ПоделитьсяО судьбоносных видеоповторах на ЧМ-2018, проблемах при судействе «Зенита» и обвинениях в продажности в интервью отделу спорта «Фонтанки» рассказал судья Владислав Безбородов, которого второй год называют лучшим судьей России.
В разгар чемпионата мира Российский футбольный союз назвал лауреатов сезона 2017/18 – лучших игроков, тренеров, арбитров и команды. В их числе оказался единственный петербуржец, родственник бывшего вратаря "Зенита" Вячеслава Малафеева – Владислав Безбородов. Он второй год подряд признан лучшим судьей чемпионата. Отдел спорта «Фонтанки» узнал, как у него это получилось, а также многое другое.
«Самый продажный судья»
– Вы судили прошлогодний матч за Суперкубок, в котором «Спартак» обыграл «Локомотив» 2:1. Вам тогда крепко досталось со всех сторон. Переживали?
– А что там было-то? От кого мне досталось?
– Семин вас критиковал, еще Червиченко прошелся.
– Семина я понять могу. Юрий Палыч очень эмоциональный человек, преданный футболу. Я его очень уважаю. Но понимаете, в чем дело... Финальные матчи нельзя судить, как обычные. Нельзя ломать игру, нельзя просто так взять и удалить кого-то. Сейчас то же самое происходило на чемпионате мира. То есть чемпионат мира судится немного по-другому: где можно дать красную, дают желтую. Это для чего? Чтобы сохранить игроков, а значит, и интригу. Зрители пришли, заплатили деньги, они хотят посмотреть футбол. Я сейчас не оправдываю себя, что не дал кому-то вторую желтую карточку. Я просто помню матч. Я мог бы дать два 11-метровых в ворота «Локомотива», и я был бы прав на 100 процентов, но я их не дал, потому что они были не на 1000 процентов. В таком важном матче ты не хочешь дать легковесный пенальти или вторую желтую карточку. Ты бережно относишься к ситуации, к интриге матча. Но я же не знаю, кто потом забьет гол? Претензия ведь у Юрия Палыча была какая? Что я не удалил игрока «Спартака», а он потом забил. С другой стороны, я мог бы дать два пенальти в ворота «Локомотива», и «Спартак» все равно бы выиграл. Я всего этого не стал делать. Я прошел ровненько по лезвию: ни нашим, ни вашим – играйте и выясняйте сами. В судействе больше серых моментов, чем черно-белых. Ты порой выбираешь меньшее зло, потому что и то, и то — плохо. Поэтому претензия принимается, но у меня был другой взгляд.
– Если вбить вашу фамилию в Гугл, одна из первых ссылок – интервью бывшего главы «Спартака» Червиченко как раз после этого матча на Суперкубок, в котором он называет вас самым коррумпированным и продажным судьей в России. Очень серьезное обвинение.
– На каждый роток не наденешь платок. Я даже не собираюсь отвечать.
– Но это прямое оскорбление.
– Ну что мне, в суд на него подать?
– Почему бы и нет?
– Я ценю свое время. Если он из себя делает... не буду говорить это слово. Это его право. Принципиально можно было бы, конечно, заморочиться, но, знаете, времени жалко.
– Ваша первая реакция на эти слова какой была?
– Да никакой реакции не было. Что я, в полемику с ним будут вступать?
– Вообще не взбесились?
– Я, конечно, было ошарашен. Думал, откуда человек вне футбола имеет такую смелость и право бросаться такими заявлениями. Может, у него был эмоциональный всплеск. Может, он был под каким-то воздействием. Я не знаю, да и мне это абсолютно неинтересно. Нет смысла человеку что-то доказывать, если он убежден в этом. Нужно спросить у него, откуда у него такие убеждения. Я не понимаю. А браться за вилы и бежать бороться с ним – можно измазаться.
– Просто теперь любой, кто хочет о вас что-то узнать и начнет искать о вас информацию в Интернете, первым делом видит эту фразу.
– Меня это не волнует. В Интернете можно что угодно найти про себя. Это про нас еще мало говорят. Ну что мне теперь, на каждого реагировать? У меня просто не хватит сил на этих... говорунов.
«Зениту» будет невыгодно мое судейство»
– Вы как-то раз сказали, что труднее всего судить «Зенит», но не объяснили почему.
– Это чисто по игрокам. Футболисты у «Зенита» тогда были такие... колючие. Был один период, когда у них играл один португалец, Нету, по-моему. Это такой неприятный игрочек. Я судил их на Кубок. Были трудности в общении. Они вели себя вызывающе. Это было для меня необычно. Может, это было бы для меня привычнее, если бы я судил их чаще, но я их судил всего один-два раза. А там тем более была простая игра на Кубок. Они к тому же выиграли 5:0 у «Тосно». Тем не менее все равно были какие-то нервные срывы у игроков. Например, даже фиксирую штрафной в пользу «Зенита», но игроки все равно что-то начинают тебе выговаривать. Это меня поразило. Для себя я сделал вывод, что моим коллегам, которые чаще судят «Зенит», непросто. Не знаю, как это назвать. Может, аура «Зенита» делает игроков такими смелыми. Может, просто стиль такой. То есть не то чтобы их было тяжело судить, просто была неприятна некая колючесть некоторых игроков.
– В самом начале своей футбольной карьеры в 1991 году вы сыграли 5 матчей за «Зенит». У вас остались какие-то патриотические чувства к «Зениту»?
– Наверное, уже давно нет. С тех пор, как я не попал в «Зенит» после своего возвращения из Америки, я как-то для себя «Зенит» отрезал. Связь осталась только через Вячеслава (Малафеева. — Прим. ред.), племяшка (первая жена Малафеева – сестра Безбородова погибла в автокатастрофе. – Прим. ред.). Но это единственная родственная связь, которая никак не влияет ни на что. Да и не часто мы с Вячеславом общаемся. Так, чисто детские праздники проводим вместе. Наверное, назначь меня на «Зенит» сейчас, я бы их еще строже судил. То есть «Зениту» было бы невыгодно. Я стараюсь всегда быть справедливым, четким, понятным, но «Зенит» бы я судил…
– Без поблажек.
– Вообще без единой.
– Какие-то изменения после ухода главы российских судей Будогосского и прихода Егорова уже заметили?
– Пока нет. Мы сейчас встретимся с Александром Анатольевичем Егоровым на сборах, и там нам, наверное, расскажут, по каким принципам будем работать.
– Справедливо ли Будогосского отправили в отставку?
– Ну вы и вопрос задали.
– Тогда по-другому. Нужно ли было его увольнять прямо по ходу сезона?
– Отвечу так. Андрей Дмитриевич – профессионал высокого уровня. Отличный методист и теоретик. Надо отдать должное, сколько он сделал для судейства в плане методики и издания литературы для молодых арбитров. Низкий поклон ему за это.
– Его увольнение произошло после скандальной желтой карточки Федора Смолова перед решающей игрой против ЦСКА. На ваш взгляд, стоило бы внести в регламент возможность отмены желтой карточки постфактум?
– Желтые карточки нельзя отменять. А какой смысл тогда? Давайте сядем у телевизора и будем судить. Это будет бардак. Например, из-за красных карточек может быть дисквалификация на несколько матчей – здесь справедливость должна восторжествовать. Но желтые не несут такую критическую ответственность. Ну да, в случае Смолова так совпало, что она была четвертой для него. Ну давайте, придумайте новые правила регламента, и будем судить по ним. Но вы представьте, что будет, если мы разрешим отменять желтые карточки? Каждый тур все будут подавать на отмену желтой карточки. По-моему, это не очень хорошо.
«Для судьи очень важно, какой ногой бьет футболист»
– Как тщательно вы готовитесь к матчам, и из чего вообще состоит ваша подготовка?
– Сегодня, в цифровую эпоху легко добыть любую информацию по любой команде или сборной. Получая назначение, готовишься и физически, и психологически, а также анализируешь стиль команд, их тактику, сильные, слабые стороны игроков. Кто-то симулирует, кто-то играет короткими передачами, кто-то дальними. Если игроки высокого класса, можно читать их игру и рациональнее передвигаться, не делать лишние движения.
– Есть ли у арбитров общая база по игрокам об особенностях их игры и поведению? Или каждый отдельно ведет свой блокнотик?
– Раньше вели каждый сам. У некоторых были целые дневники. Сейчас есть специальные приложения, куда провайдеры собирают всю информацию и выдают ее судьям. Через это приложение можно найти любую информацию про любого игрока мира. Правой ногой он играет или левой, куда отдает пас. Эта информация доступна. УЕФА позволяет нам пользоваться этим приложением. Оно не бесплатное. На международных матчах перед игрой вообще целая группа людей анализирует соперников и выдает тебе уже готовый отчет. В России пока такого нет, но при помощи приложения я могу анализировать и российские клубы.
– Разве имеет значение для арбитра, какой ногой бьет футболист?
– Допустим, пробивается штрафной. И ты знаешь, как игрок разбегается, какой ногой он будет бить, будет это передача или удар по воротам. В зависимости от этой информации я буду выбирать позицию на поле. Где будет опасный момент – в перекладину мяч попадет или за линию отскочит. Или будет передача и борьба в штрафной площади. Соответственно, я встану влево или вправо в зависимости от того, где будет следующая стадия. Конечно, на поле при пульсе 180 ты не особо успеваешь все проанализировать, но такие вещи уходят в подсознание, и ты принимаешь решение на автоматизме. Когда тот или иной игрок попадает в твое поле зрения, ты понимаешь уже, чего от него ожидать: бездумно ли он выбьет в поле и тебе нужно будет бежать 50 метров, или он отдаст вратарю назад и мне дергаться не надо, а мой психологический и физический ресурс не тратится. Самое главное в судействе – уметь держать концентрацию. Как только ты теряешь концентрацию, обратно ее вернуть очень сложно. Судья начинает плыть. Задачки приходят, а ты их уже не успеваешь решать. И тут уже начинается другая история: к тебе бегут игроки, начинают спорить и так далее. Картинка становится уже совсем некрасивой. А если еще конфликт между командами, можно вообще потерять контроль. И вот из-за одного-двух ошибочных свистков ты можешь легкую игру превратить в сложную.
«Из-за видеоповторов квалификация судей будет снижаться»
– Сегодня мы видим, что система видеоповторов, которой так долго противились в футболе и которая впервые применяется на таком крупном турнире как чемпионат мира, действительно работает, предотвращая судейские ошибки. Ваше отношение к VAR?
– Я всегда отношусь положительно к нововведениям, если они во благо. Думаю, эта система имеет право на жизнь. Думаю, в дальнейшем ее доработают. Было большим риском использовать ее на чемпионате мира, но, как мы видим, действительно много ошибок исправлено, в том числе и судьбоносных. Если будет выработан алгоритм, почему бы и нет? В принципе, система приближается к идеалу. Остались лишь небольшие шероховатости. Главное, чтобы это все происходило быстро, чтобы игра не теряла динамику, чтобы мы не тратили много времени на видеоповторы. Только как это все сделать, чтобы оснастить все стадионы необходимой техникой и найти для этого человеческий ресурс? Если у ФИФА и УЕФА нет таких проблем, то нам придется добирать людей. К сожалению, не везде есть столько квалифицированных арбитров. Еще нужно много тренировок. Еще много времени пройдет, чтобы эта система и у нас заработала качественно. В офлайн-режиме эта система сейчас работает на стадионе в Краснодаре, и мы там проходим практику. И я скажу, что это непросто.
– Как это происходит?
– Идет живой матч на стадионе «Краснодар». Мы с помощником сидим в специальном помещении перед экранами без связи с главным арбитром. Есть несколько операторов, которые тут же помогают нам посмотреть повтор спорного эпизода. Мой помощник отвечает за офсайды, а я как главный арбитр – за общую картину: красные карточки, неправильно забитые голы, назначенные или не назначенные пенальти и так далее. Вопрос только во времени. Мне перед экраном нужно успеть посмотреть несколько повторов. Если мне, допустим, с первых трех камер становится все понятно, есть риск, что я приму решение по этим трем камерам, а с четвертой камеры, до которой я не дошел, возможно, будет другая картина. На каждый повтор мы тратим порой до 10 секунд. Представьте, пять камер – это 50 секунд. Но, судя по тому, что я вижу на чемпионате мира, судьи справляются. Есть обратная сторона – что-то не досмотрели, что-то не посмотрели. Но здесь человеческий фактор: арбитр принимает решение не смотреть эпизод, считая, что он его видел и ему не нужна дополнительная помощь. Он главный, он имеет на это право, даже если ему говорят обратное.
– Российский футбол, не считая нехватки человеческого ресурса, готов к введению такой системы?
– Не имею понятия. Это нужно на каждом стадионе систему поставить. На это нужно финансирование. Думаю, что все будут «за». По крайней мере, большинство точно. Самое главное, что судья сможет избежать серьезных ошибок, которые повлияют на его судьбу и карьеру. Бывали матчи, после которых судья больше никогда не судил или не попадал на чемпионат мира просто из-за того, что он физически не мог видеть момент, а повтор, например, показал неправильность решения только из-за ворот. Судья физически не мог быть за воротами. При этом он находился в рекомендованной позиции, но все видели ошибку, а он нет. Единственное, что меня пугает – квалификация судей будет снижаться.
– То есть?
– Ты подсознательно будешь понимать, что что бы ни случилось, тебя исправят. То есть ты уже не будешь полностью выкладываться. Не знаю, хорошо это или нет, но вот есть такой маленький нюанс. Например, помощники сейчас меньше поднимают флаг, даже если это очевидный офсайд метра в два, потому что они знают, что если гол будет забит, его отменят. Зачем тогда поднимать флаг?
– Жалеете, что не попали на чемпионат мира?
– А чего жалеть? Я сделал все, что мог, для этого. Это же субъективная система. Скорее, здесь были возрастные предпочтения. Раньше же судьи заканчивали международную карьеру в 45 лет. В 2014 году возрастной ценз отменили, и если ты соответствуешь всем требованиям, можешь судить. Может, если бы его отменили раньше, я бы попал. Судей же выбирают не вчера и не за два месяца до чемпионата. Это делается лет за пять. Судьи проходят цикл, чтобы подготовиться через различные турниры под эгидой ФИФА, чтобы быть заточенным именно под требования ФИФА. Поэтому здесь происходит такая огромная инерция, что ты можешь сегодня быть лучшим, но они выбрали другого парня пять лет назад. Он, может, не лучший, но ты не прошел эту программу. ФИФА считает это правильным, и тут ничего не поделаешь. Надо было попадать в эту систему тогда, пять лет назад. Здесь не ворвешься в последний вагон. К тому же Сергей Карасев (единственный российский судья на ЧМ-2018. — Прим. ред.) помоложе, и у него больше возможностей научиться и принять участие в большем количестве турниров. Если, допустим, у меня оставался четырехгодичный цикл, то у Сергея – восьмилетний. А это уже объективный критерий, с которым не поспоришь.
Беседовал Артем Кузьмин, «Фонтанка.ру»
