ПоделитьсяВ честь визита двух лидеров в финской столице аж 16 демонстраций: всем, кто хотел попротестовать, это разрешили.
Участвовали все, начиная от ведущей финской газеты и заканчивая детьми, животными и бактериями. А веселые финны рассчитывают на саммите еще и заработать. Хельсинки победил 20 других не менее прекрасных городов мира в борьбе за право принять саммит Путина и Трампа. И теперь этим правом беззастенчиво пользуется. Можно было бы пошутить про «три билборда», но проблема в том, что в ход пошла вообще вся наружка, какая есть в финской столице. Главных затейников двое: ведущая газета страны Helsingin Sanomat и фонд Amnesty International. Такое ощущение, что они поделили между собой не три, а все билборды города.
«Господин президент, добро пожаловать на землю свободной прессы», – сообщает газета классическим газетным шрифтом с засечками, дублируя месседж по-английски. «Make human rights great again», - кричат черно-желтые плакаты фонда. Они везде — в лайтбоксах на автобусных остановках, на больших экранах на фасадах зданий, вдоль эскалаторов в метро. Helsingin Sanomat на мультимедийных экранах выдает затейливую подборку заголовков, которыми поочередно «диссит», как сказали бы рэперы, то российского, то американского лидера за ущемление прессы: «Путин подписал неоднозначный закон, позволяющий регистрировать СМИ «иностранными агентами», «Администрация Трампа отбирает удобных репортеров», «Журналисты, которые задают вопросы Путину, попадают в неприятности», «Ким Чен Ын радуется, глядя, как Трамп отшивает прессу»... и так несколько минут подряд.
Один из популярных баров выдал собственный креатив: «Keep Peace» – вот как мы по-фински говорим «cheers», или «на здоровье». Мол, мы-то знаем, что вы едете сюда мир делить — так выпьем же.
Но в целом город расслаблен. Не завывают полицейские сирены, люди в форме не стоят на каждом углу, никто не моет улицу с шампунем, флаги не развеваются на фонарных столбах. Горожане катаются на велосипедах, с утра пораньше выпивают на газонах, около модного ресторана покоятся на тротуаре поваленные металлические стойки с черными бархатными шнурами — похоже, ночью здесь потерпела фиаско операция «фейсконтроль». В пресс-центре мэр города Ян Вапаавуори сидит на диванчике и потягивает кофе. Мэр, как и его город, напряженным не выглядит. И охотно соглашается на внезапный контакт с «Фонтанкой». «Путин с Трампом и правда едут в Хельсинки договариваться о новом разделе мира?» – спрашиваю я первое, что приходит в голову. Господин Вапаавуори выдерживает паузу. «Я думаю, что сам факт, что президенты Путин и Трамп намерены встретиться и провести переговоры — хороший знак, – хитро говорит он. – Это вселяет в нас позитивные ожидания относительно будущего». А потом как бы между прочим сообщает, что в честь визита двух лидеров в финской столице пройдет аж 16 демонстраций: всем, кто хотел попротестовать, это разрешили. «Большинство из этих мероприятий маленькие, – говорит мэр. – Самое большое — сегодняшнее шествие и митинг на Сенатской площади».
При всем при том российско-американский саммит для Хельсинки — безусловно, повод заработать. «Но эта прибыль не прямая, – говорит Ян Вапаавуори. – На саммит приехало почти 1,5 тысячи журналистов со всего мира. Они проведут здесь в среднем два дня. И расскажут, какой у нас отличный город. И кто-нибудь решит провести здесь выходные или отпуск. Или инвестировать в Хельсинки».
Самое большое мероприятие в честь Трампутина начинается в парке Кансалайспуйсто в 13 часов. Организаторы обещают 10 тысяч человек. На пути к парку кто-то заботливо расписал асфальт цветными мелками по-фински: «Нет Трампутину в Хельсинки!». Народ подтягивается: несут радужные флаги, шары в виде земного шара, гигантские транспаранты и просто огрызки картонных коробок с обидными для политиков надписями и охальными рисунками. На некоторых картонках изображен очевидный adult-content и разудалый мат на двух языках — чтобы обоим виновникам торжества было понятно, что, куда и зачем. В той или иной форме у гостей требуют соблюдать права человека, прекратить депортации мигрантов, признать изменения климата, освободить политзаключенных, установить мир в Сирии и, желательно, не приезжать в Хельсинки.
Кто-то ритмично стучит в барабан. На крыше микроавтобуса скачет девушка с громкоговорителем и скандирует: «Хельсинки за демократию! Хельсинки за права человека!» Пара конных полицейских наблюдает за приготовлениями со стороны. Колонна стартует.
С земли поднимается круглый плюшевый монстр с огромным кроваво-красным глазом. У монстра мужские ноги в джинсах. «Я боюсь вакцин! – доверительно сообщает монстр. – А тебя я хочу попробовать на вкус!» «Это бактерия», – успокаивают спутники чудовища, пока оно тычется в меня длинным атласным языком. Этот костюм весит килограммов 10-15, и героическому манифестанту предстоит идти в нем минут сорок по тридцатиградусной жаре. В мирное время «бактерия» развлекает детишек на утренниках: на митинг ее вывели ребята из фирмы, зарабатывающей на популяризации науки. Они уверены, что Трамп — против ученых, против вакцинации, против прогресса. Насчет Путина такой уверенности нет, но он тоже бактерии не приятен.
ПоделитьсяНа обочине стоит мужчина в вышиванке с васильками. У него пышные усы. Через шею у мужчины перекинута веревка, на веревке — дощечка с рисунком: две руки тянутся друг другу, у одной отрезан мизинец, у другой — криво пришит шестой палец. И подпись по-фински: «Крым -2014, Карелия-1939». Мужчину зовут Геннадий. Он приехал с Украины и против присоединения Крыма к России. В Хельсинки Геннадий живет с 1995 года — он семьянин, инженер, строит электростанции.
Женщина благодушного вида соорудила себе транспарант из большой зеленой пластины от лего-дупло: на таких маленькие дети строят свои первые домики из пластмассовых кирпичей с пупырышками. Спереди пластина выглядит непечатно. Видно, что рисовали всей семьей, фломастерами, с любовью. На рисунке взаимодействуют двое с флажками США и России в руках. Один — толстый, рыжий, голый и на четвереньках. На попе у него вытатуировано слово Freedom. Второй — худощавый, неброской внешности, с проникновенным взглядом холодных глаз, пристроился сзади. Момент стыковки прорисован детально.
Колонна движется по городу с музыкой, танцами, смехом и веселыми кричалками. Прохожие останавливаются и аплодируют. Кто-то спешит запилить селфи на фоне креативных протестантов. «Давайте к нам!» – зовут те и весело машут руками. Все улыбаются друг другу, в воздухе разливается любовь и принятие. В середине колонны едет микроавтобус, все двери у него открыты. Он набит звуковым оборудованием, внутри на коленях сидит человек и на ходу миксует самые танцевальные хиты, выкрикивая в микрофон бодрящие лозунги про права человека. Когда голова колонны добирается до вокзала, я пытаюсь хотя бы примерно оценить ее размеры. Люди идут сплошным потоком пять минут, десять, пятнадцать — а колонна все никак не заканчивается.
Женщина с транспарантом и трещоткой останавливается на перекур. На транспаранте — картинка: взрослый плечистый Путин держит на ручках малыша-Трампа. Женщину зовут Зигги, она уверена, что Трамп — обычный психопат, а вот Путин — гораздо умнее, а потому опаснее. К тому же Путин Трампа и вырастил – выкормил деньгами русских олигархов. И да, они действительно были бы не против поделить мир между собой.
Солнце шпарит нещадно. Пожилой мужчина в вязаной шерстяной шапочке-шлеме бросает прохожим большущий надувной мячик в виде глобуса — те со смехом отбивают. Чтобы мячик точно никуда не делся, он привязан на веревочке. Это — Ханну, он школьный учитель. Земной шар в его руках символизирует, что мы все в ответе за планету, на которой живем. «Не жарко, в такой-то шапке?» – спрашиваю я. «Вы что, не узнаете, что это за шапка? Это же шапка Pussy Riot», - говорит Ханну. «У них не такая. Надо, чтобы только для глаз были дырки, а у вас все лицо видно». Ханну обиженно натягивает шапку так, чтобы торчали только глаза.
Наконец, шествие с музыкой, барабанным боем и веселыми криками выливается на Сенатскую площадь и окружает памятник русскому императору Александру II. На голове императора сидит чайка и безучастно наблюдает за движениями толпы внизу. Участники шествия карабкаются на раскаленные ступени Кафедрального собора, скандируя лозунги за права мигрантов и против депортаций. Цыганки с жалостливыми лицами встряхивают мелочью на дне пластиковых стаканчиков, тянутся то к одному, то к другому. Но им не удается заработать на протесте: все тут за мигрантов, но извините, монет нет. На ступени восходят «служанки» в красных мантиях и белых «крылышках» на головах. Одна из «служанок» бородата, но за равные права не хуже остальных. «Благословен иммигрантский плод», – сообщают их транспаранты.
Начинается митинг. Вместо трибуны — винтажный автобус, на крышу которого надо забираться по шаткой приставной лесенке. Вместо нудных речей — рок-н-ролл и короткие слоганы. За автобусом активисты движения Helsinki Calling подкрепляются пиццей из картонных коробок. Рокеров сменяют две прекрасные девы. Одна начитывает жесткий феминистский рэп, другая поворачивается к толпе задом и демонстрирует годный бескомпромиссный тверк. В процессе рэпа на исполнительницах остается все меньше одежды. Концерт они завершают топлес, с заклеенными черным скотчем сосками, показывая всем присутствующим, как должен выглядеть протест по-настоящему свободного человека. «Если вы почувствовали себя некомфортно, это очень хорошо, – говорит ведущая, когда девы слезают с автобуса. – Потому что, только почувствовав себя некомфортно, мы находим в себе силы что-то изменить». «Меня вдохновили Pussi Riot», - говорит мне солистка группы, которая называется ADIKIA, пока «тверкающая» напарница за ее спиной стягивает «эстрадные» стринги, чтобы переодеться в «гражданское».
За полчаса до окончания мероприятия на автобус наконец взбираются спикеры. Среди них я внезапно узнаю Геннадия в вышиванке с васильками. Рядом с ним стоит активист по имени Денис Перцев — он по-английски рассказывает о том, что после 2014 года 1,2 млн человек были вынуждены покинуть Луганскую область и Донбасс, а люди, которые участвуют там в вооруженном конфликте, делают это за деньги — 400 долларов в месяц. Когда Денис спускается с автобуса, он рассказывает мне, что родом из Стаханова Луганской области, а в Финляндии живет и работает в сфере IT c 2001 года. «Но у меня там жила мать, которой пришлось уехать, там похоронен мой отец, и я не могу побывать на его могиле, – говорит он. – А про 400 долларов в месяц я знаю, потому что пару раз при мне люди хвастались».
Все это время на ступеньках собора под палящим солнцем сидит человек восточного вида с транспарантом, написанным арабской вязью. Я спрашиваю, что это значит. «Правительство Ирака из Багдада поддерживает ИГИЛ», – переводит он свой лозунг на английский язык (тот самый ИГИЛ, который запрещен на территории России как террористическая организация). «Сотни тысяч человек пропали в секретных тюрьмах с 2003 по 2011 год, счет идет на 350 тысяч к 2018 году, – говорит иракский беженец Хашми Салам, и в его глазах появляются слезы. – Мой сын и его друг пропали в 2005 году, и я до сих пор ничего не знаю о нем, никто мне ничего не говорит. Его зовут Ал-Висам. У меня есть фото моего сына и других пропавших людей». Он достает черный тубус и вытаскивает из него длинное черное полотнище. Растягивает его, устанавливает сзади металлическую рейку. «У нас нет голоса, будьте нашим голосом!» – написано на полотнище. Ниже — фотографии. Десятки мужчин — юноши, старики в арафатках, люди в деловых костюмах и спортивной одежде. Когда я ухожу, Хашми Салам остается сидеть на ступеньках, полностью скрытый своим длинным черным транспарантом. Издалека видно, что фотографии на нем складываются в человеческую фигуру.
Венера Галеева, "Фонтанка.ру"
