6 октября прошли парламентские выборы в Латвии — граждане выбирали депутатов в 13-й сейм Латвийской Республики. В Латвии ведут отсчет выборам сейма с 1922 года, когда был избран первый. Поскольку считается, что в 1991 году произошло восстановление Латвийской Республики, то в 1993 году избирался 5-й сейм. Таким образом, в этом году можно праздновать не только 100-летие Латвийской Республики, но и 25-летие нового латвийского парламентаризма.
25 лет — это как раз время политической зрелости и смены поколений. И выборы в 13-й сейм как раз и продемонстрировали самые современные тенденции, которые сейчас происходят не только в Европейском Союзе, но и шире — в мире. Как по капле воды можно понять природу морей, так и по выборам в маленькой Латвии можно понять, куда вообще идет современный парламентаризм.
Первое, на что стоит обратить внимание, — это уменьшение активности избирателей. Их не просто становится меньше в силу естественного сокращения населения и продолжающейся миграции — в известной мере миграция становится способом «голосовать ногами». На прошедших выборах к урнам пришли только 54% всех потенциальных избирателей. Это на 5% меньше, чем на предыдущих выборах, и на 17% меньше, чем, к примеру, на выборах 2002 года, когда избирался сейм перед вступлением в Евросоюз.
Что практически не изменилось — так это сохранение этнического разделения при голосовании. По-прежнему есть «латышские» и «русские» партии. И результаты «Согласия» и «Русского союза Латвии» можно вынести за скобки, так как еще до выборов все «латышские» политические силы заранее говорили о том, что не намерены сотрудничать в деле формирования правящей коалиции с «Согласием». Даже с учетом того, что «Согласие» привлекло в свои ряды массу латышских политиков, причем самого высокого ранга.
Но, вместе с тем, если рассматривать «латышское» политическое поле, то можно увидеть очень интересную тенденцию, которая, судя по всему, имеет интернациональный характер. Все предыдущие выборы демонстрировали силу бюрократических элитарных партий: сначала это был «Латвийский путь», который сменила «Народная партия», потом «Новое время», а затем и «Единство». Менялись вывески, но суть оставалась одна — профессиональные политики, коммерсанты, крупные деятели культуры, в общем, те, кого называют элитой общества, чувствовали себя смело и уверенно, заправляя политической жизнью страны. К их услугам были «солидная» пресса и телевидение.
Однако после выборов 2014 года что-то начало трещать в этой прекрасной политической машине, которая постоянно организовывала все новые партии и движения, не меняя по сути ничего. Поначалу казалось, что «Единство», «Национальный блок» и «Зеленые и крестьяне» будут вечным ядром, а новички вроде «регионалов», в составе которых в сейм прошел популярный артист и радиоведущий Артус Кайминьш, будут создавать необходимый любому парламенту дискуссионный фон.
Но всё стало развиваться несколько по-иному. В частности, Кайминьш, этот латвийский аналог итальянского комика и лидера движения «Пяти звёзд» Пеппе Грилло, в 2016 году создал свое движение – «Кому принадлежит государство?», или KPVLV.
В результате на прошедших ныне выборах в сейм «Новое Единство» потеряло 15 позиций по сравнению с «Единством» образца 2014 года (8 мест против 23), "Зеленые и крестьяне" потеряли 10 мест (11 вместо 21), а «Национальный блок» – четыре (13 против 17 в 2014 году). Даже объединившись с движением молодых бюрократов из «Новой консервативной партии», они имеют всего 24 места, чего явно не хватает для формирования коалиции, в которой должно быть более половины всех депутатов.
А вот Артус Кайминьш со своим соратником Алдисом Гобземсом с ходу получили 16 мест в парламенте, что позволяет им иметь вторую по величине фракцию в сейме (после «Согласия», у которого 23 места). Но если с «Согласием» никто не хочет сотрудничать, то KPVLV выглядит вполне выгодной компанией. Потому что их популизм, за который над Кайминьшем и Ко не насмехались только совсем уж ленивые представители истеблишмента, оказался крайне эффективным. Они как раз могли бы дополнить какую-нибудь другую коалицию...
Без богатых явных спонсоров, с использованием разговорной речи городских окраин, критикуя представителей власти и элит, вовсю используя социальные сети, Кайминьш и Гобземс нашли путь к сердцу латвийского избирателя. Это лидеры протестного голосования, путь которых сравнивают с достижениями Дональда Трампа, сделавшего в свое время ставку именно на соцсети и на молчаливых «реднеков».
Однако на выборах добилась известного успеха и новая генерация проевропейского истеблишмента – «Новая консервативная партия» и «Развитию/ За!» (13 мест). Эти политики глядят уже за национальные границы — они видят себя не только в пределах Латвии, но и в общеевропейских структурах. Поэтому у них присутствует явный вкус к европейскому либерализму. Можно сказать, что это поколение Эммануэля Макрона, и оно явно меняет идеологию — к тому, что в России именуют «скрепами», новое поколение политиков готово в разумных пропорциях добавить популярные евроценности. Есть только одно "но" — все же они за «латышскую Латвию». Это их объединяет, но вот вопрос: будет ли этого достаточно, чтобы сговориться между собой, когда придет время собирать коалицию?
Кстати, говоря о популистах, стоило заметить, что на этих выборах как никогда была отмечена разница в данных эксит-полов и в реальном голосовании. Две крупнейшие социологические компании опустили KPVLV на пятое место, а «Согласие» – на четвертое. Вывод простой: как и во время президентских выборов в США и в целом ряде других выборов в Евросоюзе, опрашиваемые не хотят говорить о своих истинных предпочтениях. Они либо молчат, либо просто лгут. Это вызывает огромное сомнение в достоверности социологических исследований не потому, что обманывают социологи, а потому что социологов по разным причинам обманывают вполне сознательно сами опрашиваемые. Возможно, потому что они боятся попасть в какие-то «списки неблагонадежных» или просто «показаться дураками».
Как же оценивать результаты прорусских партий – «Согласия» и «Русского союза Латвии»? В европейских и российских СМИ делают упор на то, что «Согласие» получило больше всего голосов в парламенте. Но это ничего не значит. «Согласие» и вообще «русские» всегда получали много голосов, но никогда не получали достаточного количества, чтобы создать свое правительство, а в коалицию с ними «латышским» партиям идти невозможно — это было бы актом политического самоубийства.
Желая стяжать симпатии латышских избирателей своим профессионализмом и веря в то, что наконец-то в обществе должны отойти на второй план национальные предрассудки, «Согласие» шло на компромиссы с латышским истеблишментом, они включили в свои списки известных латышских политиков, потратились на мощную рекламу, презентуя себя как европейскую социал-демократическую партию.
В свою очередь, «Русский союз Латвии» во главе с евродепутатами Андреем Мамыкиным и Татьяной Жданок, которая ради национальных выборов отказалась от своего евродепутатства, бескомпромиссно поднял знамя защиты русского языка и культуры — и не смог перешагнуть 5-процентный барьер в национальном масштабе, хотя на востоке Латвии получил более 10 процентов голосов.
К сожалению, эти партии вместо того, чтобы хотя бы принять взаимный нейтралитет, стали усердно критиковать друг друга. И, возможно, это привело к наблюдаемому факту — как раз в Риге и Латгалии (восточная Латвия), на собственном поле, так сказать, где проживает более всего русскоязычных граждан, они получили весьма низкую явку — ниже, чем на прошлых выборах. Возразить сейчас на утверждение, что многие просто «послали чуму на оба ваших дома», будет обеим силам очень трудно.
Но даже если бы они выступили вместе, то 24% голосов не хватило бы, чтобы получить 51 место в 100-местном парламенте и самим формировать правительство. Надежды на то, что латышский избиратель будет разбираться «где хорошие русские, а где не очень хорошие» и проголосует за профессионалов, не глядя на их этническое происхождение, не оправдались. И «Согласие» ждет очередной срок пребывания в оппозиции.
Но и в стане латышских политиков далеко не всё радужно. Латвию сейчас ждет весьма увлекательное шоу по формированию правящей коалиции из сил, которые успели вылить перед выборами друг на друга целые ушата компромата. Говорят что и Новый год может прийти под речь старого премьера, поскольку не совсем понятно, как могут договориться столь разные силы.
Главные уроки прошедших выборов, на которые стоит обратить внимание, — это усиление влияния партий, опирающихся на «широкие народные массы». Рафинированные интеллигенты перестают выигрывать — просто потому что их электорат весьма немногочисленный. А новые средства коммуникации донесут простое народное слово куда угодно — до каждого смартфона. Телевизор с фиксированными каналами перестает быть «абсолютным оружием».
Имидж в этих условиях — всё! Становится важнее казаться, чем быть. Публика хочет не унылых калькуляций на тему коррупции и навязших в зубах речей о морали, а увлекательного шоу. То есть борцы с коррупцией и произволом властей должны обладать самоиронией, не бояться смеяться над обличаемыми и над самими собой тоже, потому что публике не нравится, что обличитель сам демонстрирует жажду власти — народ должен просить его принять «шапку Мономаха». При этом критиковать нужно не «народ», «страну», «государство» вообще, а конкретных личностей, как раз демонстрируя любовь ко всему остальному.
При этом нужно понимать, что тот же народ, те же пресловутые «ширнармассы», рукоплещущие критикам власти, будут голосовать и за партии власти, потому что среди них всегда полно тех, кто мечтает влиться в элиты, занять чиновное место и таким образом добиться личного успеха, либо успеха своим детям. В эпоху тотальной информации именно эти две силы будут формировать политическую повестку дня, умело используя национальные и прочие предрассудки, которые, как оказалось, укоренены гораздо сильнее, чем кажется на первый взгляд.
