ПоделитьсяОранжерея в Петергофе, загородные дома в Сестрорецке, доходный дом в историческом центре и Александровские ворота на Ржевке — Смольный составил список «ненужных» памятников.
Перенимая опыт Москвы, где программе «Памятник за рубль» уже шесть лет, чиновники выбрали из трех десятков разрушающихся объектов культурного наследия шесть первоочередных. Предполагается, что после торгов в конце 2018 года здания обретут инвесторов. За семь лет нужно отреставрировать потемневшие жемчужины петербургской архитектуры и только потом использовать по своему усмотрению, ежегодно платя в казну по одному рублю за квадратный метр. Но это — в теории.
Поправки к закону «О методике определения арендной платы за объекты нежилого фонда...» подготовили совместно комитет имущественных отношений (КИО) и комитет по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры (КГИОП). Согласно им, «льготная» арендная ставка начинает действовать только после проведения в семилетний срок и с надлежащим качеством всех ремонтно-реставрационных работ, а до того аренда платится по рыночной цене. Изменения вступили в силу 24 марта. Формирование аукционной документации продолжается до сих пор, но к концу года судьбу зданий хотят решить на торгах Фонда имущества.
ПоделитьсяПо большей части речь идет о той госсобственности, спасти которую уже трудно. Это оранжерея дворцово-паркового ансамбля «Собственная дача» в Петергофе, павильон «Царский вокзал» в Пушкине, загородный дом Л. А. Змигродского и дача Н. М. Кочкина в Сестрорецке, дом Ф. И. Челищева (М. Б. Кольбе) на Вознесенском, 36А, а также Александровские ворота Охтинских пороховых заводов.
Наиболее красноречивый пример – деревянные дачи в Сестрорецке. Тут и частичные обрушения, и «потемкинские деревни» в виде щитов с завлекательными картинками вместо консервации (и то лишь с трех сторон), и даже уголовное дело в анамнезе.
ПоделитьсяСамый печально известный из этих объектов – «Дача Н. М. Кочкина» прямо возле железнодорожной станции Курорт. Еще идет расследование в отношении управляющей компании, которая должна была заниматься техническим обслуживанием и ремонтом дома предположительно 1906 года постройки. Но это не мешает искать нового владельца.
Просто чтобы представить масштабы бедствия и всю сложность процесса: в подготовленном КГИОП по этому объекту задании одних только комплексных научных исследований до начала производства работ указано 20 пунктов. Среди них — архивно-библиографические исследования с целью уточнения возможно утраченных элементов объекта; обмерные работы с картограммой дефектов фасадов, интерьеров, архитектурных элементов и деталей; вскрытие конструкций с анализом причин дефектов; химико-технологические исследования конструкций; лабораторные анализы проб строительных и отделочных материалов; обследование зеленых насаждений в зоне производства работ с составлением акта выбраковки с выводами и рекомендациями по лечению и оздоровлению, обследование наружных инженерных сетей; определение уровня и режима грунтовых вод, системы водоотведения здания; определение влажности конструкций в лабораторных условиях — и этот список можно продолжать.
Как видно, конкретики еще нет и в помине. Порядок проведения работ тоже должен определить инвестор, в тесном сотрудничестве с контролирующими органами.
«Здание бесхозное, оно плюс-минус без крыши, без окон, и сначала необходимо провести обследования, – объяснили «Фонтанке» в пресс-службе КГИОП. – Результаты согласовываются с нашим комитетом, на их основании уже уточняется задание, первоочередность и сроки работ. И параллельно с этим ведется проектирование: ведь нужно еще понимать, подо что приспосабливается здание. И районный архитектор работает над установлением сроков».
На этом подводные камни не заканчиваются. Ту же «Дачу Кочкина», как и «Дом Ф. И. Челищева (М. Б. Кольбе) на Вознесенском», требуется перевести в нежилой фонд. А, например, у павильона «Царский вокзал» в Пушкине — увеличить земельный участок до границ территории объекта культурного наследия.
Другой сложный момент — не всегда понятно, какой именно новой жизнью может зажить отреставрированное здание. «Царскому вокзалу» в КГИОПе прочат будущее ресторана, а бывшей оранжерее Собственной дачи в Петергофе — конюшни. А вот что делать с Александровскими воротами Охтинских пороховых заводов, которые находятся на улице Химиков, непонятно даже профессионалам.
«Не представляю, что там можно сделать. Объект-то я хорошо знаю, а окружение не очень чувствую», – честно признался руководитель архитектурного бюро «Студия 44» Никита Явейн. Его оценка бизнес-перспектив по другим объектам также не внушает оптимизма: «Царский вокзал — прекрасный, но очень трудоемкий объект, тоже не представляю, для чего его использовать, потому что он находится бог знает где. Когда-то, может, лет через десять, эту территорию раскрутят в плане туризма, и все там будет стоить дикие деньги, но не думаю, что сегодня это прибыльное мероприятие. Оранжерея — четкое разорение, это только для какого-то энтузиаста, любителя конного спорта, который готов отдать за нее последние деньги, потому что что-то там хочет».
ПоделитьсяПотенциально привлекательными для инвесторов Явейн назвал только деревянные дачи в Сестрорецке. «Жилой дом в Сестрорецке стоит миллионов 20-30, если его привести в порядок, – посчитал архитектор. – Да, себестоимость колоссальная; и проектирования, и строительства: где-нибудь 150 тысяч за метр. Но если продажная стоимость квадратного метра в Сестрорецке — тысяч 200, и плюс у тебя еще земля — это может быть рентабельно».
При этом Никита Явейн предостерег возможных инвесторов от переоценки собственных сил: «Надо понимать, что сроки реставрации – очень большие, и кто говорит, что можно ее сделать быстро, тот врет. Это очень трудоемкая работа. Просто на сегодня она настолько бюрократизирована, что никто границ этой бюрократии даже не видит. Год-полтора минимум займет выход на разрешение, а до этого — игра втемную, и тебя в любой момент могут отстранить».
Образцовым примером восстановления исторических зданий за частные деньги может служить глава холдинга Gutsait Group Сергей Гутцайт, который отреставрировал Замок Бип и павильон «Круглый зал» в Павловске, Певческую водонапорную башню в Пушкине и другие памятники. Бизнесмен считает, что вопрос в принципе нужно ставить по-другому. «Это должна быть благотворительность. Я глубоко убежден, что если персона или компания по какой-то причине чувствует неодолимую потребность сохранить этот памятник, тогда мы получим хороший результат. Если мотивация другая, ничего не получится», – сказал Гутцайт «Фонтанке».
По его словам, денег на таких объектах не заработаешь, а вложения при грамотном управлении отобьются только лет через десять-двадцать, а то и тридцать. При этом любые попытки сэкономить на реставрации или ускорить процесс приведут к противоречиям в отношениях с КГИОПом и негативно скажутся на судьбе здания.
«Людям будет казаться, что они быстренько отреставрируют и получат скидку, – объяснил Гутцайт. – Но, во-первых, быстренько не получится: реставрация вещь кропотливая, и оформление документов чрезвычайно сложное. Люди без опыта будут нервничать, а потом еще окажется, что у них не принимают здание, так как они нарушили технологию. И возникнет патовая ситуация: и не разрушишь обратно, и сдать не получится. И они начинают уговаривать КГИОП сделать послабления. Сотрудники КГИОП могут вам много рассказать о том, как благими намерениями дорога в ад выстроена».
Бывает, что человек и хочет сделать хорошо, но не умеет, в итоге все заканчивается плачевно, рассказал предприниматель и привел примеры: «Допустим, человек из благородных убеждений принимает участие в торгах, решив, что сейчас заработает. А потом он сталкивается с КГИОП и оказывается: это нельзя, то нельзя, надо делать проект, начинаются разногласия. Очень много таких примеров, когда и арендатор хороший, и КГИОП действует по правилам, а здание принять не могут. Вот у меня приятельница, Марина Шостакович, не знала всех законов, сделала реставрацию с нарушениями и лет 10 уже не может сдать это здание».
Предприниматель уверен: «Нужно просвещать людей, которые сдуру, из глупых амбиций, не имея опыта и душевных порывов, хотят что-то хапнуть. И таких будет большинство, 90%. Я встречал таких людей, которые на моих глазах столько памятников загубили — это ужас!».
О средствах, сколько вложил он сам в восстановление памятников, Гутцайт не то что не жалеет, он гордится спасенными памятниками, приговаривая, что потратить деньги с удовольствием для себя и с пользой для страны гораздо сложнее, чем заработать.
«Что испытывает творческий человек, когда он нарисовал хорошую картину или поставил спектакль, или балет? Он чувствует гордость, – рассуждает бизнесмен. – Восстановление памятников – то же самое, только твоим материалом являются не кисточка с краской и не фортепиано. И не всегда художник думает о том, будет ли успешен его фильм. Есть фильмы коммерческие, голливудские, когда все поставлено на поток, а есть другие — Феллини, Тарковский, Сокуров... Люди же разные, но определить их заранее невозможно, а закон один: вот выставят здание на торги, выиграет какой-то человек, а как определить, что у него в голове?».
Несмотря на осторожность игроков рынка и слишком небольшой срок с начала действия проекта, удачные примеры восстановления памятников «за рубль» в Москве уже были названы. По данным «Аргументов и фактов», с 2012 по 2018 год в столице по «рублевой» программе было арендовано 27 объектов, из них в 11 работы уже полностью завершены, в 11 работы ещё ведутся, 4 объекта культурного наследия переданы для государственных нужд и 1 повторно вовлечён в программу.
Алина Циопа,
«Фонтанка.ру»
