было с тем же Ираком, глобальными, направленными фактически на население, – говорит доцент Европейского университета в СПб, консультант российско-евразийской программы Chatham House британского Королевского института международных отношений Николай Кожанов. И добавляет: там параметром их эффективности был, например, уровень смертности. В Иране и в России, как это ни парадоксально звучит, санкции гуманные».

По данным Международного валютного фонда, темпы роста ВВП Ирана за последнюю пару лет составляли около 4%. При этом инфляция за этот же период выросла примерно на 10%. Иранская служба Би-би-си проводила исследование, выяснив, что за последние десять лет население Ирана обеднело на 15%. 

Гуманизм иранского санкционного сценария все также означает, что в первую очередь наказания касались элиты. «В иранском случае это связано с нарушением прав человека, с ядерной программой, с ракетной программой Ирана, – перечисляет иранист. – Удар наносился по банковской системе, отключалась система SWIFT (о возможности отключении России от этой банковской системы говорят с 2014 года, вице-премьер Аркадий Дворкович этого бы не хотел, «Роснефть» научилась работать и без неё.  – Прим. ред.), второе направление – нефтегазовая, нефтепереработка, торговля нефтью. Иранцам фактически был отрезан доступ к новым технологиям. И это самое опасное. В Иране практически 10 лет не получали нового оборудования для развития отраслей. Это – мина замедленного действия. То же может случиться и с Россией».   

Кроме этого, Иран глобально отрезали от доступа к внешнему финансированию: к инвестициям, к займам.  И четвертое, что было сделано в рамках санкций, – удар по транспортному сектору, по возможности физического осуществления экспорта энергоресурсов. «Иран не мог фрахтовать суда для перевозки своей нефти. В России этого пока нет. У нас больше есть проекты трубопроводов», – напоминает Николай Кожанов.

Ну и немаловажный аспект – имиджевый. «Взаимодействовать с Ираном становится, мягко говоря, непрестижно, – рассказывает о санкционных временах эксперт. – Тут если поднимать грехи наши, реальные и нереальные, возникнет такой же эффект».

После начала санкций, по словам доцента Европейского университета в Санкт-Петербурге, ухудшение положения в стране началось практически сразу, но усугублялось постепенно. «Правительство за счет накопленных материальных резервов постаралось максимально смягчить период стресса, – поясняет господин Кожанов. – И еще везде есть свой минимальный порог. К 2015 году Китай, Индия, Турция, Южная Корея и Япония откровенно сказали США, что больше они снижать объем импорта из Ирана не намерены». Не сказать при этом, что все сразу пошло на лад. «Даже учитывая, что формально многие из санкций сняты после 2015 года, до сих пор оживить иранскую экономику в полной мере не получилось, – говорит проживший несколько лет в Иране эксперт. – В 2010 году реал стоил 10 тысяч по отношению к доллару. В марте этого он стоил 44 тысячи, на прошлой неделе был скачок до 60 тысяч. Санкции усугубили существующие проблемы».

При этом в Иране нашлись те, кому санкции стали только в радость. "Сформировался целый слой, контролирующий в стране черный рынок, – поясняет Николай Кожанов. – Как валютный, так и контрабандный. Также появились те, кто сопричастны к импорту нефти, в том числе нелегальному". 

Отличие от российских реалий состоит в том, что при обходе санкций среди подставных фирм и кипрских офшоров в Иране был задействован исламский метод банкинга, так называемая «хавала», банкинг на доверии (неформальная финансово-расчётная система на основе взаимозачёта требований и обязательств между брокерами, используемая преимущественно на Среднем Востоке, в Африке и Азии). « В России и психология иная», – уверен консультант российско-евразийской программы Chatham House. А еще в недалекой Турции во времена активной фазы иранских санкций, по совам Кожанова, неожиданно произошел расцвет старьевщиков, которые скупали и переплавляли серебро. «Иранцы покупали все это дело и везли к себе. Либо просто деньги в сумках холщовых», – говорит он.

Выходов из-под санкционного гнета у Ирана не сильно много. «Если вдруг американский бизнес, который решит, что теряет деньги, надавит на руководство страны, санкции снимут, – перечисляет эксперт. – Второй вариант – происходят политические изменения. Третий  – руководство Ирана осознало, что экономика страны на грани коллапса, и санкционировало начало переговоров, в ходе которых был сделан ряд уступок. Они это поняли, когда экспорт нефти упал ниже одного миллиона баррелей в день, а показатели инфляции стали зашкаливать, по официальным данным, за 20%, а по неофициальным – за 40%. Когда возникли элементарные проблемы с импортом потребительских товаров». 

По мнению Николая Кожанова, Россию с Ираном делает схожей наличие образа  внешнего врага, который заставляет сплачиваться вокруг стоящих у власти лидеров. «Пока мы можем у нас наблюдать всеобщий угар и «построение в полки». У иранцев было всё то же самое. Но уверяю вас, постепенно начнут задавать вопросы», – говорит эксперт.

P. S. Ну а в России в ожидании новых санкций идёт обсуждение идеи создания новой специальной госструктуры «Контрофак». По задумке главы РСПП Александра Шохина, она будет координировать противодействие санкциям США.

Николай Нелюбин, специально для «Фонтанки.ру»