ПоделитьсяИсторик Лев Лурье, идеолог Дня памяти 8 сентября, — о том, как возникла необходимость в новом формате поминовения погибших и почему на акции не ждут слушателей
В День памяти жертв блокады — 8 сентября — горожане придут в учреждения культуры или просто выйдут в свои дворы и прочтут имена тех, кто погиб в то страшное время. Погиб в своих домах, на улицах, при несении службы, в госпиталях или транспорте. Прочесть имена каждого из тех, кого не стало в дни блокады в Ленинграде, невозможно: нет полных списков, да и чтение существующих займет трудновообразимое количество времени.
Но впервые «Комитет 8 сентября» попробовал организовать общегородское мероприятие, которое позволит почувствовать хотя бы часть масштаба случившейся трагедии. Город будет жить — а имена все звучать и звучать: в Эрмитаже, в саду Фонтанного дома, в Манеже и в Доме Радио, в библиотеках и университетах, школах и гимназиях. «Фонтанка» расспросила идеолога акции историка Льва Лурье о том, как формировались списки и почему эта акция сейчас нужна.
- Лев Яковлевич, какую часть имен погибших, как вы рассчитываете, можно успеть произнести? Я попыталась примерно прикинуть, и у меня вышло, что даже если каждое имя с отчеством и фамилией произносить по две секунды, произнесение всех имен займет 333 часа. Даже если поделить процесс между 20 площадками, на каждой только перечисление имен займет по 16 часов. И это если мы берем меньшую из существующих цифр по данным о погибших.
– У нас нет цели произнести все имена.
- А как вы выбирали те, что будут произнесены?
– Не мы, это абсолютно добровольное движение, у нас гражданское общество. Придумал это Юрий Вульф, который на Конной улице устроил год назад такую церемонию. Он узнал обо всех умерших в его доме в Великую Отечественную войну, повесил доску, созвал жителей, и они эти имена произнесли. Мы решили распространить это на весь город. Договорились с разными заинтересованными учреждениями, среди которых Эрмитаж, Русский музей, Нахимовское училище, Классическая гимназия, Академическая гимназия, Музей Достоевского — около 30 площадок. На каждой из этих площадок формируют свой список фамилий и имен – как правило, каким-то образом связанных с этим учреждением. Например, жителей соседнего квартала. И это уже большое число: представьте, например, в доме 26-28 по Кировскому проспекту умерло больше 100 человек. Так что квартал — это много, может быть, тысяча. Так вот каждый, кто хочет прочесть какое-то определенное имя или список, может прийти с этим списком и присоединиться, начать читать. За одним человеком приходит другой и продолжает чтение этого списка. И так далее, пока список не заканчивается. Потом приходят люди с другими списками и продолжают читать. И так, пока последняя фамилия не произнесена, чтение не заканчивается.
- Сколько часов займет чтение заготовленных списков, вы не прикидывали?
– Это совершенно не понятно, на разных площадках чтение займет разное время, потому что будут разные списки.
- А сколько примерно имен будет охвачено?
– Мы ориентируемся на то, что на каждой площадке будет примерно по тысяче имен.
- Списки составляли сами площадки или «Комитет 8 сентября»?
– Сами площадки. На сайте чтений есть список, который составил Анатолий Разумов (историк, руководитель Центра «Возвращенные имена» при РНБ. — Прим. ред.), в нем 600 тысяч имен — их можно классифицировать по домам, улицам, годам рождения и местам работы. В принципе, составить на его основании свой список может каждый. Но тем, кто не может этого сделать, мы помогаем.
- А как отследить, чтобы имена не дублировались?
– Если человека помянут два раза, ничего страшного.
- Кто будет произносить имена? Я знаю, что вы заранее приглашали желающих, и среди них были известные в петербургской культуре люди.
– Я знаю, что в акции планирует принять участие Михаил Борисович Пиотровский, Нина Ивановна Попова — директор Музея Ахматовой, Наталья Ашимбаева – директор Музея Достоевского. А кто придет — непонятно. Я знаю, что собирался Сергей Шнуров.
- Он тоже будет читать? Где?
– Он просто сказал, что он сочувствует и придет.
- Понятно. А какой вы ожидаете реакцию слушателей?
– Я вообще бы не хотел, чтобы были слушатели. Я бы хотел, чтобы это было не молитвенное стояние, а хоровое действие, свободное. Чтобы все имели возможность прочесть имена. Там не должно быть зрителей, должны быть только соучастники.
- Вот как... А для того, чтобы читать, нужно заранее регистрироваться или просто приходить?
– Я думаю, что на площадках будут некие распорядители, которые помогут. Человек поднимает руку — ему говорят: «Давайте, подходите к микрофону, вот вам список».
- А есть ли в мире аналоги такой акции?
– Конечно, есть, это чтение имен погибших у Соловецкого камня.
- А за границей?
– За границей — другие истории. Но за границей в организации акций принимает участие государство или муниципальные власти, а мы это делали сами. В Израиле останавливается движение, звучат клаксоны, в Дрездене люди берутся за руки и образуют цепочки. В Хиросиме со всех концов Японии в город приходят люди с бумажными журавликами.
- Но имена никто не зачитывает.
– Я не могу этого гарантировать, но, по-моему, нет.
- А если на минутку оставить тему акции и поговорить об истории: как вы думаете, какой вообще процент погибших в блокаду известен и занесен Центром «Возвращенные имена» в Книги памяти России?
– Я думаю, что большинство. Существует две статистики, как известно: одна идет от ЖЭКов, и она, скорее всего, приуменьшена, потому что управдомам было выгодно утаивать своих покойников — чтобы карточки отоваривать и так далее. А другая статистика — миллион с чем-то — идет от похоронного треста, потому что могильщики получали водку сдельно, по количеству похороненных трупов. Где-то между этими двумя цифрами — 600 тысяч и 1100000 — и есть количество умерших. Но проблема подсчета не такая простая: есть люди, которые умерли в госпиталях, это отдельный сюжет. Есть люди, которые умерли, уже переправившись через Дорогу жизни по дороге в эвакуацию, организм отказался им служить. Поэтому, конечно, существует формат расширения списков, и хорошо было бы, чтобы и имена тех, кто погиб на Синявинских высотах и в Красном Бору, тоже были помянуты.
- Как известно, любые благие начинания могут быть использованы в целях пропаганды.
– Покойники не связаны ни с какой пропагандой. Эти люди умерли потому, что их убил Гитлер. Мне все равно, какой здесь режим: Таня Савичева все равно – жертва. Конечно, мы учитывали то, о чем вы говорите, потому что мы недовольны тем, как официально отмечаются блокадные годовщины. В них действительно слишком большой, с моей точки зрения, налет милитаризма. Все эти каши из полевой кухни, песни «Эх, Андрюша, нам ли быть в печали», техника военная — всё это к несчастным людям, умершим в своих заледенелых квартирах или упавшим в снег, не имеет никакого отношения.
- И в результате многие дни памяти, связанные с Великой Отечественной, превращаются в сомнительные мероприятия.
– Но из-за того, что кто-то это превращает в странную историю, эту историю стали забывать. А «Бессмертный полк», который, кстати, был придуман журналистами и который был официально приватизирован властями, все равно остался трогательным и мощным праздником. Поэтому если кто-то подхватит нашу инициативу, если власть попытается ее каким-то образом отнять или присвоить — ничего страшного, имена мертвых все равно будут звучать.
- Несколько дней назад в рамках вашей акции на зданиях были расклеены бумажные списки имен погибших жителей этих домов. Скажите, не планируете ли вы их сделать постоянными, вроде «Последнего адреса»?
– Я не знаю, нам сейчас бы попытаться начать эту церемонию. В принципе, это должно быть низовое движение. Горожане из этих домов должны осознать, что в них жили маленькие дети, старики и старухи, которые погибли в войну. Если они хотят почтить их память — они должны иметь возможность это сделать. И, я надеюсь, в конце концов мы сделаем так, что от Средней Рогатки (район между станциями метро «Московская» и «Звездная». – Прим. ред.) до Пискаревского кладбища выстроится живая цепь, и люди будут называть имена, держась за руки, – это моя цель.
- Сколько же это будет человек…
– Миллион-два.
- Даже для достижения части этого числа акцию нужно проводить многие годы, ведь не все сразу узнают, не все сразу верят. Вы планируете сделать этот проект ежегодным?
– Мы считаем, что чтения должны проходить каждый год. Не будет нас — кто-нибудь другой продолжит.
Беседовала Алина Циопа, "Фонтанка.ру"
