ПоделитьсяТеракт в Казанском соборе сорвался по счастливой случайности. Бомбиста подвел запах. Его вдохновителям ФСБ обеспечила символические сроки.
Кировский суд Петербурга 27 июня отправил в колонию-поселение Алисхана Эсмурзиева по делу о теракте в Казанском соборе. По сравнению с замыслом взорвать православных наказание можно считать несерьезным. Эсмурзиев детально рассказал, как подводил смертника к цели.
Приведенный в зал под конвоем Эсмурзиев увидел на скамейке жену.
«Салам алейкум!» – улыбнулся он.
Женщина нервно озиралась. Ее беспокоили телекамеры.
Алисхана задержали в декабре 2017-го. Он, пока Владимир Путин благодарил Дональда Трампа за помощь в предотвращении теракта, заявлял о подброшенном чекистами автомате и отрицал всякую причастность. Но в Кировский сегодня приехал с покаянной головой и полным признанием.
Уроженец Ингушетии, образование 9 классов, приехал в Петербург на заработки, прораб. Женился, родилась дочь. Мать тяжело болеет. Искал друзей по вере, зачастил в Соборную мечеть.
«Моя жена вот тоже в исламе. В ФМС работает», – добавил Алисхан.
Судья Татьяна Ялцевич спросила:
– Ребенок здоров у вас?
– Да, аллаху акбар.
– За те полгода, что в СИЗО провели, какие-то выводы сделали для себя?
– Выводы? Нет еще.
– А причина преступления какая?
– Мне как есть, правду рассказать?
Повисла тягучая пауза. Эсмурзиев переглянулся с адвокатом:
– Виноват, Ваша Честь. Не знаю, как ответить. Не осознавал. Шесть месяцев, как шесть лет. Если нормально получится отсидеть, никогда больше не буду.
Эсмурзиеву вменили незаконное хранение оружия (статья 222 УК) и несообщение о теракте (статья 205.6). Так ФСБ квалифицировала глубокое, судя по обвинительному заключению, погружение «в тему».
С 10 октября 2017 года тесный кружок из прихожан Соборной мечети после молитв планировал теракт в Петербурге. Восемнадцатилетний Евгений Ефимов, считает следствие, предлагал напасть с ножом на прохожих. Его убеждали выбрать более действенный способ. Эсмурзиев подбросил идею совершить самоподрыв в расположении ОМОН. Их собеседник Шамиль Омаргаджиев, на днях получивший небольшой срок за то же, поддержал вариант с убийством мирных жителей.
8 ноября Ефимов, – зачитал прокурор, – получил от мужчины по имени Мансур одобрение на теракт. Они общались в мессенджере. Видимо, эту переписку и перехватило ЦРУ, но конкретики в ней не было.
В основном подрыв Казанского обсуждали при личных встречах. Кроме Соборной, встречались в мечети у метро «Сенная площадь» и в кафе «Халяль» у Сенного рынка. 25 ноября Ефимов сообщил о необходимости собрать бомбу, арендовал контейнер в Выборгском районе. Подрыв запланировали на 17 декабря. На Казанском остановились по двум соображениям: он многолюден, особенно по воскресным утренним службам, и среди жертв не будет мусульман.
Ефимов согласился на роль одиночки, потому что, заявил прокурор, очень хотел в рай.
Эсмурзиев готовил себя к другому. Он думал уехать в Африку воевать за признанную террористической и запрещенную в России организацию «Исламское государство», так как, по его словам, в Петербурге «у нас нет силы». В боях за радикалов в 2015 году погиб его брат Руслан.
Несмотря на перехваченную переписку, Ефимов беспрепятственно готовил взрывное устройство. Остановила его случайность. За неделю до намеченной даты, 10 декабря, владелец контейнера прошел мимо и учуял острый химический запах. Открыл замок и увидел компоненты. Устроил выволочку Ефимову за лабораторию и доложил силовикам.
Молодой человек в тот же день созвал кружок и рассказал о владельце контейнера. Эсмурзиев предложил подготовку продолжить и обещал подыскать неприметный вагон-бытовку.
Через пару дней молодой человек все же навестил разоблаченный контейнер и был задержан. Очень быстро назвал имена-фамилии конфидентов, и под арест попали Эсмурзиев, Омаргаджиев и еще двое – Антон Кобец и Фируз Калавуров. О Казанском они тоже были наслышаны, полагает следствие.
Составить из них организованную группу ФСБ не смогла или не захотела, Ефимов так и остался одиночкой. Его дело еще расследуется, вину он признает. Остальным к хранению оружия и взрывчатки добавили статью за молчание.
Осведомленность Эсмурзиева о теракте прокурор оценил в шесть месяцев принудительных работ. Статья 205.6 не предусматривает сурового наказания. Судья Ялцевич приговорила Алисхана за молчание к штрафу 50 тысяч, хранение автомата оценила в два года колонии-поселения.
Александр Ермаков, «Фонтанка.ру»
